Устим Кармелюк
Ой, Устиме Кармелюче,
Меснику народний!
Ти панам так надокучив,
Як к?стка у горл?.
Ой, Устиме Кармелюче,
Останн?й гайдамаку!
Не одного пана замучив,
Як гицель собаку.
Ой, Устиме Кармелюче,
Укра?нський Роб?н Гуде!
Карав пан?в неминуче,
Уже так не буде.
Устим був парубок моторний,
А ще гонорливий,
Не слухав пана по в?вторках,
А надто - по нед?лях.
Пан, щоб здихатись неслуха,
В?ддав його в москал?,
Та лаври народного месника
Бачив Устим ув? сн?.
Тож в?н ут?к ?з арм??,
Хтось скаже: "Дезертир!"
Та з арм?? вульгарно?
Ут?к с?льський кумир.
В?н повернувсь у р?дний край,
Де скн?ли кр?паки,
В?н мр?яв про селянський рай
Без панських ланцюг?в.
Очолив боротьбу селян
За волю, правду й мир,
? грабував пан?в щодня
Селянський командир.
В?н грабував багат??в,
А грош? роздавав
Селянам. Бо заради них
Усе це й зат?вав.
Не раз, потрапивши в полон,
Почув в?н смертний вирок,
Але, оглянувши його,
Судд?вство постановило:
"Такий би ще попрацював, -
На каторгу його!
А щоб в?н нас не забував, -
По спин? батогом!"
Устим привик до в?дшмагань
? до сирих в'язниць,
До марних панських намагань
Його остепенить.
Одного разу в?н зв'язав
?з сорочок канат,
Й по н?м з в'язниц? ут?кав
Син, чолов?к ? брат.
А якось ?хав чолов?к,
? скаржився на долю,
Сльози крапали з пов?к,
Бо голодн? й хвор?
Дружина та д?тлахи
Лишилися вдома,
А ще панщина й борги
Довели до хрон?чно? втоми.
?де в?н на ярмарок,
Вол?в продавати,
Коли це п?д яв?рком
Кармелюк кирпатий
Сто?ть. Та й пита його:
"Куди ?деш, друже?"
А той ? в?дпов?да?:
"Потр?бн? грош? дуже,
Бо родина недо?да?,
То ?ду на ярмарок,
Та вол?в сво?х останн?х
Продам, ? кор?вку ял?вку."
"Постривай, не продавай" -
Кармелюк йому говорив, -
"Сто карбованц?в тримай,
? Кармелюка на сел? похвали."
Чолов?к узяв карбованц?
З? здивованим обличчям,
А Кармелюк похапцем
Чкурнув у л?с з узб?ччя.
Зрад?в тод? той чолов?к,
? вирушив до шинку
Випити чарку чи дв?,
Забув про д?тей ? ж?нку.
Незчувся, як поцупили
Т? грош? зловмисники,
А чолов?к скоцюрблений
Картав себе, зв?сно.
Коли це ув?йшов Устим,
Та й каже чолов?ку:
"Цього разу я тебе простив,
Але наступного - наб'ю пику!"
Й дав сто карбованц?в знову,
А чолов?к в?дтод?
Кинув пити ? раптово
Справи п?шли вгору.
А якось грабували ек?паж
Хлопц?-гайдамаки,
Ек?паж той був не наш,
В н?м сид?ли пан? гарн?.
Один хлопець не втримався
Й почав залицятись,
До пан? наблизився
Й пол?з ц?луватись.
Та Кармелюк наказав
Його покарати,
Перед пан? вибачивсь, хоч грош? й забрав -
Такий був дивакуватий.
Його шмагали батогом,
Таврували тавром,
А в?н т?кав з в'язниц? знов,
? формував ядро
Селянських акц?й ? повстань.
Пан?в, наче бур'ян,
Виполював цей здоровань -
Поляк?в, рос?ян,
Але найдужче незлюбив
В?н укра?нц?в тих,
Як? сво?х же земляк?в,
Старих ? молодих,
Обдурювали. А панам
Служили, як хорти;
На Укра?ну, як на крам
Дивилися вони.
Таких ненавид?в Устим
Вс?м серцем Кармелюк,
? за життя сво? устиг
Провчити цих зм?юк.
Одного разу Кармелюк
Покинув гайдамацтво,
? став, як хл?бороб, за плуг,
Забув про розбишацтво.
Любив дружину й д?точок,
Але бол?ло серце,
Коли в?н бачив знов ? знов
Нахабство й шкуродерство.
В?н грабував граб?жник?в,
Ошукував ошуканц?в,
? арм?ю сподвижник?в
Поповнювали новобранц?.
Та влаштували зас?дку
Пани на отамана,
Й застрелили, як насл?док,
Останнього могикана.
Застрелили ср?бним ?удзиком
Лицаря-характерника,
Але не вбили боягузи
Слави народного месника.
Хоч нащадки й призабули,
За що боровся пращур,
Проте пам'ятають минуле
Печери та хащ?...
(русский перевод)
Ой, Устим Кармелюк,
Ты народный мститель,
Ты панам так насолил,
Как кость в горле.
Ой, Устим Кармелюк,
Ты последний гайдамак,
Не одного пана замучил,
Как живодер собаку.
Ой, Устим Кармелюк,
Ты украинский Робин Гуд,
Наказывал панов неизбежно,
Уже такого не будет.
Устим был парень проворный,
А еще горделивый,
Не слушал пана по вторниках,
А по воскресеньях - и подавно.
Пан, чтобы избавиться от самовольника,
Отдал его в армию,
Но лавры народного мстителя
Видел Устим во сне.
Поэтому сбежал он из армии,
Кто-то скажет: "Дезертир!"
Но из армии вульгарной
Сбежал сельский кумир.
Он вернулся в родные края,
Где изнывали крепостные,
Он мечтал о деревенском рае
Без панских цепей.
Возглавил борьбу крестьян
За волю, правду и мир,
И грабил панов каждый день
Крестьянский командир.
Он грабил богачей,
А деньги раздавал
Крестьянам. Ведь ради них
Всё это и затевал.
Не раз, попав в плен,
Он слышал смертный приговор,
Но, осмотрев его,
Судьи решили:
"Такой бы еще поработал,
На каторгу его!
А чтоб он нас не забывал,
Плетью по спине его!"
Устим привык к поркам
И к сырым темницам,
К напрасным попыткам панов
Его усмирить.
Как-то раз он связал
Из рубашек канат,
И по нему с тюрьмы сбежал
И сын, и муж, и брат.
А однажды ехал человек,
И жаловался на судьбу,
Слезы капали из век,
Потому что голодные и больные
Жена и дети
Остались дома,
А еще барщина и долги
Довели до хронической усталости.
Едет он на ярмарку,
Буйволов продавать,
Вдруг под кленом стоит
Кармелюк курносый.
И спрашивает его:
"Куда едешь, друг?"
А тот и отвечает:
"Нужны деньги очень,
Потому что семья недоедает,
Вот и еду на ярмарку
И буйволов своих последних
Продам, и телицу тоже.
"Погоди, не продавай" -
Кармелюк ему говорил, -
"Держи сто рублей,
И Кармелюка на селе похвали."
Тот человек взял рубли
С удивленным лицом,
А Кармелюк резво
Скрылся в лесу с обочины.
Обрадовался мужичок,
И отправился в корчмушку
Выпить рюмку или кружку,
Забыл о жене и детях.
Не заметил, как сперли у него
Деньги злоумышленники,
И мужичка аж скорчило
От угрызений совести.
Вдруг вошел Устим,
И говорит мужику:
"На этот раз я тебя простил,
Но в следующий - набью рожу!"
И дал сто рублей опять,
А мужичок с тех пор
Бросил пить и внезапно
Жизнь стала налаживаться.
А как-то раз грабили экипаж
Парни-гайдамаки,
Экипаж тот был не наш,
В нем сидели красивые барышни.
Один парень не выдержал
И начал приставать,
К барышне приблизился
И полез целовать.
Но Кармелюк приказал
Его наказать,
Перед барышней извинился, хоть деньги и забрал -
Такой он был чудак.
Его лупили кнутом,
Клеймили клеймом,
А он убегал из тюрем вновь,
И формировал ядро
Крестьянских акций и восстаний.
Панов, словно сорняк,
Выпалывал этот здоровяк -
Поляков, русских,
Но больше всех не полюбил
Он украинцев тех,
Которые своих же земляков,
Старых и молодых,
Обманывали. А панам
Служили, как псы;
На Украину, как на товар
Смотрели они.
Однажды Кармелюк
Оставил гайдамачество,
И встал, как хлебопашец, за плуг,
Забыл о разбойничестве.
Любил жену и детей,
Но болело сердце,
Когда он видел вновь и вновь
Наглеж и шкуродерство.
Он грабил грабителей,
Обманывал обманщиков,
И армию сподвижников
Пополняли новобранцы.
Но устроили засаду
Паны на отамана,
И застрелили вследствии
Последнего из могикан.
Застрелили серебрянной пуговицей
Рыцаря-колдуна,
Но не убили трУсы
Славы народного мстителя.
Хотя потомки и подзабыли,
За что боролся предок,
Однако помнят прошлое
Пещеры и чащи.
Меснику народний!
Ти панам так надокучив,
Як к?стка у горл?.
Ой, Устиме Кармелюче,
Останн?й гайдамаку!
Не одного пана замучив,
Як гицель собаку.
Ой, Устиме Кармелюче,
Укра?нський Роб?н Гуде!
Карав пан?в неминуче,
Уже так не буде.
Устим був парубок моторний,
А ще гонорливий,
Не слухав пана по в?вторках,
А надто - по нед?лях.
Пан, щоб здихатись неслуха,
В?ддав його в москал?,
Та лаври народного месника
Бачив Устим ув? сн?.
Тож в?н ут?к ?з арм??,
Хтось скаже: "Дезертир!"
Та з арм?? вульгарно?
Ут?к с?льський кумир.
В?н повернувсь у р?дний край,
Де скн?ли кр?паки,
В?н мр?яв про селянський рай
Без панських ланцюг?в.
Очолив боротьбу селян
За волю, правду й мир,
? грабував пан?в щодня
Селянський командир.
В?н грабував багат??в,
А грош? роздавав
Селянам. Бо заради них
Усе це й зат?вав.
Не раз, потрапивши в полон,
Почув в?н смертний вирок,
Але, оглянувши його,
Судд?вство постановило:
"Такий би ще попрацював, -
На каторгу його!
А щоб в?н нас не забував, -
По спин? батогом!"
Устим привик до в?дшмагань
? до сирих в'язниць,
До марних панських намагань
Його остепенить.
Одного разу в?н зв'язав
?з сорочок канат,
Й по н?м з в'язниц? ут?кав
Син, чолов?к ? брат.
А якось ?хав чолов?к,
? скаржився на долю,
Сльози крапали з пов?к,
Бо голодн? й хвор?
Дружина та д?тлахи
Лишилися вдома,
А ще панщина й борги
Довели до хрон?чно? втоми.
?де в?н на ярмарок,
Вол?в продавати,
Коли це п?д яв?рком
Кармелюк кирпатий
Сто?ть. Та й пита його:
"Куди ?деш, друже?"
А той ? в?дпов?да?:
"Потр?бн? грош? дуже,
Бо родина недо?да?,
То ?ду на ярмарок,
Та вол?в сво?х останн?х
Продам, ? кор?вку ял?вку."
"Постривай, не продавай" -
Кармелюк йому говорив, -
"Сто карбованц?в тримай,
? Кармелюка на сел? похвали."
Чолов?к узяв карбованц?
З? здивованим обличчям,
А Кармелюк похапцем
Чкурнув у л?с з узб?ччя.
Зрад?в тод? той чолов?к,
? вирушив до шинку
Випити чарку чи дв?,
Забув про д?тей ? ж?нку.
Незчувся, як поцупили
Т? грош? зловмисники,
А чолов?к скоцюрблений
Картав себе, зв?сно.
Коли це ув?йшов Устим,
Та й каже чолов?ку:
"Цього разу я тебе простив,
Але наступного - наб'ю пику!"
Й дав сто карбованц?в знову,
А чолов?к в?дтод?
Кинув пити ? раптово
Справи п?шли вгору.
А якось грабували ек?паж
Хлопц?-гайдамаки,
Ек?паж той був не наш,
В н?м сид?ли пан? гарн?.
Один хлопець не втримався
Й почав залицятись,
До пан? наблизився
Й пол?з ц?луватись.
Та Кармелюк наказав
Його покарати,
Перед пан? вибачивсь, хоч грош? й забрав -
Такий був дивакуватий.
Його шмагали батогом,
Таврували тавром,
А в?н т?кав з в'язниц? знов,
? формував ядро
Селянських акц?й ? повстань.
Пан?в, наче бур'ян,
Виполював цей здоровань -
Поляк?в, рос?ян,
Але найдужче незлюбив
В?н укра?нц?в тих,
Як? сво?х же земляк?в,
Старих ? молодих,
Обдурювали. А панам
Служили, як хорти;
На Укра?ну, як на крам
Дивилися вони.
Таких ненавид?в Устим
Вс?м серцем Кармелюк,
? за життя сво? устиг
Провчити цих зм?юк.
Одного разу Кармелюк
Покинув гайдамацтво,
? став, як хл?бороб, за плуг,
Забув про розбишацтво.
Любив дружину й д?точок,
Але бол?ло серце,
Коли в?н бачив знов ? знов
Нахабство й шкуродерство.
В?н грабував граб?жник?в,
Ошукував ошуканц?в,
? арм?ю сподвижник?в
Поповнювали новобранц?.
Та влаштували зас?дку
Пани на отамана,
Й застрелили, як насл?док,
Останнього могикана.
Застрелили ср?бним ?удзиком
Лицаря-характерника,
Але не вбили боягузи
Слави народного месника.
Хоч нащадки й призабули,
За що боровся пращур,
Проте пам'ятають минуле
Печери та хащ?...
(русский перевод)
Ой, Устим Кармелюк,
Ты народный мститель,
Ты панам так насолил,
Как кость в горле.
Ой, Устим Кармелюк,
Ты последний гайдамак,
Не одного пана замучил,
Как живодер собаку.
Ой, Устим Кармелюк,
Ты украинский Робин Гуд,
Наказывал панов неизбежно,
Уже такого не будет.
Устим был парень проворный,
А еще горделивый,
Не слушал пана по вторниках,
А по воскресеньях - и подавно.
Пан, чтобы избавиться от самовольника,
Отдал его в армию,
Но лавры народного мстителя
Видел Устим во сне.
Поэтому сбежал он из армии,
Кто-то скажет: "Дезертир!"
Но из армии вульгарной
Сбежал сельский кумир.
Он вернулся в родные края,
Где изнывали крепостные,
Он мечтал о деревенском рае
Без панских цепей.
Возглавил борьбу крестьян
За волю, правду и мир,
И грабил панов каждый день
Крестьянский командир.
Он грабил богачей,
А деньги раздавал
Крестьянам. Ведь ради них
Всё это и затевал.
Не раз, попав в плен,
Он слышал смертный приговор,
Но, осмотрев его,
Судьи решили:
"Такой бы еще поработал,
На каторгу его!
А чтоб он нас не забывал,
Плетью по спине его!"
Устим привык к поркам
И к сырым темницам,
К напрасным попыткам панов
Его усмирить.
Как-то раз он связал
Из рубашек канат,
И по нему с тюрьмы сбежал
И сын, и муж, и брат.
А однажды ехал человек,
И жаловался на судьбу,
Слезы капали из век,
Потому что голодные и больные
Жена и дети
Остались дома,
А еще барщина и долги
Довели до хронической усталости.
Едет он на ярмарку,
Буйволов продавать,
Вдруг под кленом стоит
Кармелюк курносый.
И спрашивает его:
"Куда едешь, друг?"
А тот и отвечает:
"Нужны деньги очень,
Потому что семья недоедает,
Вот и еду на ярмарку
И буйволов своих последних
Продам, и телицу тоже.
"Погоди, не продавай" -
Кармелюк ему говорил, -
"Держи сто рублей,
И Кармелюка на селе похвали."
Тот человек взял рубли
С удивленным лицом,
А Кармелюк резво
Скрылся в лесу с обочины.
Обрадовался мужичок,
И отправился в корчмушку
Выпить рюмку или кружку,
Забыл о жене и детях.
Не заметил, как сперли у него
Деньги злоумышленники,
И мужичка аж скорчило
От угрызений совести.
Вдруг вошел Устим,
И говорит мужику:
"На этот раз я тебя простил,
Но в следующий - набью рожу!"
И дал сто рублей опять,
А мужичок с тех пор
Бросил пить и внезапно
Жизнь стала налаживаться.
А как-то раз грабили экипаж
Парни-гайдамаки,
Экипаж тот был не наш,
В нем сидели красивые барышни.
Один парень не выдержал
И начал приставать,
К барышне приблизился
И полез целовать.
Но Кармелюк приказал
Его наказать,
Перед барышней извинился, хоть деньги и забрал -
Такой он был чудак.
Его лупили кнутом,
Клеймили клеймом,
А он убегал из тюрем вновь,
И формировал ядро
Крестьянских акций и восстаний.
Панов, словно сорняк,
Выпалывал этот здоровяк -
Поляков, русских,
Но больше всех не полюбил
Он украинцев тех,
Которые своих же земляков,
Старых и молодых,
Обманывали. А панам
Служили, как псы;
На Украину, как на товар
Смотрели они.
Однажды Кармелюк
Оставил гайдамачество,
И встал, как хлебопашец, за плуг,
Забыл о разбойничестве.
Любил жену и детей,
Но болело сердце,
Когда он видел вновь и вновь
Наглеж и шкуродерство.
Он грабил грабителей,
Обманывал обманщиков,
И армию сподвижников
Пополняли новобранцы.
Но устроили засаду
Паны на отамана,
И застрелили вследствии
Последнего из могикан.
Застрелили серебрянной пуговицей
Рыцаря-колдуна,
Но не убили трУсы
Славы народного мстителя.
Хотя потомки и подзабыли,
За что боролся предок,
Однако помнят прошлое
Пещеры и чащи.
Метки:
