После меня. Томас Гарди
Когда время звякнет щеколдой, прерывая мой бренный постой,
И всплеснет молодою листвой, словно крыльями, май-шелкопряд,
Может быть, скажут соседи: ?Он был человек простой,
Но такие вещи всегда замечал, говорят?.
Если этому статься в сумерках летнего дня,
Когда в ломаный ветром терновник ястреб скользнет сквозь тьму
В мановение ока – прохожий подумает про меня:
?Видно, эта картина не раз открывалась ему?.
Если в бархатный тёплый мрак окунусь, различимый едва,
И поплыву над травой, где ёж семенит по делам,
Кто-то вздохнет: ?Он хотел, чтоб такие невинные существа
Не попадали в беду, а теперь вот ушел и сам?…
Если, услышав, что я наконец успокоился, кто-то сойдет
с крыльца,
И устремится взглядом к созвездиям зимних небес, –
Станет ли внятна тем, кто уже никогда моего не увидит лица,
Мысль: ?Он был из немногих, кто верил в реальность чудес??
И скажет ли кто – когда отзвонит мой колокол песню без слов,
И бриз на его переливы наложит молчанья печать,
Чтоб им вознестись малиново в музыке новых колоколов:
?Он сейчас не услышит, но такое умел замечать??
***
THOMAS HARDY
AFTERWARDS
When the Present has latched its postern behind my tremulous stay,
And the May month flaps its glad green leaves like wings,
Delicate-filmed as new-spun silk, will the neighbours say,
“He was a man who used to notice such things”?
If it be in the dusk when, like an eyelid’s soundless blink,
The dewfall-hawk comes crossing the shades to alight
Upon the wind-warped upland thorn, a gazer may think,
“To him this must have been a familiar sight.”
If I pass during some nocturnal blackness, mothy and warm,
When the hedgehog travels furtively over the lawn,
One may say, “He strove that such innocent creatures should
come to no harm,
But he could do little for them; and now he is gone.”
If, when hearing that I have been stilled at last, they stand at
the door,
Watching the full-starred heavens that winter sees,
Will this thought rise on those who will meet my face no more,
“He was one who had an eye for such mysteries”?
And will any say when my bell of quittance is heard in the gloom,
And a crossing breeze cuts a pause in its outrollings,
Till they rise again, as they were a new bell’s boom,
“He hears it not now, but used to notice such things?”
И всплеснет молодою листвой, словно крыльями, май-шелкопряд,
Может быть, скажут соседи: ?Он был человек простой,
Но такие вещи всегда замечал, говорят?.
Если этому статься в сумерках летнего дня,
Когда в ломаный ветром терновник ястреб скользнет сквозь тьму
В мановение ока – прохожий подумает про меня:
?Видно, эта картина не раз открывалась ему?.
Если в бархатный тёплый мрак окунусь, различимый едва,
И поплыву над травой, где ёж семенит по делам,
Кто-то вздохнет: ?Он хотел, чтоб такие невинные существа
Не попадали в беду, а теперь вот ушел и сам?…
Если, услышав, что я наконец успокоился, кто-то сойдет
с крыльца,
И устремится взглядом к созвездиям зимних небес, –
Станет ли внятна тем, кто уже никогда моего не увидит лица,
Мысль: ?Он был из немногих, кто верил в реальность чудес??
И скажет ли кто – когда отзвонит мой колокол песню без слов,
И бриз на его переливы наложит молчанья печать,
Чтоб им вознестись малиново в музыке новых колоколов:
?Он сейчас не услышит, но такое умел замечать??
***
THOMAS HARDY
AFTERWARDS
When the Present has latched its postern behind my tremulous stay,
And the May month flaps its glad green leaves like wings,
Delicate-filmed as new-spun silk, will the neighbours say,
“He was a man who used to notice such things”?
If it be in the dusk when, like an eyelid’s soundless blink,
The dewfall-hawk comes crossing the shades to alight
Upon the wind-warped upland thorn, a gazer may think,
“To him this must have been a familiar sight.”
If I pass during some nocturnal blackness, mothy and warm,
When the hedgehog travels furtively over the lawn,
One may say, “He strove that such innocent creatures should
come to no harm,
But he could do little for them; and now he is gone.”
If, when hearing that I have been stilled at last, they stand at
the door,
Watching the full-starred heavens that winter sees,
Will this thought rise on those who will meet my face no more,
“He was one who had an eye for such mysteries”?
And will any say when my bell of quittance is heard in the gloom,
And a crossing breeze cuts a pause in its outrollings,
Till they rise again, as they were a new bell’s boom,
“He hears it not now, but used to notice such things?”
Метки:
