The Blockade
It`s impossible for you to say what the name`s by which city is called.
I am taking a corpse on a sladge, and it`s traipsing, the collar of its coat.
You`d never ask that what taste is forgotten by us away back.
Through the Architect Rossi Street it resounds, made by the runners harsh crack.
You would never be able to cry out what the name of this investment is.
There is water from Summer Garden ice-hole in the stomach of the deceased.
You will never give answer to me what is scattered by thousands of screw.
Corpse is done, so I`m prepared for death too.
You would never be able to say even how during playing I called you.
There`s neither hell nor paradise in the place we`re going to...
But I am eager to hear only three words of you in the end.
Not Leningrad, not loaf, not blockade, though not leaflets.
I dream passionately never to hear all of this again.
I clearly know you never were able to pronounce "L" consonant, my dear Flu-Flu,
But how badly I wish instead of the loudspeakers howling I could hear once your short:
I
Love
Y o u
* * *
"Блокада"
тебе не сказать никогда, как называется этот город
я на санках везу мертвеца, по земле волочится пальто ворот
ты никогда не попросишь то, чего мы забыли вкус
по улице зодчего Росси разносится полозьев железный хруст
ты не прокричишь никогда, как называется эта осада
у мертвеца в желудке вода из проруби у летнего сада
ты не скажешь никогда, что разбрасывают тысячи винтов
мертвец готов, и я к смерти готов
ты даже не сможешь сказать, как я называл тебя, с тобой играя.
там, куда мы идем с мертвецом, нет ни ада, ни рая...
но напоследок я хочу услышать всего лишь три слова
не Ленинград, не хлеб, не блокада, не листовки,
я мечтаю все это никогда не слышать снова
я знаю, что ты никогда не выговаривала ?л?, моя милая Флю-Флю,
но как бы я хотел вместо воя репродуктора услышать короткое:
я
тебя
люблю
"Самое Большое Простое число" (Кирилл Иванов)
I am taking a corpse on a sladge, and it`s traipsing, the collar of its coat.
You`d never ask that what taste is forgotten by us away back.
Through the Architect Rossi Street it resounds, made by the runners harsh crack.
You would never be able to cry out what the name of this investment is.
There is water from Summer Garden ice-hole in the stomach of the deceased.
You will never give answer to me what is scattered by thousands of screw.
Corpse is done, so I`m prepared for death too.
You would never be able to say even how during playing I called you.
There`s neither hell nor paradise in the place we`re going to...
But I am eager to hear only three words of you in the end.
Not Leningrad, not loaf, not blockade, though not leaflets.
I dream passionately never to hear all of this again.
I clearly know you never were able to pronounce "L" consonant, my dear Flu-Flu,
But how badly I wish instead of the loudspeakers howling I could hear once your short:
I
Love
Y o u
* * *
"Блокада"
тебе не сказать никогда, как называется этот город
я на санках везу мертвеца, по земле волочится пальто ворот
ты никогда не попросишь то, чего мы забыли вкус
по улице зодчего Росси разносится полозьев железный хруст
ты не прокричишь никогда, как называется эта осада
у мертвеца в желудке вода из проруби у летнего сада
ты не скажешь никогда, что разбрасывают тысячи винтов
мертвец готов, и я к смерти готов
ты даже не сможешь сказать, как я называл тебя, с тобой играя.
там, куда мы идем с мертвецом, нет ни ада, ни рая...
но напоследок я хочу услышать всего лишь три слова
не Ленинград, не хлеб, не блокада, не листовки,
я мечтаю все это никогда не слышать снова
я знаю, что ты никогда не выговаривала ?л?, моя милая Флю-Флю,
но как бы я хотел вместо воя репродуктора услышать короткое:
я
тебя
люблю
"Самое Большое Простое число" (Кирилл Иванов)
Метки:
