Улугбек

Улугбек
трагедия

Вступление

Свершив намаз, далёким утром хмурым,
За обладанье властью, за венец
В бою сошлись наследники Тимура:
Мятежник – сын и праведник – отец.
Когда б не зло, могло быть всё иначе,
Науськанный, сын перешёл предел.
И отвернулась от отца удача,
Иль, может быть, он сына пожалел.
Отцы и деды, сыновья и внуки,
Род укрепляя, некий чтят завет:
Отец – велик, прославивший науку.
А сын – ничто. О нём сказаний нет.

1

“На небе – звёзды, здесь – барханов груды,
В оазисах – сады и влага рек, –
В раздумьи пребывая, на верблюде
Хадж совершает в Мекку Улугбек, –
Жару пустынь не одолеют кони,
Далёкий путь не разметёт метла…”
Но размышленья прерваны погоней,
И Улугбека сбросили с седла.
Между царями нет родства в помине,
Почтенье сына – это только миф:
Убить отца тайком, нагнав в пустыне,
Решился сын его – Абдуллатиф.

2

Гонец Аббас, сгорая нетерпеньем,
Злорадно скалясь, выхватил булат.
“…Прав гороскоп – последние мгновенья
Смотреть ему на огненный закат…”
Унижен, связан, брошен на колени,
Поверженный, он всё ещё велик.
А спутники уже предались лени,
Наевшись плова: ?Помолись, старик!
Всё происходит с ведома Аллаха,
И каждому он учиняет спрос.
Мы все с годами станем горстью праха,
Дав молодую жизнь побегам роз?.

3

Поруган хадж. Недостижима Мекка.
Взошла Венера, осветив бархан, –
Последняя звезда для Улугбека.
Он пленник шариата, а не хан.
Над ним стоит зловещая фигура,
Его делам грозит бесславный крах.
И вот его – наследника Тимура
Лишает жизни вор, а не Аллах.
Всю жизнь он был непогрешимым в вере,
Науке посвятив благие дни.
Он прошептал мерцающей Венере:
“Ты видишь всё. Запомни. Сохрани”.

4

Одна война достоинство монарха, –
Пророчил внуку грозный Тамерлан,
Но средь садов и нив Мазаранарха
Возрос не воин, а учёный-хан.
Он, астроном, не мыслил быть тираном.
Он говорил, не требуя ответ:
Религии рассеются туманом,
Одна наука оставляет след.
И лишь в науке для людей спасенье,
Она сильней религий во сто крат.
И в это вот последнее мгновенье
В рассвет он верит больше, чем в закат.

5

Чадил костёр, скрываясь в дымных шлейфах.
Сверкнула сталь. Угомонился шум…
Так ненависть завистников и шейхов,
Страшась, казнила гениальный ум.
Венера, опечалясь грустной вестью,
Прошла над горизонтом многих стран,
Скорбя об Улугбеке. С нею вместе
Тускнели Альтаир, Альдебаран.
И сотни звёзд разгневанного неба,
Нарушив Зидж, замедлили свой бег:
Ещё такой мудрец на свете не был,
Как астроном-философ Улугбек.

6

Через столетья “умная” Европа,
Распространяя мракобесья век,
Узнала, что ещё до телескопа
Точней приборов мыслил Улугбек.
Затменья Солнца, протяжённость года,
Таблицы звёзд, мир всем, а не раздрай,
Счастливый быт подвластного народа –
Осилить смог Мухаммед Тарагай.
Не погрешив ничуть перед Кораном,
Он отвергал религиозный бред:
“Религии рассеются туманом.
Труды учёных оставляют след!”

7

Неясный смысл космических теорий
Учёный точно познавал к утру.
Но дух ученья, дух обсерваторий
Зловредным шейхам был не по нутру:
Зачем ведёт он в медресе беседы,
Вкушая чай и дыни и халву? –
Ведь если хан не покорил соседа,
Он обесславил ханскую чалму.
Иной уклад приличен для узбека:
Громить соседа, выжигать огнём…

Эпилог

… Бесславна казнь – убийство Улугбека, –
Бессмертна слава громкая о нём.

28.02.2009