Макс Даутендей. Весна
В росистой наготе луга юны, тонкие серебряные стволы голы, сквозит прохладная ладная бледность цветов.
Рыжеволосая девушка до бёдер обнажена. Только вокруг ступней серо-голубое одеянье из солнечной дымки. Неспешно через луга течет спокойная вода, вдоль ив, сплетающихся ветвями, сквозь заросли тростника, вокруг небольшого пруда и вверх по холму.
Бледная оцепенелость, дрожь в зелени травы и над красно-фиолетовым кустарником ломкой ивы. Но на нежной глади воды молочно-сладкая голубизна и розовый отсвет, подобный лепесткам миндаля, зеркальное эхо поющих облаков. Тишина примул, теплота фиалок и ароматы земли кругом.
Среди этой благодати проходит девушка-подросток с маленькими, только-только начинающими созревать грудями. Едва заметная улыбка, улыбка ребёнка сквозит в золотом сиянии над лугами, сквозь тихие деревья и звенит в розово-голубой воде.
Она хватается за тонкую голую ветку, росток сосёт её тепло.
Вокруг неё в бледно голубом и розовом и зелёном толчётся мягкое цветение, распускаются побеги.
Серебристый аромат веет в далекой выси, бархатная пыль цветов, дыхание росистой спелости всех расцветок.
Золотая зелень и заиндевевшая голубоватая зелень шелестят песню солнечного света, шепчутся красно-голубые заросли и склоняются зеленовато-белые подснежники, раскачиваясь в мягком, как пух, воздухе.
Процессия карликовых ив тяжело ступает вверх по склону. Лишь ближайшие из них ждут, прислушиваются своей жидкой, исполненной страстной тоски голубой кровью и дрожат в теплоте, истекающей от тела этого ребёнка.
Её голубая плоть прохладна, и только медно-красные волосы и глаза излучают тепло.
Карие бутоны глаз, не коснувшиеся еще ни одной тайны.
Губы проводят по зубам, сквозь которые шелестит солнечная песня.
Карие глаза прислушиваются к губам и шепчут, и улыбаются вместе с ними.
Она ступает мягким ласковым шагом. Она забывает обо всём и всё приветствует.
Она только что очнулась ото сна – выходит из спелых тонких трав без удивления, без изумления. – Пришла весна и она поглаживает её и улыбается её розовости, её голубизне, её зелени и её серебру.
Max Dauthendey.
Fruehling
In tauiger Nacktheit eine junge Wiese, duenne silberne Staemme nackt, kuehle Bluetenblaesse in der Luft.
Ein rothaariges Maedchen nackt bis zu den Hueften. Nur um die Fuesse ein Gewand blaugrau aus Sonnenrauch. Durch die Wiese langsam ein glattes Wasser, entlang Weidengefaser, Roehricht, so um den Weiher und den Huegel hinauf.
Eine bleiche Reifstarre, ein Froesteln im Gruen und ueber den rotvioletten Buschweiden. Aber im zarten Wasser ein milchsuesses Blau und ein Rosa wie Mandelblueten, das Spiegelecho singender Wolken.
Primelstille, Veilchenwaerme und erregter Erdduft ringsum.
In allem geht das halbreife Kind mit den schmaechtigen keimenden Bruesten. Ein schmales Laecheln, das Laecheln des Kindes geht im Goldschein ueber die Wiese, durch stille Baeume und klingt im rosigen blauen Wasser.
Sie greift nach den duennen leeren Zweigen, das Reis saugt ihre Waerme.
Um sie im Blassblau und Rosa und Gruen draengt ein weiches Erschliessen, ein gelockertes Keimen.
Silberiger Duft ist fern ueber die Hoehe geweht, Samtstaub von Blueten, tauender Reifhauch ueber allen Farben.
Das Goldgruen und das bereifte Blaugr;n lispeln ein Sonnenscheinlied, das blaurote Gestruepp wispert es und die gruenweissen Schneegloeckchen neigen sich, schaukeln in daunenweichen Lueften.
Der Zug der Zwergweiden trottelt den Huegel hinauf. Nur die Naechsten warten, lauschen mit duennem, sehnsuechtigem blauen Blut und zittern in der Waermer die von dem Leibe des Kindes stroemt.
Sein Fleisch ist blau und kuehl, und nur vom roten Haar strahlt Waerme und aus den Augen.
Braune Knospenaugen, noch von keinem Geschehnis geritzt.
Die Lippen von den Zaehnen gezogen, zwischen den Zaehnen lispelt sie das Sonnenlied.
Die braunen Augen horchen den Lippen und fluestern und laecheln mit den Lippen.
Sie geht mit weichem kosenden Schritt. Sie vergisst keinen und gruesst alle.
Sie ist eben erst erwacht aus dem reifduennen Grase ohne Staunen, ohne Wundern — es ist Fruehling und sie streichelt ihn und laechelt mit seinem Rosa, seinem Blau, seinem Gruen und seinem Silber.
Рыжеволосая девушка до бёдер обнажена. Только вокруг ступней серо-голубое одеянье из солнечной дымки. Неспешно через луга течет спокойная вода, вдоль ив, сплетающихся ветвями, сквозь заросли тростника, вокруг небольшого пруда и вверх по холму.
Бледная оцепенелость, дрожь в зелени травы и над красно-фиолетовым кустарником ломкой ивы. Но на нежной глади воды молочно-сладкая голубизна и розовый отсвет, подобный лепесткам миндаля, зеркальное эхо поющих облаков. Тишина примул, теплота фиалок и ароматы земли кругом.
Среди этой благодати проходит девушка-подросток с маленькими, только-только начинающими созревать грудями. Едва заметная улыбка, улыбка ребёнка сквозит в золотом сиянии над лугами, сквозь тихие деревья и звенит в розово-голубой воде.
Она хватается за тонкую голую ветку, росток сосёт её тепло.
Вокруг неё в бледно голубом и розовом и зелёном толчётся мягкое цветение, распускаются побеги.
Серебристый аромат веет в далекой выси, бархатная пыль цветов, дыхание росистой спелости всех расцветок.
Золотая зелень и заиндевевшая голубоватая зелень шелестят песню солнечного света, шепчутся красно-голубые заросли и склоняются зеленовато-белые подснежники, раскачиваясь в мягком, как пух, воздухе.
Процессия карликовых ив тяжело ступает вверх по склону. Лишь ближайшие из них ждут, прислушиваются своей жидкой, исполненной страстной тоски голубой кровью и дрожат в теплоте, истекающей от тела этого ребёнка.
Её голубая плоть прохладна, и только медно-красные волосы и глаза излучают тепло.
Карие бутоны глаз, не коснувшиеся еще ни одной тайны.
Губы проводят по зубам, сквозь которые шелестит солнечная песня.
Карие глаза прислушиваются к губам и шепчут, и улыбаются вместе с ними.
Она ступает мягким ласковым шагом. Она забывает обо всём и всё приветствует.
Она только что очнулась ото сна – выходит из спелых тонких трав без удивления, без изумления. – Пришла весна и она поглаживает её и улыбается её розовости, её голубизне, её зелени и её серебру.
Max Dauthendey.
Fruehling
In tauiger Nacktheit eine junge Wiese, duenne silberne Staemme nackt, kuehle Bluetenblaesse in der Luft.
Ein rothaariges Maedchen nackt bis zu den Hueften. Nur um die Fuesse ein Gewand blaugrau aus Sonnenrauch. Durch die Wiese langsam ein glattes Wasser, entlang Weidengefaser, Roehricht, so um den Weiher und den Huegel hinauf.
Eine bleiche Reifstarre, ein Froesteln im Gruen und ueber den rotvioletten Buschweiden. Aber im zarten Wasser ein milchsuesses Blau und ein Rosa wie Mandelblueten, das Spiegelecho singender Wolken.
Primelstille, Veilchenwaerme und erregter Erdduft ringsum.
In allem geht das halbreife Kind mit den schmaechtigen keimenden Bruesten. Ein schmales Laecheln, das Laecheln des Kindes geht im Goldschein ueber die Wiese, durch stille Baeume und klingt im rosigen blauen Wasser.
Sie greift nach den duennen leeren Zweigen, das Reis saugt ihre Waerme.
Um sie im Blassblau und Rosa und Gruen draengt ein weiches Erschliessen, ein gelockertes Keimen.
Silberiger Duft ist fern ueber die Hoehe geweht, Samtstaub von Blueten, tauender Reifhauch ueber allen Farben.
Das Goldgruen und das bereifte Blaugr;n lispeln ein Sonnenscheinlied, das blaurote Gestruepp wispert es und die gruenweissen Schneegloeckchen neigen sich, schaukeln in daunenweichen Lueften.
Der Zug der Zwergweiden trottelt den Huegel hinauf. Nur die Naechsten warten, lauschen mit duennem, sehnsuechtigem blauen Blut und zittern in der Waermer die von dem Leibe des Kindes stroemt.
Sein Fleisch ist blau und kuehl, und nur vom roten Haar strahlt Waerme und aus den Augen.
Braune Knospenaugen, noch von keinem Geschehnis geritzt.
Die Lippen von den Zaehnen gezogen, zwischen den Zaehnen lispelt sie das Sonnenlied.
Die braunen Augen horchen den Lippen und fluestern und laecheln mit den Lippen.
Sie geht mit weichem kosenden Schritt. Sie vergisst keinen und gruesst alle.
Sie ist eben erst erwacht aus dem reifduennen Grase ohne Staunen, ohne Wundern — es ist Fruehling und sie streichelt ihn und laechelt mit seinem Rosa, seinem Blau, seinem Gruen und seinem Silber.
Метки:
