Владимир Ягличич Счастливая дама и другое
Владимир Ягличич Счастливая дама
(С сербского).
Капли текут, как из выжатой губки
Чуть увлажнили зонтик и листья.
Возле дорожки - сор и скорлупки.
Город окрашен серою кистью.
В автомобилях - мёртвые тени.
Будто немые пташки, мгновенья
метят всю землю печатью осенней.
Осень вступает в права владенья.
Дома усталый мой дух томится.
Сердце страдает, и нет лекарства.
Я - как вечерний луч над гробницей,
славлю былое погибшее царство.
Снится счастливая дама, что скрылась
с другом сердечным - подальше от дома,
словно вне времени очутилась,
в городе, где никому не знакома.
1994. Из сборника "Usamljeni Putnik".
Владимир Ягличич Цикады
(С сербского).
Бульвар в Подгорице. Нашествие цикад.
Безумный ритм и всеохватное звучанье.
Они заполнили безлюдное молчанье -
как будто голоса всех умерших звучат.
Конца и края нет. Возможен перерыв
той мощной музыки, лишь если б тень затмила
все кроны, холодком деревья прохватив.
Цикады оживут, когда палит светило.
Поют до вечера, ни в чём не изменив
своей мелодии, околдовавшей лето,
как будто в мире есть единственный мотив,
что завтра снова зазвучит с рассвета.
Что ж ! Пойте, милые, без края и конца.
Нам нужно всем прожить, удел свой принимая,
в безумном ритме, что связует все сердца.
И я - в иллюзии, что я вас понимаю.
Подгорица, 21 июня 2013 года.
Владимир Ягличич По привычке
(С сербского).
Везде, как по привычке,
грабёж и произвол,
отчаянные стычки -
за место, за престол.
Сознанье вечно мечется
в тисках мирского зла:
одно лишь человечество -
тиранам нет числа.
Затеяли ламбаду
насильник и вампир:
хотят на крыше ада
втянуть в свой пляс весь мир.
Диктаторы, говоруны -
а мы им ладан курим ! -
но часто эти паханы -
преступники из тюрем.
Владимир Ягличич Голоса и трубы
(С сербского).
Слышу ли я те вселенские шквалы,
что отдаются в сознании смутно,
те голоса, что влетают попутно,
и зазвучавшие в небе кимвалы ?
Что-то родилось в далёкой лазури
и загремело, свой грохот множа,
что-то исчезло в призрачной буре,
как растворилось в воздушной дрожи.
Трубы взыграли у стен Йерихона.
Кто-то спеша за бессмертным благом
мчится в веках семимильным шагом,
бездны минуя, ломая заслоны.
Плачет Рахиль, а злодеи, злословя,
моют преступные руки от крови.
1981
Владимир Ягличич Алмаз
(С сербского).
Нет, ты не камень, слагающий горы,
место твоё - не в стене, а в гемме.
Ты не из тех, что полнят просторы.
Ты - из камней, освятивших время.
Смой с себя ржавчину льдом и солью.
Хватит шагать за слепыми вождями*.
Двигайся сам в мировом раздолье -
к гордым вершинам, под чистое знамя.
Не возжелай площадного фурора,
будь под надзором тайного брата**.
Выбери яркую грань кругозора,
чтобы сиять там с утра до заката
Пользуйся даром, чудом и светом.
Стоит ли быть заурядным предметом ?
1983
Примечания.
*Образ слепого вождя заимствован из рассказа сербского писателя Радоя
Домановича "Вождь".
**Тайный брат - отсылка к Бодлеру:
"Hypocrite lecteur, mon semblable, mon frеre!",
а также к сербскому поэту Стевану Раичковичу (1928-2007).
Владимир Ягличич Ливень в Требине
(С сербского).
Градимиру Ягличичу (1934-2014)
Окошко от обильных слёз намокло.
Отец мой болен. Прерывается дыханье.
Не ждал, что окажусь при этой драме
в чужом мне городе, где хлещут грозы.
Что понимают рамы или стёкла ?
Однако и они весь день в рыданье.
Я должен нынче сам истечь слезами.
Я весь сегодня обращаюсь в слёзы.
Владимир Ягличич Парк в Аранджеловце
(С сербского)
Здесь парк - часть города, но парк с ним не сравним.
Парк больше города. В нём дивная краса.
В нём тихо, нет машин, - совсем другой режим.
В нём слиты вместе и земля, и небеса.
Скульптур из мрамора в нём целая орава -
ряд мощных форм, остановившихся в движенье.
Весь этот парк - как пограничная застава
у грани мира: вход в другое измеренье.
Парк - место давних Гарашенинских* прогулок.
Обреновичи** здесь настроили дворцов.
Здесь чистый звон воды в ключах особо гулок
среди созданий выдающихся творцов.
Здесь в облике дворцов высокая державность.
Я здесь - как царь, среди духовного богатства.
Я постигаю здесь грядущее и давность:
и рвусь на белый свет, и здесь хочу остаться.
Аранджеловац, февраль 2013 г.
Примечания.
*Илья Гарашанин (1812-1874) - видный сербский государственный деятель,
занимавший в разное время посты министра внутренних дел, министра иностранных дел, председателя правительства. Был активным сторонником
государственного объединения южных славян.
**Обреновичи - сербская династия, правившая страной в XIX-м веке.
Владимир Ягличич Пробуждение
(С сербского).
Время проснуться. Небо белёсо.
Луч за лучом в погоне.
Где же любимые мною косы ?
Где вороные кони ?
Где ж моё царство, моя столица ?
Столько селений милых ?
Что же не видно моей сестрицы ?
Кровь иссякает в жилах.
Где же друзья, вся родня, все дети ?
Правда ль, весь край потерян ?
Есть ли хотя бы один на свете,
кто мне остался верен ?
Нет. Лишь глумятся злые паяцы
сверх всех других печалей,
мол, не хочу ли в Мерсе кататься
в паре с роскошной кралей.
Вот уж явились докончить дело
в лад с приговором новым:
в грудь мне воткнув, пропороть всё тело
острым рожном дубовым.
Владимир Ягличич Змея
(С сербского)
Всеобщая злая жадность
змеёй тебе вгрызлась в горло
и, показав всеядность,
грызла - аж всю распёрло.
Змея поглотала вещи,
пруд, сад и весь дом обжитый.
Лишь только смеялась зловеще
и вечно была несытой.
В облик матери влезть пыталась,
алчно в спину въедалась пастью.
Её не брала усталость,
пока не ввела в несчастье.
Вползла на сестру похожей:
с сыном, с вытьём и скандалом.
Сглодала всю плоть под кожей.
Колола тебя кинжалом.
С новым дружком да с округой
всё больше отнять желала;
не чтила тебя с супругой,
и дочь отхватила немало.
Сплошной бурливой волною
всё так и текло к разоренью.
Ты был обречён роднёю
как жертва всем на съеденье.
В этом мире трагедий много,
но никто не подаст совета.
Обратись с вопросами к Богу -
Он лишь знает, к чему всё это.
Владимир Ягличич Товарищи с детства
(С сербского)
На школьном поле в дни футбольных встреч
девицы думали, как лучше нас завлечь.
Я всё пытаюсь не забыть о тех ребятах:
шли битвы холостых с командою женатых.
Лупили по ногам, дразнились, шла ругня.
Бывало, палки выдирали из плетня.
А после жарких битв, в компаниях, за пивом,
шёл всякий сельский трёп с бурлением игривым.
В укромных сумерках, уже не на виду,
встречались парочки в каком-нибудь саду.
Я помню ваши именины, новоселья,
прощанья, свадьбы: и печали, и веселья.
Иных из вас нещадный рок скосил,
и вы покоитесь меж дедовских могил.
Тот - сумасшедший, тот - бродяга-богомолец,
а третий друг погиб в бою как доброволец.
Четвёртый днюет возле матери больной,
И каждый пятый серб всё чинит дом родной.
Мне тяжко без друзей среди молчащих комнат.
Сам многих позабыл - меня никто не помнит.
И память трудится. Ум выстроить стремится
над прежней дружбой нерушимую гробницу.
(С сербского).
Капли текут, как из выжатой губки
Чуть увлажнили зонтик и листья.
Возле дорожки - сор и скорлупки.
Город окрашен серою кистью.
В автомобилях - мёртвые тени.
Будто немые пташки, мгновенья
метят всю землю печатью осенней.
Осень вступает в права владенья.
Дома усталый мой дух томится.
Сердце страдает, и нет лекарства.
Я - как вечерний луч над гробницей,
славлю былое погибшее царство.
Снится счастливая дама, что скрылась
с другом сердечным - подальше от дома,
словно вне времени очутилась,
в городе, где никому не знакома.
1994. Из сборника "Usamljeni Putnik".
Владимир Ягличич Цикады
(С сербского).
Бульвар в Подгорице. Нашествие цикад.
Безумный ритм и всеохватное звучанье.
Они заполнили безлюдное молчанье -
как будто голоса всех умерших звучат.
Конца и края нет. Возможен перерыв
той мощной музыки, лишь если б тень затмила
все кроны, холодком деревья прохватив.
Цикады оживут, когда палит светило.
Поют до вечера, ни в чём не изменив
своей мелодии, околдовавшей лето,
как будто в мире есть единственный мотив,
что завтра снова зазвучит с рассвета.
Что ж ! Пойте, милые, без края и конца.
Нам нужно всем прожить, удел свой принимая,
в безумном ритме, что связует все сердца.
И я - в иллюзии, что я вас понимаю.
Подгорица, 21 июня 2013 года.
Владимир Ягличич По привычке
(С сербского).
Везде, как по привычке,
грабёж и произвол,
отчаянные стычки -
за место, за престол.
Сознанье вечно мечется
в тисках мирского зла:
одно лишь человечество -
тиранам нет числа.
Затеяли ламбаду
насильник и вампир:
хотят на крыше ада
втянуть в свой пляс весь мир.
Диктаторы, говоруны -
а мы им ладан курим ! -
но часто эти паханы -
преступники из тюрем.
Владимир Ягличич Голоса и трубы
(С сербского).
Слышу ли я те вселенские шквалы,
что отдаются в сознании смутно,
те голоса, что влетают попутно,
и зазвучавшие в небе кимвалы ?
Что-то родилось в далёкой лазури
и загремело, свой грохот множа,
что-то исчезло в призрачной буре,
как растворилось в воздушной дрожи.
Трубы взыграли у стен Йерихона.
Кто-то спеша за бессмертным благом
мчится в веках семимильным шагом,
бездны минуя, ломая заслоны.
Плачет Рахиль, а злодеи, злословя,
моют преступные руки от крови.
1981
Владимир Ягличич Алмаз
(С сербского).
Нет, ты не камень, слагающий горы,
место твоё - не в стене, а в гемме.
Ты не из тех, что полнят просторы.
Ты - из камней, освятивших время.
Смой с себя ржавчину льдом и солью.
Хватит шагать за слепыми вождями*.
Двигайся сам в мировом раздолье -
к гордым вершинам, под чистое знамя.
Не возжелай площадного фурора,
будь под надзором тайного брата**.
Выбери яркую грань кругозора,
чтобы сиять там с утра до заката
Пользуйся даром, чудом и светом.
Стоит ли быть заурядным предметом ?
1983
Примечания.
*Образ слепого вождя заимствован из рассказа сербского писателя Радоя
Домановича "Вождь".
**Тайный брат - отсылка к Бодлеру:
"Hypocrite lecteur, mon semblable, mon frеre!",
а также к сербскому поэту Стевану Раичковичу (1928-2007).
Владимир Ягличич Ливень в Требине
(С сербского).
Градимиру Ягличичу (1934-2014)
Окошко от обильных слёз намокло.
Отец мой болен. Прерывается дыханье.
Не ждал, что окажусь при этой драме
в чужом мне городе, где хлещут грозы.
Что понимают рамы или стёкла ?
Однако и они весь день в рыданье.
Я должен нынче сам истечь слезами.
Я весь сегодня обращаюсь в слёзы.
Владимир Ягличич Парк в Аранджеловце
(С сербского)
Здесь парк - часть города, но парк с ним не сравним.
Парк больше города. В нём дивная краса.
В нём тихо, нет машин, - совсем другой режим.
В нём слиты вместе и земля, и небеса.
Скульптур из мрамора в нём целая орава -
ряд мощных форм, остановившихся в движенье.
Весь этот парк - как пограничная застава
у грани мира: вход в другое измеренье.
Парк - место давних Гарашенинских* прогулок.
Обреновичи** здесь настроили дворцов.
Здесь чистый звон воды в ключах особо гулок
среди созданий выдающихся творцов.
Здесь в облике дворцов высокая державность.
Я здесь - как царь, среди духовного богатства.
Я постигаю здесь грядущее и давность:
и рвусь на белый свет, и здесь хочу остаться.
Аранджеловац, февраль 2013 г.
Примечания.
*Илья Гарашанин (1812-1874) - видный сербский государственный деятель,
занимавший в разное время посты министра внутренних дел, министра иностранных дел, председателя правительства. Был активным сторонником
государственного объединения южных славян.
**Обреновичи - сербская династия, правившая страной в XIX-м веке.
Владимир Ягличич Пробуждение
(С сербского).
Время проснуться. Небо белёсо.
Луч за лучом в погоне.
Где же любимые мною косы ?
Где вороные кони ?
Где ж моё царство, моя столица ?
Столько селений милых ?
Что же не видно моей сестрицы ?
Кровь иссякает в жилах.
Где же друзья, вся родня, все дети ?
Правда ль, весь край потерян ?
Есть ли хотя бы один на свете,
кто мне остался верен ?
Нет. Лишь глумятся злые паяцы
сверх всех других печалей,
мол, не хочу ли в Мерсе кататься
в паре с роскошной кралей.
Вот уж явились докончить дело
в лад с приговором новым:
в грудь мне воткнув, пропороть всё тело
острым рожном дубовым.
Владимир Ягличич Змея
(С сербского)
Всеобщая злая жадность
змеёй тебе вгрызлась в горло
и, показав всеядность,
грызла - аж всю распёрло.
Змея поглотала вещи,
пруд, сад и весь дом обжитый.
Лишь только смеялась зловеще
и вечно была несытой.
В облик матери влезть пыталась,
алчно в спину въедалась пастью.
Её не брала усталость,
пока не ввела в несчастье.
Вползла на сестру похожей:
с сыном, с вытьём и скандалом.
Сглодала всю плоть под кожей.
Колола тебя кинжалом.
С новым дружком да с округой
всё больше отнять желала;
не чтила тебя с супругой,
и дочь отхватила немало.
Сплошной бурливой волною
всё так и текло к разоренью.
Ты был обречён роднёю
как жертва всем на съеденье.
В этом мире трагедий много,
но никто не подаст совета.
Обратись с вопросами к Богу -
Он лишь знает, к чему всё это.
Владимир Ягличич Товарищи с детства
(С сербского)
На школьном поле в дни футбольных встреч
девицы думали, как лучше нас завлечь.
Я всё пытаюсь не забыть о тех ребятах:
шли битвы холостых с командою женатых.
Лупили по ногам, дразнились, шла ругня.
Бывало, палки выдирали из плетня.
А после жарких битв, в компаниях, за пивом,
шёл всякий сельский трёп с бурлением игривым.
В укромных сумерках, уже не на виду,
встречались парочки в каком-нибудь саду.
Я помню ваши именины, новоселья,
прощанья, свадьбы: и печали, и веселья.
Иных из вас нещадный рок скосил,
и вы покоитесь меж дедовских могил.
Тот - сумасшедший, тот - бродяга-богомолец,
а третий друг погиб в бою как доброволец.
Четвёртый днюет возле матери больной,
И каждый пятый серб всё чинит дом родной.
Мне тяжко без друзей среди молчащих комнат.
Сам многих позабыл - меня никто не помнит.
И память трудится. Ум выстроить стремится
над прежней дружбой нерушимую гробницу.
Метки:
