Натан Альтерман. Книги

Натан Альтерман

Из книги ?Голубиный город?

Из цикла ?Песнь десяти братьев?

(Начало цикла – см. ниже в сборнике ?Стихи Натана Альтер-
мана? - Старое вступление, Новое вступление, Корчма, Вино)


3. Книги

У осени есть медь, у волн есть льда величие и сила,
У книг, что не забыть, есть свет –
Ума чудесный сплав.
Я помню, как свеча над долгой сагой тома мне светила,
А я за ней следил, как бы на пальцы встав.

Я ночью его город в этом свете наблюдал украдкой,
Я в лабиринтах сочинённых улиц там блуждал
И, сам не ведая того, друзья мои, как сквозь брусчатку,
В глубинный жизни смысл я проникал.

В глуби библиотек, клянусь, любить, любить до смерти можно.
Пергаментов листы и мысли их – как мумии цариц,
И нити древних мхов среди их рухнувших гробниц так влажны,
Как губы Хамуталь в росе ресниц.

В стране живых поёт петух, прикрывшись гребнем ярко алым.
Он слышен в царстве книг везде – на небе и в домах.
Здесь буря как кристалл, чреват здесь каждый точный слог обвалом,
Молчанья здесь висят на волосках.

Но, если подан будет знак, от ножен нож освободится,
И свора псов
Сорвётся вмиг
И понесётся в ночь,
Подымут факелы и шум, со снегом будет лето биться.
Все двери настежь и засовы прочь!..

Закончив свой рассказ, вновь книги на столах живут с начала,
Всё повторив – и каждый лист, и вздох, и мысль, и стих.
Когда б в нас преданность всегда с такой же силой бушевала,
Когда б любили так, - мы б жили дольше их.

Извечна сила книг, их не объять, они – венец природы,
Во всём подобные богам и братья их сынам:
Круговоротам ветра, вод и вечной смене времён года,
Что лик вселенной изваяли нам,

Воздвигли гнев хребтов, устлали кремнем долы во всём свете,
Качали колыбель племён под скрип её часов.
Когда ж вселенную накроет ночь, из окон её светит
Не знающая сна свеча их из шкафов.

Себя очистить места нет верней стремнины у порога,
Нет ничего светлей росы на пепле в этот миг.
Их красота, их широта, их свет достались им от Бога,
Но их душа, друзья мои, явилась им из книг.

Во имя ветра с гор, что гонит пепел прочь и жизни сеет,
Во имя губ росистых Хамуталь (Поверьте мне,
Она – в деревне, в книгах ли – любима матерью своею
И для неё равно прекрасна в свитках и в вине), –

О Бог мой, сохрани пергаменты на век наш и навеки
От моли, сырости и злобой искажённых лиц,
Но более всего, как от огня, - от дури человека
Храни, Господь, от мудрости тупиц.

Вот мой рассказ. Как знать, не тщетными ль мои усилья были:
Любовь и страсть его не каждый примет и поймёт.
Но я его привёл, и с теми девятью, что вы сложили,
Как брат, пусть путь им предначертанный пройдёт.

И с лицами тёмными так говорят
Ему его братья: "Ты брат нам, наш брат!"

Хор

Брат на том, помедлив малость,
Завершил рассказ.
Речь ещё держать осталось
Семерым из нас.

Здесь, в корчме, друзья, случится
Нам дозор нести.
Этой ночью здесь родится
Тихо меч десяти.

Он – любовь и гнев. Проснётся,
Лишь придёт беда.
На виду у всех клянётся
Верным быть всегда.

Он, как книга, не устанет
И не сдастся в плен.
Не забудет, не обманет,
Не склонит колен.

Одиноки ль, нелюдимы
Иль средь шумных встреч –
Братству преданность храним мы,
Словно в ножнах меч.

Мы за братьев троекратно
Пили в их черёд,
А теперь четвертый брат наш
Говорить начнёт.


Перевод с иврита Адольфа Гомана, 2009г.