Миражи халифата
МИРАЖИ ХАЛИФАТА
(См. роман ?ЛЮБОВЬ. ПУСТЫНЯ. РЕНУАР?)
От духоты Дмитрий впал в забытье и из помутневшего сознания, как слайды замелькали купола мечетей с мозаикой небесной лазури, устремлённые в высь минареты, гипнотизирующие голоса муэдзинов, неземной красоты мрамор полов и стен, орнаменты из драгоценных камней, ручной работы мягкие ковры, журчащая вода цветущих садов, спрятанных от посторонних глаз, прохлада внутренних покоев, танцовщицы, извивающиеся в танце живота, белые цапли… важно шагающие по зелёным газонам, гортанный крик павлинов, не соответствующий красоте их оперения … Распоровшие небо высочайшие здания мира, выросшие на нефти, как на удобрении.
А в сотне метров от сказочного богатства орущая нищета, пыль, грязь, болезни. Шершавые, как кора старого дерева, руки дехканина (крестьянина), с зажатым в них кетменём (мотыгой, применяемой вместо лопаты). Плачущие от голода дети. Их мать, завёрнутая в старые чёрные ткани в сорокоградусную жару и кормящая младшего грудью, отвисшей до пупа.
Горящие глаза Махмуда - старшего сына. Он моджахед, готовый ярко погибнуть в джихаде, чем тускло трудиться на бахче или в душной лавке, как его отец и дед. Он сам, как многие сверстники, обречён на безбрачие и онанизм, из-за отсутствия денег на калым.
Кто-то должен ответить за все унижения… Но кто? Местные дворцы отгорожены от него крепостными стенами. Вестибюли небоскрёбов для оборванцев тоже закрыты. Эмиры забыли, что первые проповедники ислама были скромны и честны.
Пусть ответят неверные (нашёптывают ему в уши). За что? За то, что богато живут. За то, что их женщины полураздеты, и он мог бы выследить и изнасиловать любую. За бомбы, летящие с высоты не подвластной самым метким моджахедам? Эта высота не досягаема для воинов всемирного Халифата сегодня. А завтра?
Махмуд и его братья так жаждут мести, что готовы разорвать себя тротилом, лишь бы уничтожить неверных и стать шахидами.
Дмитрий очнулся от ударов в металлическую дверь. Это пришли за ним, чтобы перерезать горло от уха до уха.
***
(См. роман ?ЛЮБОВЬ. ПУСТЫНЯ. РЕНУАР?).
Выйдя из душного самолёта, Дмитрий втянул в лёгкие сухой воздух Пустыни. Для него она была одушевлённым мистическим существом, становящимся с каждым годом всё обширнее, сильнее и агрессивнее. Это в шумной, как цыганский табор, Москве он мог подшучивать над её величием и бравировать опасностью. А здесь всё было в её власти.
Он сталкивался с Пустыней в Средней Азии, в странах Магриба, Арабских Эмиратах, Китае, Монголии, Израиле… И у каждой, своя индивидуальность: игра красок, музыка песков, танцы барханов или неподвижность камней. Она многолика и огромна. Площадь североафриканской Сахары сопоставима с территорией США, а небольшая израильская пустыня Негев равна Черногории.
Пустыня поглотила народы, создававшие древнюю историю мира: шумеров, египтян, вавилонян, ассирийцев, карфагенян… В окружении песков возникли Ветхий и Новый Заветы, Коран. Из неё встали бесчисленные орды Чингиз-хана, арабские и турецкие завоеватели, талибы, Исламское Государство. Сыны пустыни сеют страх террора, расползающегося по миру, как эпидемия.
Там, где из песков течёт нефть, на глазах поднимаются небоскрёбы и дворцы вчерашних нищих кочевников. Растут амбиции и притязания их правящих элит. В песках зарождается Третья мировая бойня.
А тут он, Дмитрий Новиков с мелким, шкурным интересом: - Повезёт ли на этот раз, с его криминальной миссией и ложной легендой о цели поездки? Получит ли он обещанные деньги, встретит ненависть или любовь? Пески Пустыни никогда не скажут правду.
Они сами не знают, куда понесёт их ветер, и чем окажутся в итоге: пылью, утекшей сквозь пальцы, покрывалом, скрывающим нефтяные сокровища или песком, считающим время, перетекая из одного стеклянного конуса в другой.
***
Всю ночь Дмитрий провёл на нервах, напоминавших оголённые электропровода: вначале пытался подавить волнение сигаретами, потом выпил стакан коньяка и ближе к утру пару таблеток снотворного. В короткие минуты забытья ему снились кошмары.
Привиделась известная картина Мунка ?Крик?. Только в его сне кричащая от отчаяния фигура проваливалась всё глубже и глубже в зыбучий песок Пустыни. Он всматривается и видит, это не абстрактная фигура, а он сам орёт во всю глотку:
- Доложите Царю! Немедленно пошлите монарху предсказание! Империя в опасности! - А крики его будто бы адресованы Темирхану и Яше-Пустыннику. Они стоят на краю песчаной ловушки и кидают ему конец каната, пытаясь спасти.
И вот уже, утомлённые долгой дорогой, входят они втроём во дворец за красной стеной, под красной звездой. и носятся по кабинетам с одним вопросом ?Кто-нибудь из Дома Романовых остался?? А в ответ им смеются: - Нет, давно всех казнили.
А во всех кабинетах, развалясь в креслах, сидят ухоженные, загорелые завсегдатаи спа и фитнес центров, поклонники гламура. Вместо служебных документов на столах проспекты шикарных яхт и роскошных особняков. Из-под столов торчат обтянутые юбками задницы секретарш, исполняющих минет.
Высокопоставленные господа, ловя кайф снизу, сверху балдеют, раскладывая по чемоданам валюту. На чемоданах тех бирки висят затейливые: Виргинские острова, Кипр, Гонконг, Цюрих, Люксембург. Дмитрий пытается заглянуть в их глаза, а там зелёные купюры. Хочет рассмотреть лица, а они все с одной фотографии.
Яша кричит с пеной у рта: - Кому доложить-то, что Талиб-хан у ворот. Что возвращается бумеранг, брошенный в Сирию. Пустыне надоели дряхлые эмиры, вцепившиеся в свои троны. Молодёжь Средней Азии вся в Первопристольной, делает вид, что дворы метёт. Без помощи нам не выстоять! Талиб-хан грозит уже в полночь ?поить коней? из вашей реки Волги!
А нынешние царедворцы всё смеются: - До полуночи мы успеем! – И посмотрели на эксклюзивные часы, ?подаренные жёнами?: ?Я улетаю в Амстердам в 20-00?, - говорит один. ?А мой рейс на Лондон – в 21-30?, - сообщает второй. ?А я уже на пути в Нью-Йорк?. – Кричит из взлетевшего самолёта третий.
- А как же мы все? – Спрашивает Дмитрий, видя текущие реки беженцев в старых грузовиках, на арбах, пешком…
- Вы? Вы воюйте, страдайте, как всегда, вы же народ воинов-победителей. Будет что о ваших подвигах написать, будет за что Нобелевскую премию вручить. Мы вам можем даже пластинку поставить ?Броня крепка и танки наши быстры…?. Гутбай.
Дмитрий схватил одного за грудки… И проснулся от возмущения весь в поту: - Это же надо такую чушь во сне увидеть.
Декабрь 2015
***
ПУТЬ КАРАВАНА
На встречу с пустыней спешит караван,
плывёт по пескам экзотических стран.
Качая горбами, верблюды идут,
погонщик уверен, что знает маршрут…
Вокруг каравана грядут миражи:
прохлада оазиса, город во лжи,
то страсть танцовщицы, то морфия сны, -
в плену у обмана Востока сыны.
Их ждёт пустота одиноких ночей,
опасность… Песок только с виду ничей.
За правым барханом - чужая страда,
за левым - разбойников жадных орда.
Плывёт караван, зарываясь в песок
безбрежный, как море. Зелёный росток
не может пустыне отпор оказать, -
палящее солнце, в тени сорок пять.
То крики шакалов, то клёкот орлов
рождают мелодию песни без слов.
Бредут караваны, и страшен их путь.
Аллаха на помощь призвать не забудь,
когда вдруг поднимутся тонны песка, -
пустынная буря, как ствол у виска.
А утром, проснулись верблюды одни:
погонщиков нет... И бессмысленны дни…
Верблюды, как люди, не сделав греха,
дрожат под кнутом своего пастуха.
Верблюдов сгоняют всю жизнь в караван
то в стужу, то в зной, то в бесцветный туман.
Пылятся дороги, распяты пути.
Погонщиков крики: "Без них не пройти"!
И внемлют верблюды им тысячи лет,
И верят словам и шагают след в след.
Вот так же и люди влачат на горбу
всё то, что утащат воры на арбу.
Скажи им с утра, что правителей нет, -
не вкусен им завтрак, не в радость обед.
Привыкшие скарб свой нести на плечах,
как дети, доверчивы к сказкам в речах.
Дорога трудна от звонка до звонка.
Ни рек, ни озёр, только волны песка
Богатство и счастье сулят им паши,
но с детства до смерти одни миражи.
THE END 11.11.12.
С любовью к читателю, член Союза
писателей России Влад. Брисов
(См. роман ?ЛЮБОВЬ. ПУСТЫНЯ. РЕНУАР?)
От духоты Дмитрий впал в забытье и из помутневшего сознания, как слайды замелькали купола мечетей с мозаикой небесной лазури, устремлённые в высь минареты, гипнотизирующие голоса муэдзинов, неземной красоты мрамор полов и стен, орнаменты из драгоценных камней, ручной работы мягкие ковры, журчащая вода цветущих садов, спрятанных от посторонних глаз, прохлада внутренних покоев, танцовщицы, извивающиеся в танце живота, белые цапли… важно шагающие по зелёным газонам, гортанный крик павлинов, не соответствующий красоте их оперения … Распоровшие небо высочайшие здания мира, выросшие на нефти, как на удобрении.
А в сотне метров от сказочного богатства орущая нищета, пыль, грязь, болезни. Шершавые, как кора старого дерева, руки дехканина (крестьянина), с зажатым в них кетменём (мотыгой, применяемой вместо лопаты). Плачущие от голода дети. Их мать, завёрнутая в старые чёрные ткани в сорокоградусную жару и кормящая младшего грудью, отвисшей до пупа.
Горящие глаза Махмуда - старшего сына. Он моджахед, готовый ярко погибнуть в джихаде, чем тускло трудиться на бахче или в душной лавке, как его отец и дед. Он сам, как многие сверстники, обречён на безбрачие и онанизм, из-за отсутствия денег на калым.
Кто-то должен ответить за все унижения… Но кто? Местные дворцы отгорожены от него крепостными стенами. Вестибюли небоскрёбов для оборванцев тоже закрыты. Эмиры забыли, что первые проповедники ислама были скромны и честны.
Пусть ответят неверные (нашёптывают ему в уши). За что? За то, что богато живут. За то, что их женщины полураздеты, и он мог бы выследить и изнасиловать любую. За бомбы, летящие с высоты не подвластной самым метким моджахедам? Эта высота не досягаема для воинов всемирного Халифата сегодня. А завтра?
Махмуд и его братья так жаждут мести, что готовы разорвать себя тротилом, лишь бы уничтожить неверных и стать шахидами.
Дмитрий очнулся от ударов в металлическую дверь. Это пришли за ним, чтобы перерезать горло от уха до уха.
***
(См. роман ?ЛЮБОВЬ. ПУСТЫНЯ. РЕНУАР?).
Выйдя из душного самолёта, Дмитрий втянул в лёгкие сухой воздух Пустыни. Для него она была одушевлённым мистическим существом, становящимся с каждым годом всё обширнее, сильнее и агрессивнее. Это в шумной, как цыганский табор, Москве он мог подшучивать над её величием и бравировать опасностью. А здесь всё было в её власти.
Он сталкивался с Пустыней в Средней Азии, в странах Магриба, Арабских Эмиратах, Китае, Монголии, Израиле… И у каждой, своя индивидуальность: игра красок, музыка песков, танцы барханов или неподвижность камней. Она многолика и огромна. Площадь североафриканской Сахары сопоставима с территорией США, а небольшая израильская пустыня Негев равна Черногории.
Пустыня поглотила народы, создававшие древнюю историю мира: шумеров, египтян, вавилонян, ассирийцев, карфагенян… В окружении песков возникли Ветхий и Новый Заветы, Коран. Из неё встали бесчисленные орды Чингиз-хана, арабские и турецкие завоеватели, талибы, Исламское Государство. Сыны пустыни сеют страх террора, расползающегося по миру, как эпидемия.
Там, где из песков течёт нефть, на глазах поднимаются небоскрёбы и дворцы вчерашних нищих кочевников. Растут амбиции и притязания их правящих элит. В песках зарождается Третья мировая бойня.
А тут он, Дмитрий Новиков с мелким, шкурным интересом: - Повезёт ли на этот раз, с его криминальной миссией и ложной легендой о цели поездки? Получит ли он обещанные деньги, встретит ненависть или любовь? Пески Пустыни никогда не скажут правду.
Они сами не знают, куда понесёт их ветер, и чем окажутся в итоге: пылью, утекшей сквозь пальцы, покрывалом, скрывающим нефтяные сокровища или песком, считающим время, перетекая из одного стеклянного конуса в другой.
***
Всю ночь Дмитрий провёл на нервах, напоминавших оголённые электропровода: вначале пытался подавить волнение сигаретами, потом выпил стакан коньяка и ближе к утру пару таблеток снотворного. В короткие минуты забытья ему снились кошмары.
Привиделась известная картина Мунка ?Крик?. Только в его сне кричащая от отчаяния фигура проваливалась всё глубже и глубже в зыбучий песок Пустыни. Он всматривается и видит, это не абстрактная фигура, а он сам орёт во всю глотку:
- Доложите Царю! Немедленно пошлите монарху предсказание! Империя в опасности! - А крики его будто бы адресованы Темирхану и Яше-Пустыннику. Они стоят на краю песчаной ловушки и кидают ему конец каната, пытаясь спасти.
И вот уже, утомлённые долгой дорогой, входят они втроём во дворец за красной стеной, под красной звездой. и носятся по кабинетам с одним вопросом ?Кто-нибудь из Дома Романовых остался?? А в ответ им смеются: - Нет, давно всех казнили.
А во всех кабинетах, развалясь в креслах, сидят ухоженные, загорелые завсегдатаи спа и фитнес центров, поклонники гламура. Вместо служебных документов на столах проспекты шикарных яхт и роскошных особняков. Из-под столов торчат обтянутые юбками задницы секретарш, исполняющих минет.
Высокопоставленные господа, ловя кайф снизу, сверху балдеют, раскладывая по чемоданам валюту. На чемоданах тех бирки висят затейливые: Виргинские острова, Кипр, Гонконг, Цюрих, Люксембург. Дмитрий пытается заглянуть в их глаза, а там зелёные купюры. Хочет рассмотреть лица, а они все с одной фотографии.
Яша кричит с пеной у рта: - Кому доложить-то, что Талиб-хан у ворот. Что возвращается бумеранг, брошенный в Сирию. Пустыне надоели дряхлые эмиры, вцепившиеся в свои троны. Молодёжь Средней Азии вся в Первопристольной, делает вид, что дворы метёт. Без помощи нам не выстоять! Талиб-хан грозит уже в полночь ?поить коней? из вашей реки Волги!
А нынешние царедворцы всё смеются: - До полуночи мы успеем! – И посмотрели на эксклюзивные часы, ?подаренные жёнами?: ?Я улетаю в Амстердам в 20-00?, - говорит один. ?А мой рейс на Лондон – в 21-30?, - сообщает второй. ?А я уже на пути в Нью-Йорк?. – Кричит из взлетевшего самолёта третий.
- А как же мы все? – Спрашивает Дмитрий, видя текущие реки беженцев в старых грузовиках, на арбах, пешком…
- Вы? Вы воюйте, страдайте, как всегда, вы же народ воинов-победителей. Будет что о ваших подвигах написать, будет за что Нобелевскую премию вручить. Мы вам можем даже пластинку поставить ?Броня крепка и танки наши быстры…?. Гутбай.
Дмитрий схватил одного за грудки… И проснулся от возмущения весь в поту: - Это же надо такую чушь во сне увидеть.
Декабрь 2015
***
ПУТЬ КАРАВАНА
На встречу с пустыней спешит караван,
плывёт по пескам экзотических стран.
Качая горбами, верблюды идут,
погонщик уверен, что знает маршрут…
Вокруг каравана грядут миражи:
прохлада оазиса, город во лжи,
то страсть танцовщицы, то морфия сны, -
в плену у обмана Востока сыны.
Их ждёт пустота одиноких ночей,
опасность… Песок только с виду ничей.
За правым барханом - чужая страда,
за левым - разбойников жадных орда.
Плывёт караван, зарываясь в песок
безбрежный, как море. Зелёный росток
не может пустыне отпор оказать, -
палящее солнце, в тени сорок пять.
То крики шакалов, то клёкот орлов
рождают мелодию песни без слов.
Бредут караваны, и страшен их путь.
Аллаха на помощь призвать не забудь,
когда вдруг поднимутся тонны песка, -
пустынная буря, как ствол у виска.
А утром, проснулись верблюды одни:
погонщиков нет... И бессмысленны дни…
Верблюды, как люди, не сделав греха,
дрожат под кнутом своего пастуха.
Верблюдов сгоняют всю жизнь в караван
то в стужу, то в зной, то в бесцветный туман.
Пылятся дороги, распяты пути.
Погонщиков крики: "Без них не пройти"!
И внемлют верблюды им тысячи лет,
И верят словам и шагают след в след.
Вот так же и люди влачат на горбу
всё то, что утащат воры на арбу.
Скажи им с утра, что правителей нет, -
не вкусен им завтрак, не в радость обед.
Привыкшие скарб свой нести на плечах,
как дети, доверчивы к сказкам в речах.
Дорога трудна от звонка до звонка.
Ни рек, ни озёр, только волны песка
Богатство и счастье сулят им паши,
но с детства до смерти одни миражи.
THE END 11.11.12.
С любовью к читателю, член Союза
писателей России Влад. Брисов
Метки:
