Русь утренняя. Глава девятая
РУСЬ УТРЕННЯЯ
Эпическое повествование
Глава девятая
Тропинки слухов. Миссионеры от магометан,
католиков, иудеев. Мудрец из Византии.
О трёх предисловиях. Перстень гостя. Высокий совет. Соглядатаи Владимира. Их отчёт князю.
Взятие Корсуни. Ультиматум. Потеря зрения.
Корабль из Царьграда.
Везде тропинки слухов пролегли,
Что князь уходит от отцовой веры.
И сразу изо всех концов земли
Пошли к нему толпой миссионеры.
?Ты мудрый и смышлёный человек, —
Болгары камские ему сказали. —
Но счастливо и радостно свой век
В язычестве ты проживёшь едва ли.
Ты должен истинного бога знать,
А вы привыкли идолам молиться.
Лишь Магомет способен счастье дать,
Но надо по закону жить стремиться?.
?А в чём же ваша вера и закон?? —
?Мы верим в бога, то есть в Магомета.
Творите обрезанье, учит он.
Вина не пейте до скончанья света.
Свининой гадкой не поганьте рот.
Бегите нечестивых мыслей разных.
И если в Магомете кто помрёт,
По семьдесят получит жён прекрасных?.
?По семьдесят! — подумал князь, смеясь. —
Пить не вино, а воду из колодца!
Вся эта сказка, право, не про нас.
Всё это на Руси не приживётся?.
Затем пришли к владыке немцы. Он
Их выслушал внимательно. ?Католик
Один способен соблюдать закон.
Один способен соблюдать. И только?. —
?А в чём же он?? — ?В пощенье, — говорят. —
Постись по мере сил. А не постишься,
И пей, и ешь. И счастлив будь и рад,
Но всё во славу Божью?. — ?Хитрость лисья, —
Подумал князь и проводил домой
Католиков, то евших, то не евших.
Потом жидов он пригласил, толпой
В столицу из Хазарии пришедших.
?Мы сыновья далёких тех отцов,
Которые распяли самозванца.
Наш бог избавлен от хвастливых слов.
На трёх богов не может разделяться?. —
?А родина где?? — ?Иерусалим?. —
?Там и живёте?? — ?Нет, по белу свету
Разбросаны мы божеством своим?. —
?За что же бог придумал кару эту?? —
?За жизнь отцов греховных?. — ?Что же вы
Хотите, чтоб и мы греховно жили?? —
И ниже в поле скошенной травы
Хазары из светлицы уходили.
Потом пришёл мудрец от христиан.
Он рассказал Владимиру, в чём веры
Отличны меж собой. Глубок и прям
Был разговор посланника. Без меры,
С какой-то небывалой полнотой,
Он вызывал доверие владыки.
?Вот это правды путь, — он думал. — Мой.
Еще мне не знакомый, но великий?.
Он с каждым новым словом мудреца
Ловил себя на том, что с ним согласен.
Посланцев понял он не до конца.
Теперь в понятьях точен был и ясен.
?Ты вот что расскажи, святой отец.
За что Христа распяли иудеи.
Как он воскрес. И кто он, наконец,
С любовью непонятною своею?.
Рассказывал уже, наверно, с час
Миссионер далёкой Византии.
И наш герой его хотя бы раз
Прервал в раздумье. Истины такие
Нежданно раскрывались перед ним,
Что не хватало слов. И мы, читатель,
С Владимиром согласно помолчим
И только об одном напомним кстати,
Что многое, о чём повествовал
Мудрец из Византии (вспоминайте)
В трёх предисловиях я рассказал
(Поди, не вспомнили? — перечитайте).
Я не хочу вас, право, обвинить
При чтенье в невнимании вальяжном,
Но так легко нам каждому забыть
О чём-нибудь, подчас довольно важном.
Недаром же в своей шальной судьбе,
Придумав складно золотые были,
Мы на сто лет забыли о себе
И на сто лет о Господе забыли!..
Князь перстень византийца увидал:
Идут направо в рай, а те, налево,
Наверно, в ад. И тихо князь сказал:
?Достойны слёз идущие во чрево
Ужасной смерти, но достойны благ,
Какие только есть на белом свете,
Идущие направо. Каждый шаг
Тех, правых, и завиден и бессмертен?.
?Так, значит, ты не хочешь в ад попасть?? —
?Да нет уж, не хочу?. — ?Тогда совет мой —
Крестись — отдай себя в Христову власть.
Иди дорогой светлой и бессмертной?.
?Креститься буду. Но не сразу. Нет.
Дела исполню, должные при этом?.
Он созывает княжеский совет
И произносит речь перед советом.
Он говорит, что люди разных вер
К нему приходят, Бога прославляют,
Своей, понятно, веры, ну а сверх
Ему принять их веру предлагают.
Совет недаром был высоким. Он
Сказал разумно: ?Княже, всякий знает,
Что в мире неизменный есть закон —
Кулик всегда своё болото хвалит.
Пошли своих в далёкие края,
Пускай посмотрят всё и всё проверят,
Вот и оценка вызреет твоя,
И остановишься на лучшей вере?.
Так он и сделал. И уже назад
Владыки возвращаются посланцы.
О всех не очень лестно говорят,
Смывают неестественные глянцы.
Но вера византийская на них
Произвела такое впечатленье,
Что соглядатаи в речах своих
Не в силах приуменьшить восхищенье.
?Какие храмы там! Какой простор!
Какие изумительные службы!
А запоёт с церковной выси хор,
Ему, поверь, и ангелы не чужды.
Что наша жизнь! — сражения и кровь.
А там, у христиан, другое дело.
К любому уваженье и любовь,
И с верой так дела вершат умело.
У нас то бунт удельный, то раздор,
И никакого общего деянья.
А там как будто этот самый хор
Пронизывает общей жизни зданье.
Вот нам бы в эту веру, милый князь!
Языческие драки надоели.
И мало проку, сглупу возгордясь,
Жизнь доживать без благородной цели?.
?Признаюсь, други. И моя душа
Ужалена Христом, как сладким жалом.
Была бы вера их не хороша,
Душа бы к ней так нежно не лежала?.
Тут неожиданно случился путь
Владимиру с дружиною на Корсунь.
Он византийским был. Но в том и суть,
Чтоб юг Руси держать единой горстью.
Князь без труда приморский город взял
И выслал в Цареград гонцов с посланьем:
?У вас, цари, сестра, как я слыхал,
Невиданной красы. С таким приданым
Я в жёны Анну с радостью возьму.
А не уважите — в столицу вашу
Придётся мне нагрянуть самому
И на руинах выпить тризны чашу?.
Склонили к свадьбе умную сестру
Владыки-братья. ?Но, по крайней мере,
Им сообщите в нашей им манере:
Я лишь тогда придусь там ко двору,
Когда их царь в Христовой будет вере?.
Владимир в миг с гонцом посланье шлёт
?Мила мне ваша вера и желанна.
Крещусь — еще и солнце не зайдёт.
Скорей пусть приплывает в Корсунь Анна?.
Но вышло так, что слово не сдержал
В тот день Владимир. Может, русской ленью
Всё объясняется. Но потерял
Он в ту же ночь своё орлинье зренье.
Невеста о несчастье узнаёт
И требует немедленно креститься:
?Крестись — и зрение Христос вернёт.
Весь путь мы будем за тебя молиться?.
И князь подумал: ?Сбудутся слова
Царицыны — вернейшая примета,
Что Бог — Христос, что это не молва,
А разум, сила и созданье света?.
И в это время византийский флаг
Уже украсил корсуньскую пристань.
И в жизни ничего не жаждал так
Великий князь, как встречи этой быстрой.
5.09.16 г.,
Отдание праздника Успения
Пресвятой Богородицы
Эпическое повествование
Глава девятая
Тропинки слухов. Миссионеры от магометан,
католиков, иудеев. Мудрец из Византии.
О трёх предисловиях. Перстень гостя. Высокий совет. Соглядатаи Владимира. Их отчёт князю.
Взятие Корсуни. Ультиматум. Потеря зрения.
Корабль из Царьграда.
Везде тропинки слухов пролегли,
Что князь уходит от отцовой веры.
И сразу изо всех концов земли
Пошли к нему толпой миссионеры.
?Ты мудрый и смышлёный человек, —
Болгары камские ему сказали. —
Но счастливо и радостно свой век
В язычестве ты проживёшь едва ли.
Ты должен истинного бога знать,
А вы привыкли идолам молиться.
Лишь Магомет способен счастье дать,
Но надо по закону жить стремиться?.
?А в чём же ваша вера и закон?? —
?Мы верим в бога, то есть в Магомета.
Творите обрезанье, учит он.
Вина не пейте до скончанья света.
Свининой гадкой не поганьте рот.
Бегите нечестивых мыслей разных.
И если в Магомете кто помрёт,
По семьдесят получит жён прекрасных?.
?По семьдесят! — подумал князь, смеясь. —
Пить не вино, а воду из колодца!
Вся эта сказка, право, не про нас.
Всё это на Руси не приживётся?.
Затем пришли к владыке немцы. Он
Их выслушал внимательно. ?Католик
Один способен соблюдать закон.
Один способен соблюдать. И только?. —
?А в чём же он?? — ?В пощенье, — говорят. —
Постись по мере сил. А не постишься,
И пей, и ешь. И счастлив будь и рад,
Но всё во славу Божью?. — ?Хитрость лисья, —
Подумал князь и проводил домой
Католиков, то евших, то не евших.
Потом жидов он пригласил, толпой
В столицу из Хазарии пришедших.
?Мы сыновья далёких тех отцов,
Которые распяли самозванца.
Наш бог избавлен от хвастливых слов.
На трёх богов не может разделяться?. —
?А родина где?? — ?Иерусалим?. —
?Там и живёте?? — ?Нет, по белу свету
Разбросаны мы божеством своим?. —
?За что же бог придумал кару эту?? —
?За жизнь отцов греховных?. — ?Что же вы
Хотите, чтоб и мы греховно жили?? —
И ниже в поле скошенной травы
Хазары из светлицы уходили.
Потом пришёл мудрец от христиан.
Он рассказал Владимиру, в чём веры
Отличны меж собой. Глубок и прям
Был разговор посланника. Без меры,
С какой-то небывалой полнотой,
Он вызывал доверие владыки.
?Вот это правды путь, — он думал. — Мой.
Еще мне не знакомый, но великий?.
Он с каждым новым словом мудреца
Ловил себя на том, что с ним согласен.
Посланцев понял он не до конца.
Теперь в понятьях точен был и ясен.
?Ты вот что расскажи, святой отец.
За что Христа распяли иудеи.
Как он воскрес. И кто он, наконец,
С любовью непонятною своею?.
Рассказывал уже, наверно, с час
Миссионер далёкой Византии.
И наш герой его хотя бы раз
Прервал в раздумье. Истины такие
Нежданно раскрывались перед ним,
Что не хватало слов. И мы, читатель,
С Владимиром согласно помолчим
И только об одном напомним кстати,
Что многое, о чём повествовал
Мудрец из Византии (вспоминайте)
В трёх предисловиях я рассказал
(Поди, не вспомнили? — перечитайте).
Я не хочу вас, право, обвинить
При чтенье в невнимании вальяжном,
Но так легко нам каждому забыть
О чём-нибудь, подчас довольно важном.
Недаром же в своей шальной судьбе,
Придумав складно золотые были,
Мы на сто лет забыли о себе
И на сто лет о Господе забыли!..
Князь перстень византийца увидал:
Идут направо в рай, а те, налево,
Наверно, в ад. И тихо князь сказал:
?Достойны слёз идущие во чрево
Ужасной смерти, но достойны благ,
Какие только есть на белом свете,
Идущие направо. Каждый шаг
Тех, правых, и завиден и бессмертен?.
?Так, значит, ты не хочешь в ад попасть?? —
?Да нет уж, не хочу?. — ?Тогда совет мой —
Крестись — отдай себя в Христову власть.
Иди дорогой светлой и бессмертной?.
?Креститься буду. Но не сразу. Нет.
Дела исполню, должные при этом?.
Он созывает княжеский совет
И произносит речь перед советом.
Он говорит, что люди разных вер
К нему приходят, Бога прославляют,
Своей, понятно, веры, ну а сверх
Ему принять их веру предлагают.
Совет недаром был высоким. Он
Сказал разумно: ?Княже, всякий знает,
Что в мире неизменный есть закон —
Кулик всегда своё болото хвалит.
Пошли своих в далёкие края,
Пускай посмотрят всё и всё проверят,
Вот и оценка вызреет твоя,
И остановишься на лучшей вере?.
Так он и сделал. И уже назад
Владыки возвращаются посланцы.
О всех не очень лестно говорят,
Смывают неестественные глянцы.
Но вера византийская на них
Произвела такое впечатленье,
Что соглядатаи в речах своих
Не в силах приуменьшить восхищенье.
?Какие храмы там! Какой простор!
Какие изумительные службы!
А запоёт с церковной выси хор,
Ему, поверь, и ангелы не чужды.
Что наша жизнь! — сражения и кровь.
А там, у христиан, другое дело.
К любому уваженье и любовь,
И с верой так дела вершат умело.
У нас то бунт удельный, то раздор,
И никакого общего деянья.
А там как будто этот самый хор
Пронизывает общей жизни зданье.
Вот нам бы в эту веру, милый князь!
Языческие драки надоели.
И мало проку, сглупу возгордясь,
Жизнь доживать без благородной цели?.
?Признаюсь, други. И моя душа
Ужалена Христом, как сладким жалом.
Была бы вера их не хороша,
Душа бы к ней так нежно не лежала?.
Тут неожиданно случился путь
Владимиру с дружиною на Корсунь.
Он византийским был. Но в том и суть,
Чтоб юг Руси держать единой горстью.
Князь без труда приморский город взял
И выслал в Цареград гонцов с посланьем:
?У вас, цари, сестра, как я слыхал,
Невиданной красы. С таким приданым
Я в жёны Анну с радостью возьму.
А не уважите — в столицу вашу
Придётся мне нагрянуть самому
И на руинах выпить тризны чашу?.
Склонили к свадьбе умную сестру
Владыки-братья. ?Но, по крайней мере,
Им сообщите в нашей им манере:
Я лишь тогда придусь там ко двору,
Когда их царь в Христовой будет вере?.
Владимир в миг с гонцом посланье шлёт
?Мила мне ваша вера и желанна.
Крещусь — еще и солнце не зайдёт.
Скорей пусть приплывает в Корсунь Анна?.
Но вышло так, что слово не сдержал
В тот день Владимир. Может, русской ленью
Всё объясняется. Но потерял
Он в ту же ночь своё орлинье зренье.
Невеста о несчастье узнаёт
И требует немедленно креститься:
?Крестись — и зрение Христос вернёт.
Весь путь мы будем за тебя молиться?.
И князь подумал: ?Сбудутся слова
Царицыны — вернейшая примета,
Что Бог — Христос, что это не молва,
А разум, сила и созданье света?.
И в это время византийский флаг
Уже украсил корсуньскую пристань.
И в жизни ничего не жаждал так
Великий князь, как встречи этой быстрой.
5.09.16 г.,
Отдание праздника Успения
Пресвятой Богородицы
Метки:
