4. Как это делалось в тридцатом

Хорош курорт сердечный Бурч-Мулла,
Куда болезнь хирурга привела,
Из ссылки он с отёком ног вернулся.
Услышал по пути в Ташкент рассказ,
Как сын отрёкся от отца не раз.
-Студент он, медик. За меня согнулся...
Давно ли четверых Луки детей
И Софью с ними выгнали взашей,
Когда хирурга гнали по этапу?
Училища лишился Михаил
И школе Алексей не подходил.
Тянула Софья всех, ломая шляпу.
У всех на лбу поповское клеймо,
Исчезнуть не могло оно само.
По требованью Михаил отрёкся.
Он выбрал медицинский факультет,
Но изгнан был не раз, защиты нет,
На всю последующую обжёгся.

Мучительно переживал отец,
Когда из строя выходил юнец.
На проповеди письма походили.
Подростком выскочила замуж дочь,
Картёжнику не смог сказать он:- Прочь!
В советский мир безбожники спешили.
Епископа знакомцы заглаза
Корили, непутёвого отца,
Снять крест, отречься рекомендовали.
Свой крест неся, он шёл своим путём,
Был Новому Завету предан дом,
Больные ж в очередь к врачу вставали.
В страданьях двадцать лет своих детей
И Софьи, как он благодарен ей,
Святитель видел жертву Исаака.
Как Авраам, на холокост готов
Единственного сына. Он готов.
От Бога милосердья ждал и знака.

Ташкент в конце двадцатых - сущий рай,
Попробуй высланных пересчитай,
Кого на Соловки, кто из Сибири.
На рынке изобилие царит,
И музыка восточная гремит.
На этом празднике власть словно гиря.
В Ташкенте физиолог некто жил,
Звёзд не хватал, но сына он любил.
Когда же тот преставился от кори,
Михайловский рассудок потерял,
Впал в бешенство, затем спокоен стал,
Науку противопоставил горю.
Решил любимца он не хоронить,
А с помощью науки оживить.
Но крысы время не теряли даром.
Жена в истерике, он бил её.
И оживляж он не открыл, враньё!
Жизнь завершилась револьвером старым.

Приказ, как снег - храм Сергия закрыть!
Лука решил:- Без церкви мне не быть!
Старообрядцев вспомнил, как горели,
Перенесли закрытье на три дня.
Луку арестовали до огня.
"Гнездо дурмана" через день взорвали.
Вонь в камере, жара и духота.
Тягучие допросы, как года.
Профессора - ходатаи всё пишут,
Что у хирурга кардио - склероз,
Что для него мучителен допрос,
Больной с трудом и говорит, и дышит.
-Я больше пользы принесу стране,
В глубинке местной. Север вреден мне.
Могу лечить в китайском Туркестане,
А если здесь не нужен никому,
Не понимаю только почему,
Жить и работать мог бы и в Иране.

Соцреализм - работа на заказ.
Роман написан, о попе рассказ,
Статья в газете, результатом пьеса.
Сергеев-Ценский - мелочь, но Тренёв!
Включается и классик Лавренёв.
Хирург - архимандрит обличье беса.