Иван Александров

ИВАН АЛЕКСАНДРОВ
(1932 - 2010)

Вместе пили, пели, обнимались,
Возводили дружбу, словно храм,
А потом с похмелья разбежались
По глухим углам и конурам.

Наживали, строили, творили,
Мучаясь, дерзая и горя,
А потом кощунственно делили
Пушкина и Кобзаря…

Никому в башку не приходило,
И никто не в силах объяснить:
Как же можно братские могилы
И святые мощи разделить?

Все мы, братцы, сволочные люди,
Мы всю жизнь обречены страдать:
Это мы позволили Иуде
И Христа, и Родину предать.

* * *

Я узнаю его по форме,
Я узнаю его в лицо:
Вот с этой прядкой непокорной,
Что завивается в кольцо.

Я помню: весь заиндевелый,
В густом морозном серебре,
Он появился в форме белой
Декабрьским утром во дворе.

Заиндевело-белый лыжник
Ступал по снегу тяжело.
И мал и стар навстречу вышли
И проводили за село.

Кто знал, что у тропы прибрежной
Его засада стерегла?
Теперь стоит он, белоснежный,
На главной улице села.

В глазах ни боли, ни печали —
Суровый взгляд, тревожный взгляд.
Стоит солдат на пьедестале
И не снимает маскхалат.

* * *

Слишком долго автострада
Добиралась до села:
Ни от рая, ни от ада
Никого не сберегла.
Ни одной корявой хаты,
Ни одной живой души.
Лишь рассветы да закаты
Несказанно хороши!
Задичавшая сторонка,
Соловьиный перехлёст.
Да на взгорке остановка
По прозванию Погост.
Лучезарно светят звёзды
Невозвратных прежних лет.
Снова память до Погоста
Второпях берёт билет.

* * *

Доживает век бабуся
Не в селе, а в городке.
Всё мерещится, что гуси
Припозднились на реке.

Заболел Покров от снега
И донёс гусиный крик.
Бабка кличет: ?Тега! Тега!?,
Крошит хлеб на половик…

* * *

Погожей июльскою зорькой,
Припомнив покосную Русь,
Взойду на Матвееву горку,
Высокой траве поклонюсь.

Взгляну на речную излучину —
Вздохну, постою, помолчу.
Старательно восьмиручку
Шершавым бруском наточу.

И снова ребячьей сноровкой
Захочется мир удивить,
Хоть нет ни овец, ни коровы
И некого сеном кормить.

И бабушка в кофте зеленой
Уже не мелькнет вдалеке
И завтрак с пахучей драченой
Не принесет в узелке.

В своей непорочности древней,
В своей первобытной красе
Темнеет мой след по деревне —
Единственный след по росе...

* * *

Его ждала вдали удача
И полноводная река,
А он, стремительно горячий,
Рванулся в поле с большака.

А он по грядкам и канавам
Бежал, волнуясь и кипя,
И раздавал хлебам и травам
По капле самого себя.