Алиса, в норку
Как мир меняется! И как я сам меняюсь!
Лишь именем одним я называюсь, –
На самом деле то, что именуют мной, –
Не я один. Нас много. Я – живой.
Николай Заболоцкий
Сторона А.
Вписываясь в окружающий мир, его ни капельки не ожидающий и не скучавший в его отсутствие, человек выписывается из действительности в реальность. Действительность враждебна или в лучшем случае безразлична к человеку. В реальности можно жить. Инструментом такой выписки тире вписки будет личность. Инструмент этот не выдаётся готовым к употреблению, а нарабатывается с первых дней жизни, именно под эту конкретную, а не другую особь. Личностность человека из личинки выводит бабочку или жука. Это происходит в три этапа.
На первом этапе человек не воспринимает себя как "я". Он – Ваня, Маша, Петя, но никогда – "я". Петя замёрз? Нет, Петя хочет кушать! Многая, многая мудрость заключена в незначительном: анекдотах, сказках, шутках-прибаутках, в отговорках сознания.
На втором этапе приходит "яковость", но и "таковость" тоже никуда не уходит. Она просто отходит в тень. Я – Петя, и я не замёрз. Но и кушать я не хочу! Я хочу... хочу пойти на площадь и поддержать кого-нибудь! Вот.
Чудненько. На этом этапе происходит болезненная, но необходимая вписка в социум. Человеческая реальность – это социум. Невписанность в социум по тем или иным причинам в принципе невозможна, полная; но частичная, неполная или неудачная вписанность – явление частое, и частота эта, думаю, худо-бедно совпадает с медицинской статистикой неврозов и психозов. И реестром творческих достижений.
Сторона не А.
Третий этап... Это я их разделил, этапы, и некоторым образом обособил для наглядности, для простоты. А на самом деле все три разворачиваются практически одновременно и связаны один с другим похуже сиамских близнецов... Так вот, на условно третьем этапе происходит – сюрпри-из – возврат к таковости и к "я" как "он", "она", "оно". Ононизм начинается. Причём, социальный. Ведь это всё в социуме, для социума, в обход социума... и против социума. Петя точно не замёрз? Тогда продолжим!
Нужен третий. Через третьего будем переписывать себя, приписывая себя третьему. Позарез нужен третий. Это может быть: Ольга Бузова, Навальный, "та с четвёртого этажа" или, скажем, Джон Леннон. Мне абсолютно необходим объект. Теряя объектность, теряешь и субъектность. Ононизм – это отождествление "я" с "он" в косвенных падежах. Как и его почти омофон через "а", ононизм есть извращение прямого и короткого, то есть непосредственного взгляда на вещи. Вот, он делает то-то и то-то, я то-то и то-то не делаю, но я вижу "я" как "он", и я как бы делаю то же, что и он реальный. Не отождествление (какое отождествление с Бузовой!), но выход из места привязанности (через ум, через интеллект, чувства, эмоции) на внешнюю точку, откуда место видится не "как есть", а "как есть плюс". Выход, и вынос сознания.
Главное, не переборщить и не выйти в психоз. Это недолго.
Опасность и главная проблема с этим третьим заключается в непредсказуемости этого третьего. Третий может быть КТО УГОДНО. Вообще кто угодно. Алиса, в норку.
Сторона вообще.
Децентрализация личности равняется в метафилософии (кто бы создал такую! общую норку, на всех!) воскрешению отцов (Фёдоров), это первое, что на ум пришло. Нас много, нас больше, чем сами знаем, и "отцы" занимают первые места в первых рядах. Перенести, рассредоточить центр силы – и озадачится враг: цель исчезла... кого ж нам любить? Берите сколько унесёте суверенитета, ребята. Всё одно – дальше системы не уйдёте. Око видит не потому, что всевидящее, а потому, что личностность выдаёт личность с пелёнками, в золотом детстве подписанными. Береги свои пелёнки, Алиса: золото не ржавеет, повзрослеешь – вспомнишь много интересного!
Система не видит – она мыслит мною, и в итоге мыслит меня. Назвать это объективацией мысли не получится: и система для меня объект, и я – тоже объект для системы. Где же субъектность, субъект, – ау-у... в какой такой норе спрятался? Будь он в наличии, метаязык, и мы в три счёта разложили бы условные наши "три этапа" в дискурсе лингвистики – как объект, субъект и предикат. Вот предикат, в этой интерпретации, и будет недостающий субъект. А распространяя его (децентрализуя), мы и получим объекты и субъект (формальный), плюс много-много интересного, пусть второстепенного...
Место мысли в системе, опознанное как "он", и есть "я". Алиса может быть в норке, а может и не быть, главное здесь норка, а не Алиса. Не будь норки, мы так никогда и не узнали бы всего того, что мы узнали. И – заметим себе между прочим: узнали вовсе не от Алисы.
2021 г.
Лишь именем одним я называюсь, –
На самом деле то, что именуют мной, –
Не я один. Нас много. Я – живой.
Николай Заболоцкий
Сторона А.
Вписываясь в окружающий мир, его ни капельки не ожидающий и не скучавший в его отсутствие, человек выписывается из действительности в реальность. Действительность враждебна или в лучшем случае безразлична к человеку. В реальности можно жить. Инструментом такой выписки тире вписки будет личность. Инструмент этот не выдаётся готовым к употреблению, а нарабатывается с первых дней жизни, именно под эту конкретную, а не другую особь. Личностность человека из личинки выводит бабочку или жука. Это происходит в три этапа.
На первом этапе человек не воспринимает себя как "я". Он – Ваня, Маша, Петя, но никогда – "я". Петя замёрз? Нет, Петя хочет кушать! Многая, многая мудрость заключена в незначительном: анекдотах, сказках, шутках-прибаутках, в отговорках сознания.
На втором этапе приходит "яковость", но и "таковость" тоже никуда не уходит. Она просто отходит в тень. Я – Петя, и я не замёрз. Но и кушать я не хочу! Я хочу... хочу пойти на площадь и поддержать кого-нибудь! Вот.
Чудненько. На этом этапе происходит болезненная, но необходимая вписка в социум. Человеческая реальность – это социум. Невписанность в социум по тем или иным причинам в принципе невозможна, полная; но частичная, неполная или неудачная вписанность – явление частое, и частота эта, думаю, худо-бедно совпадает с медицинской статистикой неврозов и психозов. И реестром творческих достижений.
Сторона не А.
Третий этап... Это я их разделил, этапы, и некоторым образом обособил для наглядности, для простоты. А на самом деле все три разворачиваются практически одновременно и связаны один с другим похуже сиамских близнецов... Так вот, на условно третьем этапе происходит – сюрпри-из – возврат к таковости и к "я" как "он", "она", "оно". Ононизм начинается. Причём, социальный. Ведь это всё в социуме, для социума, в обход социума... и против социума. Петя точно не замёрз? Тогда продолжим!
Нужен третий. Через третьего будем переписывать себя, приписывая себя третьему. Позарез нужен третий. Это может быть: Ольга Бузова, Навальный, "та с четвёртого этажа" или, скажем, Джон Леннон. Мне абсолютно необходим объект. Теряя объектность, теряешь и субъектность. Ононизм – это отождествление "я" с "он" в косвенных падежах. Как и его почти омофон через "а", ононизм есть извращение прямого и короткого, то есть непосредственного взгляда на вещи. Вот, он делает то-то и то-то, я то-то и то-то не делаю, но я вижу "я" как "он", и я как бы делаю то же, что и он реальный. Не отождествление (какое отождествление с Бузовой!), но выход из места привязанности (через ум, через интеллект, чувства, эмоции) на внешнюю точку, откуда место видится не "как есть", а "как есть плюс". Выход, и вынос сознания.
Главное, не переборщить и не выйти в психоз. Это недолго.
Опасность и главная проблема с этим третьим заключается в непредсказуемости этого третьего. Третий может быть КТО УГОДНО. Вообще кто угодно. Алиса, в норку.
Сторона вообще.
Децентрализация личности равняется в метафилософии (кто бы создал такую! общую норку, на всех!) воскрешению отцов (Фёдоров), это первое, что на ум пришло. Нас много, нас больше, чем сами знаем, и "отцы" занимают первые места в первых рядах. Перенести, рассредоточить центр силы – и озадачится враг: цель исчезла... кого ж нам любить? Берите сколько унесёте суверенитета, ребята. Всё одно – дальше системы не уйдёте. Око видит не потому, что всевидящее, а потому, что личностность выдаёт личность с пелёнками, в золотом детстве подписанными. Береги свои пелёнки, Алиса: золото не ржавеет, повзрослеешь – вспомнишь много интересного!
Система не видит – она мыслит мною, и в итоге мыслит меня. Назвать это объективацией мысли не получится: и система для меня объект, и я – тоже объект для системы. Где же субъектность, субъект, – ау-у... в какой такой норе спрятался? Будь он в наличии, метаязык, и мы в три счёта разложили бы условные наши "три этапа" в дискурсе лингвистики – как объект, субъект и предикат. Вот предикат, в этой интерпретации, и будет недостающий субъект. А распространяя его (децентрализуя), мы и получим объекты и субъект (формальный), плюс много-много интересного, пусть второстепенного...
Место мысли в системе, опознанное как "он", и есть "я". Алиса может быть в норке, а может и не быть, главное здесь норка, а не Алиса. Не будь норки, мы так никогда и не узнали бы всего того, что мы узнали. И – заметим себе между прочим: узнали вовсе не от Алисы.
2021 г.
Метки:
