Григорий Лютый, Она могла бы, с украинского
ОНА МОГЛА БЫ…
Не знаю, кто сделал меня орлом…
Д. Павлычко
Она могла бы сотворить орла.
Какой бы дерзкой жизнь моя была!
Я б вровень с болью и мечтой взлетал
И солнцу гордо песни клекотал!
Она могла… Пусть был бы в том подвох.
Я б стал орлом – и быть другим не смог!
А в ней – ни зла, ни женского добра, -
Одна лишь показная мишура!
Сказала бы заветное словцо
И радостью омыла мне лицо!
Чтоб помнил про полёт свой много лет,
Чтоб в женщинах не разлюбил весь свет!
Но нет уже счастливого меня.
- Вы ошибались, - жжёт сильней огня.
Не умер я. А просто лишь погас.
В душе моей – всегда прошедший час.
Работал раньше, будто песню пел.
Работой жил, работою горел!
На все расспросы отвечал: ?Живём!?
Теперь бросаю: ?Гнемся под ярмом?.
Но до сих пор бывает – в тишине
Душа застонет жалобно во мне.
- Чего ты хочешь: водки иль воды? –
Ей неба дай. Высокого найди.
Я ей кричу, сам на себя же зол, -
Я не орёл. Я только серый вол!
Но душу гневный окрик не проймёт.
Всю жизнь она зовёт меня в полёт.
…Когда на землю густо ляжет тьма,
Я выхожу украдкой за дома.
И разгоняясь всё сильней, бегу
Один на сонном, скошенном лугу.
Земля уходит гулко из-под ног.
Ещё чуть-чуть… Ещё один рывок!
Бегу бездумно, как на дымный ствол,
Забыв о том, что я бескрылый вол…
И капли пота звёздами летят.
И весь я в мыле с головы до пят.
И вот взлетаю с дерзостью орла.
Неверие спадает и хула.
С душою вровень я легко лечу…
Но будят вдруг. Ведь я во сне кричу!
А звал я ту, что вовсе не была.
Холодную, как северная мгла!
Чем провинилась та, что здесь стоит?
Ведь я не зверь, чтоб ей желать обид.
Её заботой я доселе жив.
И гаснет мой непрошенный порыв.
- Усни, - жене шепчу я, - всё пройдёт…
Прости, что задаю тебе хлопот.
И долго плачет тихо и не зло
В углу души, что было и прошло…
Не знаю, кто сделал меня орлом…
Д. Павлычко
Она могла бы сотворить орла.
Какой бы дерзкой жизнь моя была!
Я б вровень с болью и мечтой взлетал
И солнцу гордо песни клекотал!
Она могла… Пусть был бы в том подвох.
Я б стал орлом – и быть другим не смог!
А в ней – ни зла, ни женского добра, -
Одна лишь показная мишура!
Сказала бы заветное словцо
И радостью омыла мне лицо!
Чтоб помнил про полёт свой много лет,
Чтоб в женщинах не разлюбил весь свет!
Но нет уже счастливого меня.
- Вы ошибались, - жжёт сильней огня.
Не умер я. А просто лишь погас.
В душе моей – всегда прошедший час.
Работал раньше, будто песню пел.
Работой жил, работою горел!
На все расспросы отвечал: ?Живём!?
Теперь бросаю: ?Гнемся под ярмом?.
Но до сих пор бывает – в тишине
Душа застонет жалобно во мне.
- Чего ты хочешь: водки иль воды? –
Ей неба дай. Высокого найди.
Я ей кричу, сам на себя же зол, -
Я не орёл. Я только серый вол!
Но душу гневный окрик не проймёт.
Всю жизнь она зовёт меня в полёт.
…Когда на землю густо ляжет тьма,
Я выхожу украдкой за дома.
И разгоняясь всё сильней, бегу
Один на сонном, скошенном лугу.
Земля уходит гулко из-под ног.
Ещё чуть-чуть… Ещё один рывок!
Бегу бездумно, как на дымный ствол,
Забыв о том, что я бескрылый вол…
И капли пота звёздами летят.
И весь я в мыле с головы до пят.
И вот взлетаю с дерзостью орла.
Неверие спадает и хула.
С душою вровень я легко лечу…
Но будят вдруг. Ведь я во сне кричу!
А звал я ту, что вовсе не была.
Холодную, как северная мгла!
Чем провинилась та, что здесь стоит?
Ведь я не зверь, чтоб ей желать обид.
Её заботой я доселе жив.
И гаснет мой непрошенный порыв.
- Усни, - жене шепчу я, - всё пройдёт…
Прости, что задаю тебе хлопот.
И долго плачет тихо и не зло
В углу души, что было и прошло…
Метки: