Московская мистериада 02
поэма по мотивам романа
?Мастер и Маргарита?
М. А. Булгакова
(редактор: Дмитрий Силкан)
Глава 2
Понтий Пилат
?Светало. Ранним утром,
четырнадцатого числа,
весеннего месяца Нисана…?
– так начинался
текст романа…
В плаще кровавого подбоя,
походкой бравой, как солдат,
шёл прокуратор Иудеи:
великий римлянин – Пилат!
И терпкий запах кипарисов
дразнил его тончайший нюх.
Лишь голова болела лихо,
как будто с выпитых сивух!
Пол мозаичный у фонтана,
где кресло Понтия Пилата –
здесь от решения сатрапа
зависит жизнь глупца, пирата.
Клочок папируса о действах –
на арестанта с Галилеи:
ему вменяются злодейства…
И казнь распятьем – за идеи!
Перед Пилатом –
в кровь избитый,
в одеждах-рубище,
сандалиях –
стоял тот пленник неумытый.
Ему – лет тридцать,
в тех реалиях.
За обращение к игемону
с любовью:
?Добрый человек!? –
побитый Максом Крысобоем,
чтобы общался верно ввек!
Пилат:
?Скажи, за что тебя схватили?
Взывал обрушить Храм Основ?!
Ведь про тебя мне говорили:
ты – проповедник меж врагов??
Иешуа:
?Но игемон, все слухи праздны!
А записи? Возможно, лгут…
Я веру в мир – нёс не напрасно:
храм Истины воздвигну тут!?
Пилат:
?Зачем, бродяга, ты смущаешь
народ базарный своим словом?
Откуда Истину ты знаешь
в сим одеянии холщовом??
Но с каждым словом
у Пилата
раскалывалась голова –
от боли разум жаждал яда,
а не признаний чудака…
Иешуа:
?Вот Истина, на самом деле:
боль, беспокоит голова!
Твои же мысли в бренном теле –
желают смерти естества…?
…Над гипподромом
солнца луч
уже пробрался в колоннаду:
в пространстве
продолжая путь,
вмиг осветил он анфиладу.
Внезапно боли испарились,
и прокуратор стал вещать:
?О, лекарь, это –
божья милость?
Как это надо понимать!??
Иешуа:
?Поверь на слово – я не лекарь!
А боль – ушла сама собой…
Тебе б легко помог аптекарь.
Прошло – и славно. Бог с тобой!?
Игемон:
?Ну, хорошо. Ответь, будь смелым:
ты ль подбивал тут местный люд
к поджогу храма? Было дело?
Или, возможно, ты лишь плут?!
Так поклянись, что всё – неправда,
своею жизнью, Иешуа!
Пора отбросить все лукавства:
на волоске ж твоя судьба!?
Иешуа:
?Поверь, что я не слабоумен.
Мои же речи – суть просты.
Не ты мою подвесил душу –
так не тебе сжигать мосты!?
Игемон:
?Теперь я понял: в чём загадка
и как ты управлял толпой…
Ведь ты умён… А речи – сладки.
К тебе тянулся мытарь, гой?.
Влетев внезапно в анфиладу,
спустилась ласточка с небес –
вмиг улетев за колоннаду,
крылом коснувшись занавес.
Затем, махнув над головою
у прокуратора крылом, –
взлетела где-то за стеною,
исчезнув в небе голубом.
Увы, философ сей – безумец!
Его, быть может, отпустить!?
И выслать из Ершалаима:
что суждено – тому и быть!
Вот секретарь подал Пилату
другой папирус, для суда –
лицо префекта воспылало
и онемели враз уста!
И мысль
мгновенно пролетела
о чести кесаря – в испуг!
Донос Иуды – вот в чём дело!
Ах, проповедник:
ближний круг!
Тогда Пилат, миг поразмыслив,
построже узника спросил:
?Что говорил ты в афоризмах
про кесаря, к чему манил??
Иешуа:
?Я размышлял о новом мире,
без власти кесаря – и впредь,
про царство Истины в эфире…
Ко всем придёт благая весть!
Потом ввалились чьи-то люди
и начали меня вязать…
Возможно, это часть прелюдии:
в тюрьму пришли меня сажать!?
И тут его вдруг осенило:
?К Иуде близится беда!..?
Пилата фраза возмутила:
?О добрых людях?
Как тогда??
Пилат:
?Неужто веришь ты, несчастный,
про то, что Истина придёт
и мир изменится, прекрасный:
власть, кесарь, раб, Искариот??
Иешуа:
?Поверь мне, игемон: то – правда!
И царство Истины – в миру!
Да, Бог – един. И то – прекрасно!
А скоро я к нему приду...?
Пилат:
?О, боги, ненавистный город!
Зачем мне выпал этот суд?
Тут во дворце – Великий Ирод…
Искать здесь правду, меж Иуд?!?
Не принимая в счёт приметы –
полёты ласточки, как знак –
Пилат не внял добра советам:
?Казнить
в присутствии зевак!?
По приглашению Пилата –
первосвященник во дворце:
для обсуждения доклада,
где состраданья во жреце!?
Ершалаим бурлит для зрелищ!
Помиловать кого-то в срок
толпа на Пасху возжелает:
Фортуну выбрать? Или – Рок?!
Пилат:
?Хотел знать мнение Каифы:
синедриона в чём вердикт?
Так Вар-Равван или Га-Ноцри –
кого помилуют в сей миг??
Каифа:
?Синедрион наш милосерден:
гуманность выражает суть!
Помилован им не Га-Ноцри,
а Вар-Равван, не обессудь…?
?Ответ Каифы
предсказуем!? –
подумал про себя Пилат.
Префект в сей миг неописуем:
он удивлён решеньем – как?!
Пилат сразился в аргументах:
?Га-Ноцри – явно не в себе:
нелеп в речах, в иных моментах.
А Вар-Равван – убил в беде!?
И трижды действо повторилось:
первосвященник – при своём!
Так ходатайство не сложилось –
на казнь Га-Ноцри поведём...
Пилат от злости, в возбуждении,
первосвященнику в лицо:
?Побереги себя во бдении,
судьбу народа своего!
Каифа, ты не жди покоя:
ведь понимаешь, кто Он есть!??
Кивнул Каифа – в грусти, стоя –
да съёжился от мыслей весь.
Толпа гудела, словно улей –
Ершалаим желает знать:
кого отпустят накануне,
кому же – смерть не избежать?
Когорты держат люд базарный
в преддверии жестоких драм –
чтоб огласить
вердикт коварный,
префект взошёл к народу сам.
Вдохнувши
раскалённый воздух,
свой голос разогнав на крик –
чтоб волю Рима
здесь исполнить,
Пилат всем объявил вердикт.
Толпа притихла, будто в храме,
дыханье затаив на миг:
из четырёх судимых – в драме
отпущен Вар-Равван под крик!
Верёвки срезаны с запястий,
(убийцы злого и врага!) –
настигнет суд его
Всевластный:
накажет Божия рука!..
Гремят щиты из оцеплений:
на гору Лысую отряд
ведёт виновных –
без сомнений
вершить мучительный обряд.
Продолжение следует...
?Мастер и Маргарита?
М. А. Булгакова
(редактор: Дмитрий Силкан)
Глава 2
Понтий Пилат
?Светало. Ранним утром,
четырнадцатого числа,
весеннего месяца Нисана…?
– так начинался
текст романа…
В плаще кровавого подбоя,
походкой бравой, как солдат,
шёл прокуратор Иудеи:
великий римлянин – Пилат!
И терпкий запах кипарисов
дразнил его тончайший нюх.
Лишь голова болела лихо,
как будто с выпитых сивух!
Пол мозаичный у фонтана,
где кресло Понтия Пилата –
здесь от решения сатрапа
зависит жизнь глупца, пирата.
Клочок папируса о действах –
на арестанта с Галилеи:
ему вменяются злодейства…
И казнь распятьем – за идеи!
Перед Пилатом –
в кровь избитый,
в одеждах-рубище,
сандалиях –
стоял тот пленник неумытый.
Ему – лет тридцать,
в тех реалиях.
За обращение к игемону
с любовью:
?Добрый человек!? –
побитый Максом Крысобоем,
чтобы общался верно ввек!
Пилат:
?Скажи, за что тебя схватили?
Взывал обрушить Храм Основ?!
Ведь про тебя мне говорили:
ты – проповедник меж врагов??
Иешуа:
?Но игемон, все слухи праздны!
А записи? Возможно, лгут…
Я веру в мир – нёс не напрасно:
храм Истины воздвигну тут!?
Пилат:
?Зачем, бродяга, ты смущаешь
народ базарный своим словом?
Откуда Истину ты знаешь
в сим одеянии холщовом??
Но с каждым словом
у Пилата
раскалывалась голова –
от боли разум жаждал яда,
а не признаний чудака…
Иешуа:
?Вот Истина, на самом деле:
боль, беспокоит голова!
Твои же мысли в бренном теле –
желают смерти естества…?
…Над гипподромом
солнца луч
уже пробрался в колоннаду:
в пространстве
продолжая путь,
вмиг осветил он анфиладу.
Внезапно боли испарились,
и прокуратор стал вещать:
?О, лекарь, это –
божья милость?
Как это надо понимать!??
Иешуа:
?Поверь на слово – я не лекарь!
А боль – ушла сама собой…
Тебе б легко помог аптекарь.
Прошло – и славно. Бог с тобой!?
Игемон:
?Ну, хорошо. Ответь, будь смелым:
ты ль подбивал тут местный люд
к поджогу храма? Было дело?
Или, возможно, ты лишь плут?!
Так поклянись, что всё – неправда,
своею жизнью, Иешуа!
Пора отбросить все лукавства:
на волоске ж твоя судьба!?
Иешуа:
?Поверь, что я не слабоумен.
Мои же речи – суть просты.
Не ты мою подвесил душу –
так не тебе сжигать мосты!?
Игемон:
?Теперь я понял: в чём загадка
и как ты управлял толпой…
Ведь ты умён… А речи – сладки.
К тебе тянулся мытарь, гой?.
Влетев внезапно в анфиладу,
спустилась ласточка с небес –
вмиг улетев за колоннаду,
крылом коснувшись занавес.
Затем, махнув над головою
у прокуратора крылом, –
взлетела где-то за стеною,
исчезнув в небе голубом.
Увы, философ сей – безумец!
Его, быть может, отпустить!?
И выслать из Ершалаима:
что суждено – тому и быть!
Вот секретарь подал Пилату
другой папирус, для суда –
лицо префекта воспылало
и онемели враз уста!
И мысль
мгновенно пролетела
о чести кесаря – в испуг!
Донос Иуды – вот в чём дело!
Ах, проповедник:
ближний круг!
Тогда Пилат, миг поразмыслив,
построже узника спросил:
?Что говорил ты в афоризмах
про кесаря, к чему манил??
Иешуа:
?Я размышлял о новом мире,
без власти кесаря – и впредь,
про царство Истины в эфире…
Ко всем придёт благая весть!
Потом ввалились чьи-то люди
и начали меня вязать…
Возможно, это часть прелюдии:
в тюрьму пришли меня сажать!?
И тут его вдруг осенило:
?К Иуде близится беда!..?
Пилата фраза возмутила:
?О добрых людях?
Как тогда??
Пилат:
?Неужто веришь ты, несчастный,
про то, что Истина придёт
и мир изменится, прекрасный:
власть, кесарь, раб, Искариот??
Иешуа:
?Поверь мне, игемон: то – правда!
И царство Истины – в миру!
Да, Бог – един. И то – прекрасно!
А скоро я к нему приду...?
Пилат:
?О, боги, ненавистный город!
Зачем мне выпал этот суд?
Тут во дворце – Великий Ирод…
Искать здесь правду, меж Иуд?!?
Не принимая в счёт приметы –
полёты ласточки, как знак –
Пилат не внял добра советам:
?Казнить
в присутствии зевак!?
По приглашению Пилата –
первосвященник во дворце:
для обсуждения доклада,
где состраданья во жреце!?
Ершалаим бурлит для зрелищ!
Помиловать кого-то в срок
толпа на Пасху возжелает:
Фортуну выбрать? Или – Рок?!
Пилат:
?Хотел знать мнение Каифы:
синедриона в чём вердикт?
Так Вар-Равван или Га-Ноцри –
кого помилуют в сей миг??
Каифа:
?Синедрион наш милосерден:
гуманность выражает суть!
Помилован им не Га-Ноцри,
а Вар-Равван, не обессудь…?
?Ответ Каифы
предсказуем!? –
подумал про себя Пилат.
Префект в сей миг неописуем:
он удивлён решеньем – как?!
Пилат сразился в аргументах:
?Га-Ноцри – явно не в себе:
нелеп в речах, в иных моментах.
А Вар-Равван – убил в беде!?
И трижды действо повторилось:
первосвященник – при своём!
Так ходатайство не сложилось –
на казнь Га-Ноцри поведём...
Пилат от злости, в возбуждении,
первосвященнику в лицо:
?Побереги себя во бдении,
судьбу народа своего!
Каифа, ты не жди покоя:
ведь понимаешь, кто Он есть!??
Кивнул Каифа – в грусти, стоя –
да съёжился от мыслей весь.
Толпа гудела, словно улей –
Ершалаим желает знать:
кого отпустят накануне,
кому же – смерть не избежать?
Когорты держат люд базарный
в преддверии жестоких драм –
чтоб огласить
вердикт коварный,
префект взошёл к народу сам.
Вдохнувши
раскалённый воздух,
свой голос разогнав на крик –
чтоб волю Рима
здесь исполнить,
Пилат всем объявил вердикт.
Толпа притихла, будто в храме,
дыханье затаив на миг:
из четырёх судимых – в драме
отпущен Вар-Равван под крик!
Верёвки срезаны с запястий,
(убийцы злого и врага!) –
настигнет суд его
Всевластный:
накажет Божия рука!..
Гремят щиты из оцеплений:
на гору Лысую отряд
ведёт виновных –
без сомнений
вершить мучительный обряд.
Продолжение следует...
Метки:
