2. Сигары и парик
СИГАРЫ И ПАРИК
Я хотел написать длиннющий роман о любви, перед которым померкли бы тысяча и одна сказка гражданки Шахразады, ведь даже сорока разбойникам трудно испугать или удивить чем-либо человека, который носит шляпу так, как носит ее Олд, – то есть весело, небрежно и я бы сказал – вызывающе. Но как всегда бурный поток моего красноречия распадается на множество одноактных ручейков и интермедий, впрочем, довольно забавных.
Девушка ничего не имела против рома и коробки сигар, которую Олд тут же и приобрел в этой самой ?Гаване?, а где еще покупать гаванские сигары, если не в самой Гаване?
Ее глаза, надо вам заметить, были скрыты за огромными темными очками в оправе из красного коралла, то есть из пластмассы высшей пробы! А в том, что глаза ее черны, загадочны и прекрасны Олд не сомневался – он вообще редко сомневался в чем-нибудь, чего ему очень хотелось. Поэтому мы не будем терять времени на сериалы, подобные бестселлерам ДМД, – Донцова – Маринина – Дашкова, – так кажется зовут этих очень распорядительных по части своих талантов дам, пишущих романы в режиме полный форсаж? То есть теперь их так зовут, а мы с вами перенесемся в роковой 1979-й год, в то самое время, когда гаванские сигары продавались почти даром, а девушки еще стеснялись носить джинсы с бахромой и дырами на самых неприличных местах.
Итак, миновав Сытный, и весьма оживленный рынок и вооружившись одной, но очень большой и золотистой хризантемой наши новые друзья поднялись на второй этаж дома на Введенской, в квартиру с интеллигентной и слегка пьяной мамой, которую Олд уже когда-то и где-то видел…
Зараза, а это была безусловно она, сняла очки и смотрела на Олда в упор своими черными, блестящими, – а что я говорил?! – и как всегда нахальными глазами.
Еще совсем недавно они учились в одной группе выпускного курса вечернего отделения, куда собрали все заблудшие души на время отбившиеся от стада сатиров и нимф, заблудившихся в академических отпусках и разбойничьих набегах на колхозы и совхозы, крайне нуждавшиеся в красных уголках, стеклянных вывесках с бронзовыми буквами и в памятниках товарищу Ленину, состоящих из пьедестала в виде высоченной стопки железобетонных томов ин фолио и маленькой гипсовой головки Вождя Мирового Пролетариата и по совместительству автора вышеупомянутого собрания сочинений. Сама отрубленная голова, как и выпуклые надписи – В.И. ЛЕНИН – на корешках твердокаменных книг сверкали самоварным золотом, окрашенные нежным светом утра строительства светлого будущего человечества…
– Ага! – сказал себе Олд, эта зараза сменила прическу, как будто она всегда знала, что я обожаю блондинок и только блондинок, и просто очень люблю всех остальных – шатенок, брюнеток и рыжих с веснушками или без таковых, – и, наконец, нашла способ польстить моему самолюбию! Что ж, мы не возражаем…
– Лед в холодильнике, – сказала Зараза, – вчера мама упала со стула и треснулась головой, – в ее возрасте опасно пить портвейн с пивом, это все ее ?друг?, ручку от патефона ему в задницу, это он все устроил, и я наготовила льда на целый бар пусть даже с ?бардаком и сауной, что вдоль по коридорчику?.
– Сначала воду, – сказал Олд, – пока эта замечательная Хризантема не начала ронять лепестки своих слез.
А вам известно, что такое дымок хорошей сигары и вкус дайкири в обществе двух дам, одна из которых пьяна как какая-нибудь вакханка, а другая очаровательна как длинные и стройные женские ноги в ажурных чулках, а без чулок очаровательнее вдвойне? Нет, вам это неизвестно если вы не курите сигар и совершенно не умеете носить шляпу.
В отличие от романов популярных и дамских, повести о любви и навеки разбитых сердцах пишутся отнюдь не на рулонах туалетной бумаги желтого цвета – наиболее подходящей для большинства современных бестселлеров – ведь такие литературные изыски можно читать отрывками и начинать с любого места, так как все они похожи как две жемчужные капли под носом ?настоящего интеллигента?.
Дайкири, о чем гласит рецепт на этикетке бутылки, – это немного сиропа или меда, побольше рома, лед и газировка, это – почти так же просто, как ?мы с вами, кажется, знакомы, и слегка охлаждает горячие сердца, но, правда, не надолго.
– С каких это пор ты, Зараза, красишь волосы, – спросил Олд, основательно хлебнув из второго уже стакана, – что-то раньше я этого за тобой не замечал, может, ты влюбилась?
– Если я влюблюсь в кого-нибудь, то это будешь ты, старый дуралей, но тебя ведь всегда носит где-то далеко от кресла-качалки, мозольных пластырей и кастрюлек? Ты большой любитель блондинок, как говорят, но это – всего лишь парик и, боюсь, мне придется тебя немного разочаровать.
Она сняла парик и засмеялась как Коломбина из тифозного барака, поблескивая щеточкой блестящих и темных волос.
– У меня кончилась хна и взяла у мамочки какой-то импортный краситель, а когда сушила волосы над газовой плитой они почему-то вспыхнули.
– Даже брови спалила, бедная моя доченька, – проворчала пьяная мама, – ну–ка, налей, что ли, горе мое? – и она протянула пустой стакан.
Однако, Зараза даже с нарисованными бровями и без парика смеялась так заразительно, как могут смеяться только самые отпетые заразы, а ее ноги нет–нет, но заставляли задуматься, – а не пора ли сменить поводья мотоцикла или нехорошую привычку кататься по лесам и полям нашей необъятной страны на машине из породы диких мустангов с видом на ДТП, погоню и штраф огромного размера заплаченный, что называется, в полевых условиях, – не пора ли сменить все это на пару тапочек и писк наследника Дырявых Карманов, прокуренной мастерской и Нетвердой Уверенности, что все это все равно когда-нибудь произойдет?
– Не ходи, пожалуйста, за ромом или коньяком, – сказала Зараза, – у мамочки такое больное сердце! Эти мужики когда-нибудь сведут в могилу мою несчастную маму!
– Клянусь, что я не сдвинусь с места и до утра пролежу у твоих ног, ну… или чуть-чуть повыше, – сказал Олд, раскуривая погасшую сигару.
– Мы поговорим об этом немного позже, когда у меня будет прическа не хуже, чем у Хозяйки Медной Горы или, в крайнем случае, Клеопатры, – усмехнулась Зараза, – разве может быть лучше наряд в первую брачную ночь, когда над крышами жужжат пропеллерами Злые Карлы под видом простодушных Карлсонов? Тебе придется подождать… это не очень долго для менеджеров и рыцарей круглого стола короля Артура?
– Хорошо, а меня пусть подождут мои сигары, я ведь не зря всегда покупаю ?Ромео и Джульетта?, черт возьми, а ведь в этом что-то есть! – сказал он надевая шляпу.
.
Я хотел написать длиннющий роман о любви, перед которым померкли бы тысяча и одна сказка гражданки Шахразады, ведь даже сорока разбойникам трудно испугать или удивить чем-либо человека, который носит шляпу так, как носит ее Олд, – то есть весело, небрежно и я бы сказал – вызывающе. Но как всегда бурный поток моего красноречия распадается на множество одноактных ручейков и интермедий, впрочем, довольно забавных.
Девушка ничего не имела против рома и коробки сигар, которую Олд тут же и приобрел в этой самой ?Гаване?, а где еще покупать гаванские сигары, если не в самой Гаване?
Ее глаза, надо вам заметить, были скрыты за огромными темными очками в оправе из красного коралла, то есть из пластмассы высшей пробы! А в том, что глаза ее черны, загадочны и прекрасны Олд не сомневался – он вообще редко сомневался в чем-нибудь, чего ему очень хотелось. Поэтому мы не будем терять времени на сериалы, подобные бестселлерам ДМД, – Донцова – Маринина – Дашкова, – так кажется зовут этих очень распорядительных по части своих талантов дам, пишущих романы в режиме полный форсаж? То есть теперь их так зовут, а мы с вами перенесемся в роковой 1979-й год, в то самое время, когда гаванские сигары продавались почти даром, а девушки еще стеснялись носить джинсы с бахромой и дырами на самых неприличных местах.
Итак, миновав Сытный, и весьма оживленный рынок и вооружившись одной, но очень большой и золотистой хризантемой наши новые друзья поднялись на второй этаж дома на Введенской, в квартиру с интеллигентной и слегка пьяной мамой, которую Олд уже когда-то и где-то видел…
Зараза, а это была безусловно она, сняла очки и смотрела на Олда в упор своими черными, блестящими, – а что я говорил?! – и как всегда нахальными глазами.
Еще совсем недавно они учились в одной группе выпускного курса вечернего отделения, куда собрали все заблудшие души на время отбившиеся от стада сатиров и нимф, заблудившихся в академических отпусках и разбойничьих набегах на колхозы и совхозы, крайне нуждавшиеся в красных уголках, стеклянных вывесках с бронзовыми буквами и в памятниках товарищу Ленину, состоящих из пьедестала в виде высоченной стопки железобетонных томов ин фолио и маленькой гипсовой головки Вождя Мирового Пролетариата и по совместительству автора вышеупомянутого собрания сочинений. Сама отрубленная голова, как и выпуклые надписи – В.И. ЛЕНИН – на корешках твердокаменных книг сверкали самоварным золотом, окрашенные нежным светом утра строительства светлого будущего человечества…
– Ага! – сказал себе Олд, эта зараза сменила прическу, как будто она всегда знала, что я обожаю блондинок и только блондинок, и просто очень люблю всех остальных – шатенок, брюнеток и рыжих с веснушками или без таковых, – и, наконец, нашла способ польстить моему самолюбию! Что ж, мы не возражаем…
– Лед в холодильнике, – сказала Зараза, – вчера мама упала со стула и треснулась головой, – в ее возрасте опасно пить портвейн с пивом, это все ее ?друг?, ручку от патефона ему в задницу, это он все устроил, и я наготовила льда на целый бар пусть даже с ?бардаком и сауной, что вдоль по коридорчику?.
– Сначала воду, – сказал Олд, – пока эта замечательная Хризантема не начала ронять лепестки своих слез.
А вам известно, что такое дымок хорошей сигары и вкус дайкири в обществе двух дам, одна из которых пьяна как какая-нибудь вакханка, а другая очаровательна как длинные и стройные женские ноги в ажурных чулках, а без чулок очаровательнее вдвойне? Нет, вам это неизвестно если вы не курите сигар и совершенно не умеете носить шляпу.
В отличие от романов популярных и дамских, повести о любви и навеки разбитых сердцах пишутся отнюдь не на рулонах туалетной бумаги желтого цвета – наиболее подходящей для большинства современных бестселлеров – ведь такие литературные изыски можно читать отрывками и начинать с любого места, так как все они похожи как две жемчужные капли под носом ?настоящего интеллигента?.
Дайкири, о чем гласит рецепт на этикетке бутылки, – это немного сиропа или меда, побольше рома, лед и газировка, это – почти так же просто, как ?мы с вами, кажется, знакомы, и слегка охлаждает горячие сердца, но, правда, не надолго.
– С каких это пор ты, Зараза, красишь волосы, – спросил Олд, основательно хлебнув из второго уже стакана, – что-то раньше я этого за тобой не замечал, может, ты влюбилась?
– Если я влюблюсь в кого-нибудь, то это будешь ты, старый дуралей, но тебя ведь всегда носит где-то далеко от кресла-качалки, мозольных пластырей и кастрюлек? Ты большой любитель блондинок, как говорят, но это – всего лишь парик и, боюсь, мне придется тебя немного разочаровать.
Она сняла парик и засмеялась как Коломбина из тифозного барака, поблескивая щеточкой блестящих и темных волос.
– У меня кончилась хна и взяла у мамочки какой-то импортный краситель, а когда сушила волосы над газовой плитой они почему-то вспыхнули.
– Даже брови спалила, бедная моя доченька, – проворчала пьяная мама, – ну–ка, налей, что ли, горе мое? – и она протянула пустой стакан.
Однако, Зараза даже с нарисованными бровями и без парика смеялась так заразительно, как могут смеяться только самые отпетые заразы, а ее ноги нет–нет, но заставляли задуматься, – а не пора ли сменить поводья мотоцикла или нехорошую привычку кататься по лесам и полям нашей необъятной страны на машине из породы диких мустангов с видом на ДТП, погоню и штраф огромного размера заплаченный, что называется, в полевых условиях, – не пора ли сменить все это на пару тапочек и писк наследника Дырявых Карманов, прокуренной мастерской и Нетвердой Уверенности, что все это все равно когда-нибудь произойдет?
– Не ходи, пожалуйста, за ромом или коньяком, – сказала Зараза, – у мамочки такое больное сердце! Эти мужики когда-нибудь сведут в могилу мою несчастную маму!
– Клянусь, что я не сдвинусь с места и до утра пролежу у твоих ног, ну… или чуть-чуть повыше, – сказал Олд, раскуривая погасшую сигару.
– Мы поговорим об этом немного позже, когда у меня будет прическа не хуже, чем у Хозяйки Медной Горы или, в крайнем случае, Клеопатры, – усмехнулась Зараза, – разве может быть лучше наряд в первую брачную ночь, когда над крышами жужжат пропеллерами Злые Карлы под видом простодушных Карлсонов? Тебе придется подождать… это не очень долго для менеджеров и рыцарей круглого стола короля Артура?
– Хорошо, а меня пусть подождут мои сигары, я ведь не зря всегда покупаю ?Ромео и Джульетта?, черт возьми, а ведь в этом что-то есть! – сказал он надевая шляпу.
.
Метки:
