Времена стародавние - стих шестой

Бежал долго Андрейка под полной луной, сердце билось в груди, не давая покой. Позади угасала, мерцая заря, кто-то лес тушить начал, среди полымя. Совы ухали громко, глаза их как шар, отражает взгляд пламя, великий пожар. Шелестит под лаптями сухая трава, ветки бьют по лицу, отступает жара. Когда пламя совсем перестало светить, то Андрейка взял в руки, волшебную нить. Она красного цвета, ее не видать, пришлось нить ту ладонями, хрупкими сжать. Ветви с хрустом ломались, там было темно, будто лес мертвый замер, смотря на него. Ворон странный с макушек, за ним наблюдал, мальчик шел озираясь, боясь что плутал. Словно два изумруда, глаза в темноте, свет зеленый бросают, на дуб вдалеке. Провожатый тот каркал, пугая собой, был охранником бабкиным, ворон седой. Голова бледно-серой, до клюва была, ворон тысячу лет, хранил бабку от зла. Конокрады, грабители, весь прочий сброд, имел дело сначала, с тем кто страх несет. Много было личин, ворон только одна, постигала забредших, в край этот беда. Сама бабка живёт, между разных миров, соблюдая баланс, хранит ключ от замков. Души умерших судит, те кто гранить прошли, должны к ней изначально, в избушку прийти. Привела на поляну, та красная нить, избу эту вовеки, ему не забыть. На куриных ногах, великанских стоит, крыша выше макушек, над лесом торчит. Подошёл мальчик ближе, смотря снизу вверх, заходил сюда редко, живой человек. Ворон громко закаркав, в окно залетел и весь дом наклонившись, внутри заскрипел. Видно было два глаза, рубином в окне, они красным мерцали, в седой вышине. Свет забрезжил багровый, но страх наполнял, съест его ли та бабка, Андрейка не знал. Ждать пришлось содрогаясь, хозяйку ему, комары закусали, стекал пот по лбу. Затем дверь отворилась, прорезал смех лес, ему бабка явилась, ее долог век. Она старая, как голубые дубы, много мудрости в ней, ей два мира видны. Она только лишь телом, для взора стара, через время несёт её, в вечность душа. Человечину любит, подать ко столу, лучше к ней не ходи, это все не к добру. На груди висят бусы, из белых костей, иногда она варит, незваных гостей. Если с умыслом злым, заплутал вдруг в ночи, то при виде избы, лучше сразу беги. Говорят изба эта, по сей день стоит, ее лес, в своем лоне, таежный хранит. В ступу прыгнув Яга, взяла в руки метлу и поплыла, как будто по волшебству. Ее воздух держал, невесомой рукой, в окне черт появился, тот ворон седой. Черт вторая личина, он ей в аду был, но обычно животным, при бабке служил. Когда черт чертом станет, сняв маску с себя, взгляд рубином мерцает, как пламя огня. Бабке виден дым черный, пожар отступил, новый день в той дремучей тайге наступил. Поневоле Андрейка, шаг сделал назад, ступа смяла ромашки, дном на землю встав. "Первый в этом году ты, явился ко мне, проходи гостем будешь, не стой во дворе". Бабка хрипло сказала, юнца разглядев, он как вкопанный замер, внутри оробев. Двором поле назвала, когда-то она, ограждением чаща, служила всегда. Вслед Андрейка за бабкой, горбатой пошел, изба села со скрипом, гость внутрь вошёл. Черт рогатый встречал, за порогом гостей, редко он вблизи видел, забредших людей. Чаще с криком бежали они от избы, ворон гнал их за три с половиной версты. Начинались болота и топи в лесах, за преступную мысль, воздает лес в делах. Раньше магией света, напитан он был, расправлялся со многими, кто злу служил. Перестали затем, беречь люди его, заклинания распались, в ночь время вошло. Внутри дома печь русская, рядом дрова, на столе лежат яства, в углу кочерга. "Проходи, угощайся, не стой тут столбом, редко кто навещает, мой простенький дом. Я живу не богато, оно не к чему, все уйдем мы с пустыми руками к нему". Мудро бабка сказала, усевшись за стол, в полумраке зелёным, мерцал ее взор. Черт мохнатый с рогами, за стол тоже сел и отпив медовухи, слегка охмелел. "Ну рассказывай, кто ты? Откуда пришел?. Клубок ниток волшебных в траве я нашел. Нитки эти, не так уж и просто добыть, может стоит тебя нам за кражу судить?". Лоб нахмурив, поставил черт на стол стакан, даже он был от меда волшебного пьян. "Я не крал ничего, мне болотник их дал, а затем к вам идти через лес приказал. Там за лесом, случилась большая беда, пробудился Кощей, с ним смерть в наш дом пришла. Я всю жизнь рос в Печуге, деревне такой, дотянулся Кощей туда мертвой рукой. Те кто падал, сражался, уже за него, а затем пришло в Суздаль великое зло. Город пал вместе с теми, кто в город вошел, я спасение в бегстве, сквозь топи нашел. Не скажу почему, загорелась тайга, но похоже пришла в дом наш общий беда. Может вы мне подскажете, как я смогу, помочь в этой борьбе, на коротком веку". Полагаясь на милость, юнец произнес, черт стакан с медовухой к губам вновь поднес. Лик черта страшно скалился, в бликах огня, рядом с ним на столе догорала свеча. Затем солнце поднялось, в избу свет проник, перевел взгляд Андрейка, на красную нить. Черт крутил клубок пальцами, в лапе катал, как решит с гостем бабка, рогатый не знал. "Нет, не врет он, я вижу, в нем совесть чиста, по наивному светлая, в теле душа. Пробудился он значит, как сказы гласят, умертвить хочет землю, Русь мороком взять. Когда я была младше, примерно на треть, помогла его в лютой войне одолеть. Затем цепью сковав, усыпила его, позабыли вы значит, про древнее зло. Кто порвал эти цепи, защиту сломав, саркофаг кто открыл, завет предков предав?". Скаля зубы гнилые, спросила Яга, понимала что стала для боя стара. В ответ на гневный выпад, Андрейка захит, ожерелье пугало, из тех кто убит. За окном вроде солнце, вокруг никого, застучал дождь по крыше и стало темно. Даже черт отодвинулся, пить перестал, был недобр у бабки, у старой оскал. Она думая долго, сама жбан взяла и сверкая злым взглядом глоток отпила. "Изначально прожарить хотела тебя, напоить, накормить, отобедать сполна. Кровь твоя непорочна, в ней сила лежит, из нее эликсир можно чудный сварить. Если встать на рассвете, испив три глотка, можно стать молодой, до второго утра. Хоть заманчиво это, но нужен ты мне, победим с твоей удалью в этой войне. Угощайся чем хочешь, мой стол для тебя, так ли враг наш бессмертен, покажет борьба. Меч один есть волшебный внутри черных гор, ты проникнешь туда, лунной ночью, как вор. Сторожат меч тот духи, не бойся их взгляд, тяготит духов золото, проклятый клад. Там дракон спит огромный, Горынычем звать, съел он тех, кто хотел его клад своровать. Теперь ходят, шатаются, тенью ночной, никогда не найдет, алчный призрак покой. Можно этим мечом лишь, Кощея сразить, но сначала нам нужно его раздобыть. Ты пока угощайся, с судьбой не играй, привела нить к поляне, не просто так, знай". Встав та бабка со стула, накрыла постель, не одобрил черт этих опасных затей. "Как бы нам не разгневать визитом его, можем мы пробудить ещё большее зло" Удручающе глянув, черт бабке сказал и котом обернувшись на печ забежал. Была теплой та печка, накрыта постель, бабка спать приказала ночь дня мудреней. При луне нежить сильная, свет ее враг, начала бабка думать, что сделать да как. В это время Кощей, силы вновь собирал, по Руси его конь мертвый, грозно скакал.