Джон Китс. Ода греческой вазе

ДЖОН КИТС . ОДА ГРЕЧЕСКОЙ ВАЗЕ

(Ode on a Grecian Urn)

Еще нетронута, и девственную тишь
Вмещаешь, дочь молчания веков,
Историей как ветром шелестишь
В резной листве невянущих венков.
Каким легендам тень дает листва?
Тень вязов Темпе, аркадийских рощ?
Кто это – люди или божества?
Кто девы эти? Что их гонит прочь?
Чей пыл преследует? Догнал! Борьба! Экстаз!
И бубен бьет, и дик свирели глас!

Мелодии неслышной красота
Превыше той, что достигает слуха.
Играй, свирель, чтоб камня немота
Рождала звук на тонких струнах духа!
О, юноша, ты не устанешь петь
Под вечной, несменяемой листвою
Жар близких уст, но не запечатлеть
Тебе там поцелуя своеволье!
Ах, не горюй! Невянуще нежна
Твоя любимая, и навсегда – верна!

Счастлив певец: мелодии несложность
Не истощит с веками новизны,
И счастлив ветви шум и невозможность
Сказать ?Прощай!? и выйти из весны.
Еще счастливее любовь, сама любовь!
С ее теплом и светом золотым,
Безмерно выше похоти любой,
Из тех, что сердце делают пустым,
Горячим лоб, гортань – сухой до дна.
Здесь у любви иные письмена.


Кто те, что жаждут жертву принести?
Суровый жрец, к какому алтарю
Телицу приказал ты отвести,
Мычащую на рыжую зарю?
Чей городок в излучине реки,
Или над морем, или подле гор
На той заре разбужен? Чьи шаги
Звучали, удаляясь, где с тех пор
Жрецы и жители? Где чернь и знать?
Никто не скажет. Некому сказать.

О форма Аттики! Отточенность черты!
Героев, дев – по кругу череда
Сквозь мраморные травы и кусты,
Сквозь трещинами легшие года.
Поверхность вечности, ты дразнишь глубиной
Холодных дум. Вселенной пастораль!
С иными бедами настанет век иной,
Ты, друг людей, уставшую мораль
Утешишь, если скажешь: ?Красота
Есть истин – всех – суммарная черта?.