Война и мир, том 1, часть 2. гл. 1

Часть вторая

1—26

Единственно способной силой
Напор остановить врага,
Россия, напрягая жилы,
Свои бросала берега.

Она – лишь верная Союзу,
Шагала в Австрию пешком,
А в Браунау сам Кутузов
Нашёл для штаба тихий дом.

Всё новые полки вливались
В армейский основной состав,
Тем самым силой наливались,
Врагу преградой как бы став.

Своим решением, главкома,
Один такой пришедший полк,
Обычно, как всегда и дома,
И выявить, какой в нём толк;

Приказом смотр ему назначен,
Но тридцать вёрстный переход,
Такою милостью оплачен;
Но смотр – всей армии оплот.

Неясные слова приказа
Родили спорный в нём вопрос,
В какую форму для показа,
К полку предъявлен будет спрос.

Хотя в приказе – ?на подходе?,
Такие строгие слова;
Решили, быть в парадной форме,
Чтоб не болела голова.

Чинились, чистились солдаты
Всю ночку, не смыкая глаз,
В душе весь смотр встречая матом,
Им дать бы отдых – не показ.

К утру готовность стала полной,
Предстал во блеске новый полк,
Но вид лишь обуви – разгромный
Всё портил в смотре как бы толк.

Полк прошагал до места сбора
Почти что тысячу всех вёрст,
Но долг австрийцев, как опора,
Сказался просто очень чёрств.

Вины в том нет у руководства,
Того несчастного полка,
Их защищать из благородства,
Пришли полки издалека.

И кровь, и жизнь отдать, возможно,
Исполнить свой гражданский долг,
Союзники опекой ложной,
Оставили их без сапог.

Полком командовал нестарый,
Но тучный, плотный генерал,
Похоже, волк он был бывалый
И много в жизни понимал.

Он свой устроил смотр сначала,
Довольный, покрутил усы,
Вся напряжённость сразу спала,
Но всё равно смотрел в часы.

Два всадника вдруг показались,
То – адъютант и с ним казак,
И всё, о чём здесь сомневались,
Решилось – всем одеться как.

Посыльный прибыл с разъясненьем:
В походной форме всем предстать,
Увидеть полк со снаряженьем,
В шинелях, в обуви стоять.

Не исправлять всех повреждений,
Как будто прибыл полк сейчас,
Главком имел своих ряд мнений,
Куда направить полу в тот час.

Напротив, прибывший из Вены
Военного Совета член,
Ему устраивал, как сцены:
Австрийцам не попасть бы в плен.
Идти скорей к соединенью,
К австрийским, герцога войскам,
Для общего их усиленья,
И там найти себе причал.

Австриец должен был увидеть,
Печальный вид всех русских войск,
Но и австрийцев не обидеть,
Придать полку военный лоск.

Таких причин не знал посыльный,
Но строгий передал приказ,
(Он сам прибудет через час),
Главком, мол, будет недовольным,
Парадность не нужна сейчас.

Как гром гремела вновь команда:
В походный облачиться строй,
Начальству нужно видеть правду,
Идти исправным надо в бой.

Шинели, обувь, амуницья
Не волновать должны бойца;
Не допускать в том безразличьчья,
И ждать победного конца!

Преступно, коли нет заботы,
Исправно всё должно так быть,
Солдату нет другой работы,
Победой должен в мыслях жить.

Прошло не боле получаса,
Как полк приня;л походный вид,
И вновь солдатская вся масса,
Не вспоминая всех обид;

Стоит в строю по стойке смирно,
Печально, прямо скажем, вид,
Вновь комполка, как ни обидно,
В душе испытывая стыд;

Обходит строй и строгим взглядом
Заметил, как один солдат,
Как будто был пропитан ядом,
В шинель он синюю объят.

Он разразился страшным криком,
И выпустил свой гнев, как пар,
Комроты был обруган мигом,
Но не иссяк порыва дар.

Не так стоял солдат, не смирно,
Была чуть согнута нога,
И ротный объяснил, но мирно:
— Вы сами, помните тогда;

Добро отпущено лишь Вами,
Иметь походом ту шинель,
Он – бывший офицер, тот самый,
Разжалован, была в том цель.

Он медленно поставил ногу,
В комбата бросил наглый взгляд,
И крику преградил дорогу,
И тоже криком, брызжущий яд:

— Обязан выполнять приказы,
Но оскорбленья – не сносить!
Солдатской хватит нам той дозы,
В бою, в походах ухватить!

Осёкся комполка мгновенно:
— Извольте поменять шинель;
Обычным тоном, повседневным
Была улажена вся цель.