Burnt Norton
№1 из ?Четыре Квартета?
I
Время настоящее и время прошедшее
Оба может быть присутствуют во времени будущем,
И время будущее содержится во времени прошедшем.
Если все времена бесконечно представлены
То все они не завершены.
То, что могло быть абстрактным
Остается непреходящей возможностью
Только в спекулятивном мире.
Что могло быть и что уже было
Указывает на один исход: все это всегда есть.
Эхо футбольного мяча стучащего в памяти
Совершает бросок, которого мы не предпринимали
В направлении двери, которую мы никогда не открывали
В сад роз. Эхо моих слов
Потому в твоем сознании.
Но с какой целью
Пыльца в чашечке лепестков роз
Я не знаю.
Другое эхо
Населяет сад. Пойдем ли мы следом?
?Быстро?, сказала птица, найди их, найди,
Там... за углом. Сквозь первые ворота,
В наш первый мир, пойдем ли мы следом
С хитростью дрозда, В наш первый мир.
Они там, величественные, невидимые,
Передвигающиеся без усилий над мертвыми листьями,
Сквозь вибрирующий теплый осенний воздух,
И птицы откликающиеся в ответ на неслышимую музыку
Скрытую в аллеях,
И невидимый быстрый взгляд из роз,
И надо еще проверить цветы ли они.
Да, они там, как наши гости, приглашенные и приглашающие.
Когда мы двигаемся, они повторяют нас
Вдоль пустых аллей, как внутри круглой коробки,
И падают в безводный пруд.
Сухой пруд с сухим дном окруженный коричневой полосой[EOL3] ила,
И заполненный водой из солнечного света,
И цветами лотосов, тихо, тихо,
Поверхность выблескивается из сердца света,
И они позади нас, отражаются в пруду.
Затем проходят облака и пруд пуст.
Иди – говорила птица, ради листьев полных детей,
Взволнованно спрятавшихся , сдерживающих смех.
?Иди, иди, иди? - говорила птица: свойство человека
Не воспринимать реальность.
Время прошедшее и время будущее
Что могло быть и что уже было
Указывает на один исход: все это всегда есть.
II
Чеснок и сапфиры в грязном
Ворохе присыпанных саженцев.
Колючая проволока в крови
Скрипит в глубине рубцов
Успокоенных давностью забытых войн.
Танец вдоль артерии
Циркуляция лимфы
Отображена в дрейфе звезд
Восходящих к летней кроне деревьев
Мы двигаемся над летящими деревьями
Над освещенной листвой
И слышим шорох отсыревшего покрова
Под ногами волка преследующего кабана
Так было всегда
Но их примирение уже наступило среди звезд.
В центральном месте вращающегося мира. Ни плоть ни бесплотность
Ни туда, ни обратно; в спокойной точке мы видим танец,
Но ни захват ни движение. И нет призыва остановить то, где собраны
Прошлое и будущее. Движение ни туда и не обратно
Ни восхождение и не спуск. За исключением той точки, спокойного места,
Где не могло быть танца и там только танец.
Я могу сказать, мы там были, но не могу сказать где.
И не могу сказать как долго, и где во времени это размещено.
Внутренняя свобода из практичного желания,
Освобождение от действия и страдания, освобождением от внутреннего
И внешнего принуждения, пока окруженного
Милостью чувства, белый свет неподвижный и мчащийся,
Прорыв без движения, концентрации
Без естественного отбора, и новое слово
И старое высказанное до конца, понятое
В завершенности его неполного экстаза,
В развязке его неполного ужаса.
А еще в прикованности прошлого и будущего
Вплетенных в слабость меняющегося тела,
Защищающее человечество от небес и проклятий
Которые плоть не способна вынести.
Время прошедшее и время будущее
Допускают самосознание, но совсем немного.
Осознавать не значит быть во времени
Но только во времени может быть мгновение в саду роз,
Мгновение в беседке, когда стучит дождь,
Мгновение принесшее запах ладана в сквозняке в церкви
Все вспомнится; вовлеченное прошедшим и будущим.
Только через время можно превозмочь время.
III
Здесь место беспристрастности
Время до и время после
В тусклом свете: Но не в том свете дня
Выкладывающего формы с ясным спокойствием
Оборачивающего тень в мелькнувшую красоту
С медленным вращением предлагающего неизменность
Не в той тьме очищающей душу
Опустошением чувств
Стирающей привязанности ко временному.
Не изобилие и не упадок. Только мерцание
Над просачивающимися одержимыми временем лицами
Сбитыми с толка безумием от безумия
Заполненные капризами и пустотой значимости
Напыщенная вялость без умения концентрации
Мужчины и клочки бумаги, скрученные холодным ветром
Который дует до и после времени,
Дует внутрь и наружу из больных легких
Во время до и во время после.
Извержение нездоровых душ
В исчезающий воздух, онемелый
Перемещаемый ветром, огибающим печальные холмы Лондона,
Хэмпстэда и Клеркенвиля, Кампдена и Путни,
Хайгейта, Примроза и Лувгейта. Не здесь
Не здесь тьма, в этом чирикающем мире.
Опуститься ниже, только опуститься
Внутрь мира непрекращающегося одиночества
В тот, который не мир,
Сокровенная тьма, изоляция
И лишения всех видов,
Иссушивание мира чувств,
Эвакуация из мира капризов,
Бездействие миру духа;
Это один путь и другие пути
Точно такие же, не в движение
Но воздержание от движения; пока мир двигается
Во влечении, на своих железных путях
Во времена прошедшие и времена будущие.
IV
Время и колокол хоронят день,
Черное облако черная солнца тень
Повернется ли к нам подсолнуха нимб
Заблудился ли клематис склонившийся мим
Усиками и побегами хватая цепко?
Дрожью
Обовьет ли тисса пальцы-ветки?
Крыло зимородка ответило лучом лученью дня,
и тишина и свет все еще остаются
В этой спокойной точке вращающегося мира.
V
Слова и музыка двигаются
Только во времени; но умереть может только
Живое. Слова после речи, достигают тишины.
Только с помощью формы и структуры
Могут слова или музыка достичь покоя,
Как китайская кружка все еще двигается
В постоянной неподвижности.
Не спокойствие скрипки, пока длится нота,
Не только это, но сосуществование,
Или скажем, что конец предшествует началу.
И конец начала всегда был там
До начала и после конца.
И все это сейчас. Слова просачиваются,
Надтреснутые и иногда сломанные, под ношей,
Под давлением, скользят, парят, гибнут,
Разрушаемые неточностью, стоящие не на своем месте,
Пока не на своем. Визжащие голоса
Брюзжащие, передразнивающие или просто болтливые,
Всегда насилуют слова. И вот Слово в пустыне
Атакованное голосами искушения.
Плачущая тень в похоронном танце,
Громкая элегия несчастной химеры.
Главная деталь структуры есть движение,
Как форма пролета из десяти ступеней.
Желание само тоже движение
Само по себе не желанное;
Любовь само по себе неподвижность,
Только причина и конец движения,
Безвременного и не желанного
За исключением аспектов времени
Пойманных в форме ограничений
Между бытием и небытием.
Внезапных в шахте солнечного света
Даже пока в ней летает пыль
Там поднимается скрытый смех
Детей в кустах
Быстрее сейчас, здесь, сейчас, всегда –
Нелепость пустого унылого времени
Тянется до и после.
I
Время настоящее и время прошедшее
Оба может быть присутствуют во времени будущем,
И время будущее содержится во времени прошедшем.
Если все времена бесконечно представлены
То все они не завершены.
То, что могло быть абстрактным
Остается непреходящей возможностью
Только в спекулятивном мире.
Что могло быть и что уже было
Указывает на один исход: все это всегда есть.
Эхо футбольного мяча стучащего в памяти
Совершает бросок, которого мы не предпринимали
В направлении двери, которую мы никогда не открывали
В сад роз. Эхо моих слов
Потому в твоем сознании.
Но с какой целью
Пыльца в чашечке лепестков роз
Я не знаю.
Другое эхо
Населяет сад. Пойдем ли мы следом?
?Быстро?, сказала птица, найди их, найди,
Там... за углом. Сквозь первые ворота,
В наш первый мир, пойдем ли мы следом
С хитростью дрозда, В наш первый мир.
Они там, величественные, невидимые,
Передвигающиеся без усилий над мертвыми листьями,
Сквозь вибрирующий теплый осенний воздух,
И птицы откликающиеся в ответ на неслышимую музыку
Скрытую в аллеях,
И невидимый быстрый взгляд из роз,
И надо еще проверить цветы ли они.
Да, они там, как наши гости, приглашенные и приглашающие.
Когда мы двигаемся, они повторяют нас
Вдоль пустых аллей, как внутри круглой коробки,
И падают в безводный пруд.
Сухой пруд с сухим дном окруженный коричневой полосой[EOL3] ила,
И заполненный водой из солнечного света,
И цветами лотосов, тихо, тихо,
Поверхность выблескивается из сердца света,
И они позади нас, отражаются в пруду.
Затем проходят облака и пруд пуст.
Иди – говорила птица, ради листьев полных детей,
Взволнованно спрятавшихся , сдерживающих смех.
?Иди, иди, иди? - говорила птица: свойство человека
Не воспринимать реальность.
Время прошедшее и время будущее
Что могло быть и что уже было
Указывает на один исход: все это всегда есть.
II
Чеснок и сапфиры в грязном
Ворохе присыпанных саженцев.
Колючая проволока в крови
Скрипит в глубине рубцов
Успокоенных давностью забытых войн.
Танец вдоль артерии
Циркуляция лимфы
Отображена в дрейфе звезд
Восходящих к летней кроне деревьев
Мы двигаемся над летящими деревьями
Над освещенной листвой
И слышим шорох отсыревшего покрова
Под ногами волка преследующего кабана
Так было всегда
Но их примирение уже наступило среди звезд.
В центральном месте вращающегося мира. Ни плоть ни бесплотность
Ни туда, ни обратно; в спокойной точке мы видим танец,
Но ни захват ни движение. И нет призыва остановить то, где собраны
Прошлое и будущее. Движение ни туда и не обратно
Ни восхождение и не спуск. За исключением той точки, спокойного места,
Где не могло быть танца и там только танец.
Я могу сказать, мы там были, но не могу сказать где.
И не могу сказать как долго, и где во времени это размещено.
Внутренняя свобода из практичного желания,
Освобождение от действия и страдания, освобождением от внутреннего
И внешнего принуждения, пока окруженного
Милостью чувства, белый свет неподвижный и мчащийся,
Прорыв без движения, концентрации
Без естественного отбора, и новое слово
И старое высказанное до конца, понятое
В завершенности его неполного экстаза,
В развязке его неполного ужаса.
А еще в прикованности прошлого и будущего
Вплетенных в слабость меняющегося тела,
Защищающее человечество от небес и проклятий
Которые плоть не способна вынести.
Время прошедшее и время будущее
Допускают самосознание, но совсем немного.
Осознавать не значит быть во времени
Но только во времени может быть мгновение в саду роз,
Мгновение в беседке, когда стучит дождь,
Мгновение принесшее запах ладана в сквозняке в церкви
Все вспомнится; вовлеченное прошедшим и будущим.
Только через время можно превозмочь время.
III
Здесь место беспристрастности
Время до и время после
В тусклом свете: Но не в том свете дня
Выкладывающего формы с ясным спокойствием
Оборачивающего тень в мелькнувшую красоту
С медленным вращением предлагающего неизменность
Не в той тьме очищающей душу
Опустошением чувств
Стирающей привязанности ко временному.
Не изобилие и не упадок. Только мерцание
Над просачивающимися одержимыми временем лицами
Сбитыми с толка безумием от безумия
Заполненные капризами и пустотой значимости
Напыщенная вялость без умения концентрации
Мужчины и клочки бумаги, скрученные холодным ветром
Который дует до и после времени,
Дует внутрь и наружу из больных легких
Во время до и во время после.
Извержение нездоровых душ
В исчезающий воздух, онемелый
Перемещаемый ветром, огибающим печальные холмы Лондона,
Хэмпстэда и Клеркенвиля, Кампдена и Путни,
Хайгейта, Примроза и Лувгейта. Не здесь
Не здесь тьма, в этом чирикающем мире.
Опуститься ниже, только опуститься
Внутрь мира непрекращающегося одиночества
В тот, который не мир,
Сокровенная тьма, изоляция
И лишения всех видов,
Иссушивание мира чувств,
Эвакуация из мира капризов,
Бездействие миру духа;
Это один путь и другие пути
Точно такие же, не в движение
Но воздержание от движения; пока мир двигается
Во влечении, на своих железных путях
Во времена прошедшие и времена будущие.
IV
Время и колокол хоронят день,
Черное облако черная солнца тень
Повернется ли к нам подсолнуха нимб
Заблудился ли клематис склонившийся мим
Усиками и побегами хватая цепко?
Дрожью
Обовьет ли тисса пальцы-ветки?
Крыло зимородка ответило лучом лученью дня,
и тишина и свет все еще остаются
В этой спокойной точке вращающегося мира.
V
Слова и музыка двигаются
Только во времени; но умереть может только
Живое. Слова после речи, достигают тишины.
Только с помощью формы и структуры
Могут слова или музыка достичь покоя,
Как китайская кружка все еще двигается
В постоянной неподвижности.
Не спокойствие скрипки, пока длится нота,
Не только это, но сосуществование,
Или скажем, что конец предшествует началу.
И конец начала всегда был там
До начала и после конца.
И все это сейчас. Слова просачиваются,
Надтреснутые и иногда сломанные, под ношей,
Под давлением, скользят, парят, гибнут,
Разрушаемые неточностью, стоящие не на своем месте,
Пока не на своем. Визжащие голоса
Брюзжащие, передразнивающие или просто болтливые,
Всегда насилуют слова. И вот Слово в пустыне
Атакованное голосами искушения.
Плачущая тень в похоронном танце,
Громкая элегия несчастной химеры.
Главная деталь структуры есть движение,
Как форма пролета из десяти ступеней.
Желание само тоже движение
Само по себе не желанное;
Любовь само по себе неподвижность,
Только причина и конец движения,
Безвременного и не желанного
За исключением аспектов времени
Пойманных в форме ограничений
Между бытием и небытием.
Внезапных в шахте солнечного света
Даже пока в ней летает пыль
Там поднимается скрытый смех
Детей в кустах
Быстрее сейчас, здесь, сейчас, всегда –
Нелепость пустого унылого времени
Тянется до и после.
Метки:
