После приступа. Томас Транстремер

Мальчик болен.
Застрял в своих виденьях,
язык окостенел, как рог.

А за его спиною в раме на холсте ржаное поле.
Внушает мысль о бальзамации на челюсти бандаж.
Толсты, как на скафандре, линзы у очков.
Все безответно
и жестокосердно так,как в темноте ночной звонок.

Картина за спиной хранит покой,
хоть золотом штормит ее рисованное поле.
Иссине-сине -огненное небо. Дрейфуют облака.И там внизу,
в потоке желтом
белеют парусами несколько рубах : жнецы -
что не отбрасывают тени.

Невдалеке на поле человек.
Лицо его затемнено широкой шляпой.
И ,кажется, он смотрит на тебя,и видит темный образ в комнате,
и предлагает помощь.

Картина вдруг неуловимо начинает расширяться и открываться
за больным
и отрешенным, искриться и стучать, и каждым колосом гореть,
чтоб оживить его.
А тот, кто в поле, знаки подает.

Он приближается.
Никто того не видит.



Efter anfall. Tomas Transtr;mer

Den sjuka pojken.
Fastl;st i en syn.
med tungan styv som ett horn.

Han sitter med ryggen v;nd mod tavlan med s;des f;ltet
Bandaget kring k;ken f;r tanken till balsamering.
Hans glas;gon ;r tjoka som en dykares. Och allting ;r
utan svar
och h;ftigt som n;r telefonen ringer i m;rkret.

Men tavlan bakom. Det ;r ett landskap som ger ro fast
s;den ;r gyllene storm.
Bl;eldbl; himmel och drivande moln. D;runder i det
gula svallet
seglar n;gra vita skjortor: sk;rdem;n - de kastar inga
skuggor.

Det st;r en man l;ngt borta p; f;ltet och tycks se hit;t.
En bred hatt skymmer hans ansikte.
Han tycks betrakta den m;rka gestalten h;r i rummet,
kanske till hj;lp.

Om;rkligt har tavlan b;rjat vidga sig och ;ppnas bakom
den sjuke
och f;rsjunkne. Det gnistrar och hamrar. Varje ax ;r t;nt
som f;r att v;cka honom!
Den andre - i s;den - ger ett tecken.

Han har n;rmat sig.
Ingen ser det.