божественная комедия ад песнь двадцать восьмая

Мы столько раз зарницы те встречали.
Мы столько разных видели людей.
Они нам сердце,души открывали.

И раны их блестели от червей.
И сколько было горя и сомнений.
Вдали глухой,среди глухих ночей.

Какой-то странный и порочный гений.
Который шел с Пулийской той резни.
В его глазах так много отражений,

Что ты от них пол-мира заслони.
А дух троян опять жесток и крепок.
Писал так Ливий,забывая дни.

Руберт Гвискад совсем другой был слепок.
Другой войны,других ее начал.
Он собирал кровавых однолеток.

И им тогда надменно приказал.
И сам Алар тогда пришел сражаться.
А Тальякоццо пять ночей стоял.

Девятый ров стал снова приближаться.
И как-то так загадочно играл.
Я так хотел в надеждах обознаться.

Я здесь надежды снова потерял.
Ужасный звук пронзил меня навеки.
Кишкой смердящей сердце обвивал.

Потом кишки заполнили отсеки.
Потом они спадали...по губам.
Блеснули,как застуженные реки.

И поползли загадочно к ногам.
И тот смотрел и озирался дико...
Я проклял миг,который видел сам.

Сам Магомет встает в движенье крика.
И черепом своим трещит,трещит.
Чернее я не видел в жизни лика.

За ним другой...и всех ужасен лик.
И кто-то рядом,кто вдали кривлялся.
И ров глазами странными кипит.

И дьявол с ними молча целовался.
И тут же бил по ихней голове.
Мне этот мир еще страшней казался.

Хотя всегда не верил я молве.
Один молчит,другой спросил сурово.
-Ты кто такой,стоящий на скале?

Я не скажу,что все теперь мне ново.
Но вздрогнул я и отвечал ему.
-Здесь столько душ,без дна и без покрова,

Летят,летят куда-то в тишину.
Вождь говорил-Они вот рву забыты.
И каждый миг летят на глубину.

И каждый миг они пространством скрыты.
Потом в какой-то вечной темноте...
Ни веры,ни надежды,ни защиты.

И вот вокруг столкнулись души те.
Они смотрели на вождя устало.
В какой-то странной,жуткой красоте.

-Со мной еще такого не бывало.
Так много душ...и все в огне,в огне.
И каждый раз так много пролетало.

И каждый раз тоскуют о весне.
Бескрайний мир сгорает одиноко.
Вот здесь во рву,на каменно стене.

Так Магомет промолвил недалеко.
И обернулся и пошел назад.
Он впервый раз познал значенье рока.

За ним другой,устало бросил взгляд.
Он был без глаз,без уха и без неба.
Кишки его над головой висят.

Сидел на крышке каменного гроба.
Чуть,чуть поднял свой оголенный зад...
А из него полезла вниз утроба.

Он говорил, а сам сморел назад.
-Тебя я помню и отлично знаю.
В латинском мире снова говорят...

Что ты и тот надменный Медичаю,
Вдали Вергеллы,возле Миркабо...
Там,где равнина так стремиться к раю.

Там,где живет тот маленький Гвидо.
Вы выходили к лучшим людям Фано,
Воспеть свободы новое гнездо.

Но их тогда собрали для обмана.
Тиран другой, тогда им запрещал...
И вы ушли в мир вечного тумана.

Я этот мир на Кипре повстречал.
Потом он мне встречался на Айорке.
Где сам Нептун мне все пересказал.

На том обеде при друзьях и шелке.
Заманят вас и сбросят с высоты.
И чей-то труп потом найдут в кошелке.

Вот почему мне так понятен ты!
И только тени где-то между нами.
Мир самой страшной в мире темноты.

Я отвечал-Я вижу даль с огнями,
И с той дали опять ко мне летят...
Безумные...с безумными глазами.

И кто они, и что они хотят...
Он обхватил руками души эти.
И мне сказал-Теперь они молчат...

Когда-то Цезарь приносил им плети.
Когда-то он им грозно говорил.
Они в ответ смеялись,словно дети.

Далекий,странный и ненужный мир.
Какой-то дух без языка кривлялся.
И странною усмешкой наградил.

Другой в ответ надменно засмеялся.
Он был в крови без рук и без ушей.
Какой-то шепот надо мной раздался.

-Ты Моску вспони,вспони побыстрей.
Он говорил всегда небоязливо.
И сколько горя сделал для людей!

-Он убивал всегда так торопливо!
Сказал и я...и тут же замолчал.
И ветер плюнул мне в лицо игриво,

Какой-то полусломанный оскал.
И снова души...с шепотом,устало,
Летели вдаль...куда я не узнал.

В какой-то миг их здесь кругом не стало.
И я смотрел и думал не спеша.
Казалось мне опять чего-то мало.

Такая вечно-странная душа.
Так много истин разных и открытых.
И каждый навеки хороша.

Там безголовых столько душ зарытых.
И вот идет ко мне одна из них.
И на руках,движеньем перевитый,

Другая голова читает стих.
Они не шли,а странно извивались.
И странно было видеть их таких.

Потом они забавно засмеялись.
Смотрели долго на меня в упор.
И на мосту скрипучем закачались.

И я подумал,он как тот актер.
И вдруг раздался голос недалекий.
-Ведешь ты как-то странно разговор!

А я тот самый гений светлоокий.
Бертран де Борн,которого ты знал.
А мой король остался одинокий...

Ему я той поэмой присягал.
Авессалом,Давид и все другие...
Которых знал я и кого не знал.

А эти звуки вечно золотые.
Стихи мои,они поют,поют.
Они навеки для меня святые!

Мои стихи,мой безнадежный труд!!!