Плач Иеремии - Эйха - гл. 2

2.
Яростью помрачил дочь Сиона Господь,
день ясный – хмурою тучей.
красу Израиля наземь с небес швырнул,
сокрушил Святыню дланью могучей.

Не щадил земного подножия Своего,
добра не попомнил святому чертогу.
Веси и грады, освирепев, пожрал,
пажити изгубил пастырь строгий.

В сердцах сокрушил дочь Иегуды,
втоптал в прах, крепости ее с землею сровнял.
Похулил царство, царствующих унизил,
обесчестил вельмож, мольбам знатных не внял.

Рог доблести обрубил Израилю,
сломил десницу его, занесенную над врагом.
Как пожар лесной запылал в среде Якова,
опалил его яростью, пожрал кругом.

Недругом сделался, лук вражды согнул,
десницей мощной напряг тетиву до звона.
Лучших сынов Иегуды истребил – радость очей,
безумие гнева излил на шатры Сиона.

Ненавистником стал Господь, осерчал люто,
разинул зев на Израиль, пожрал злодейски,
дворцы его заглотал, порушил оплоты,
умножил вопль и стенание дочери иудейской.

Скинию сада разметал на сушняк,
обнажил святыню Свою перед вражьим взором,
праздники и субботы сионские забвенью обрек,
царя и священника осквернил позором.

Презрел Господь святой жертвенник Свой,
погнушался земным чертогом Всесильный.
Врата дворцов распахнул, захватчикам выдал столицу,
воплями торжества Храм Его враги огласили.

Замыслил стены Сиона сровнять с землей,
мерный шнур протянул, не унял мести,
стены могучие сокрушить не раздумал,
обрушил стены с валами вместе.

В прах осели врата, засовы Господь срубил.
Царь и князья в плену у племен жестоких.
Забыта Тора, провидцы утратили дар,
откровений не обретают пророки.

Скорбные старцы безмолвно сидят в пыли,
вретищем облачились, главу посыпали прахом.
Девы иерусалимские горестью удручены,
никнут долу челом от стыда и страха.

Истекли в рыданьях, иссякли очи мои,
искипело нутро, желчью вылилось наземь.
О народ мой! Младенцы и дети мои!
От голода умирают среди уличной грязи.

О винных лакомствах бредили на руках матерей,
в беспамятстве жита себе искали.
Покидала их жизнь на материнской груди,
на стогнах градских дух испускали.

Кому уподоблю тебя, дева Сионская?
Где отыщу утешенье дщери Иерусалима?
Глубже моря горе твое, сломлен, подавлен дух,
раны тяжкие неисцелимы.

Провидцы твои пустое прорицали тебе,
покрывали грех, раскаяться не давали.
Ободряли распутную радетели лжи,
к заблудшей с поучением не взывали.

Присвистывают путники, видя Иерусалим,
всплескивают руками, головами качают:
– Это ли град вселенский, совершенство красы?
Радостью мира его ль величают?

Все ненавистники на тебя разинули пасть,
зубами щелкали: ?Иерусалим мы пожрали!?
Улюлюкали: ?Травили мы его и настигли,
Сбылось! В бедствии зрим Израиль!?

Замысел Свой суровый исполнил Господь,
сокрушил тебя, не помиловал – как древле изрек.
Всех притеснителей несчастьем твоим порадовал
потешил недругов, вознес их рог.

Сердце твое жалобой к Господу истечет:
– Крепость Свою сгубил Ты – соборие душ наших!
Рыдай, дочь Сиона, покоя не попускай очам,
бессонно слезы точи из глаз запавших.

Встань, огласи мольбой полуночный час,
непроглядную тьму пронзи отчаянным криком.
Руки к Нему простри за младенцев своих,
от истощенья истаивавших на рынках.

Воззри же, Господь, кому причинил Ты зло!
Когда еще чад взлелеянных безумные матери ели?
В святилище Божьем, когда погибал пророк,
в Храме Твоем убийцы священников не жалели?

На улицах умирали юноши и старики,
падали отроки, погибали под лезвием девы.
В ярости Ты поразил их, не пощадил,
на бойне кровавой заклал нас в годину гнева.

На праздник расправы народы созвал окрест,
беглецам уцелевшим заступил к спасенью пути.
Все, что я взращивал, вытоптали враги,
все истребили, что пестовал я и святил...