Лина Костенко Берестечко Часть 13, 14
Лина Костенко ?Берестечко?
Часть 13,14
… А ДАЛИ ЛИ ПРЕД СМЕРТЬЮ ЕЙ КРЕСТ ПОЦЕЛОВАТЬ?
Иль рассудили, коль Гелена – прошмандовка,
За тыщу вёрст её паскуду прикопать
От кладбища и мест святых в сторонке.
Ленивая, и склонная к разврату.
И мачеха Тимошику и брату.
И, как змея, она зелЕна,
Моя Гелена… моя Гелена!
Иль не любил тебя, моя родная?
Ты нищая! Теперь я понимаю.
Хотя б немного постыдилась ты.
Исчадье ада и духовной пустоты.
Пусть не святая, пусть не недорога,
Но не шалавою же быть?
А ты же хвойда так убога,
И гетманшей тебе не быть!
Должна бы в доме быть хранительницей чести.
Когда везде порядок, мне и чёрт не брат!
Но, вот собрались три порока вместе:
Обман, с ним подлость и разврат.
Досталось ли мне от неё судилище?
Ещё и ты меня сумела обмануть.
У каждого должно быть то пристанище,
Где б мог душой и от измен он от дохнуть!
КАК ЛОШАДЬ ДИКУЮ ТЕБЯ Б ВЗНУЗДАТЬ,
А не пылинки у тебя сдувать.
А ты - мерзавка, поздно осознал…
Я оскорблен. Посмешищем я стал.
Иль от безделия твоё сердечко чёрствым стало?
Тебя прельщали статуэтки и меха…
А также почести, которых было мало,
Интриги Вавилонские… и надобность греха.
КАК В РОЛЬ ВОШЛА, ХМЕЛЬНОЮ КРОВЬЮ НАПИЛАСЬ.
Фортуну гонором пугала. И, вот грешить быстрей взялась.
Ходила словно королева,
Но вмиг менялся милый лик.
Когда сомненью дала повод,
И подозренья час возник.
Шляхетным ты гордилась родом,
И, чтоб свести меня с ума,
Ты девственною становилась.
Мне говоря ни ?нет?, ни ?да?.
?Любимым? называли губы,
?Иди скорей? - шло от колен…
Что говорила ты паскуда?
Дитя пороков и измен?!
Ты, как невзнузданная лошадь,
Несла в ночи Богдану страсть.
И без тебя мне лишь осталось
Воспоминанья вспомнить всласть…
А ПОБЕДА БЫЛО С НАМИ!
Верим в неё зримо.
От Молдовы до Варшавы,
А потом до Крыма!
Говорю ей
- Будь здорова!
А потом, не плач же.
В конце – Пани гетманова,
Смотри, не дурачься!
А она к коню прильнула,
Говорит – О, Боже!
Чтоб налево я взглянула?
Быть того не может!
Верил ей. Мне приходилось
Вот тогда замолкнуть.
А следовало мою милую
В комнате захлопнуть!
А КАК ЖЕ ТОТ, КЕМ ТЫ БОГДАНА ЗАМЕНЯЛА?
Такая краля. Венчана жена.
И чей подстилкой ты на время стала?
Иль притворилась праведной? Не ведаешь сама!
Дворецкий из него был самый классный.
Сладкоголосый соловей… В лакействе – асс!
Его слова, пожалуй, доводили до экстаза.
Как мух на сладкое манило каждый раз.
Слизняк липучий в златом вытканной ливрее.
Холуйчик бледненький, прижившийся при мне.
Гетманской панночке он был всего милее,
Сей херувимчик, что болтался на коне.
Ещё любил поплакать об Отчизне.
Залез мне в душу. Ну, а я
Назначил гетманом гарбузов,
Коров и птиц… Ну и бабья.
Как сладкий мёд всегда был липким.
И, как ручей, не утихал.
Подумал – Ну, пусть фиерит здесь.
Такому ведь не до греха!?
Но, разв ты одна тому причина?
Иль лишь в тебе весь вавилонський блуд?
И разве сможет сам мужчина
Сам возгореть? Ты подожгла всё тут!
ГНИЛЬ, ГАДОСТЬ И СОБАЧЬЯ ТЕЧКА…
Распятый богом данный дар.
Как высохшая летом речка.
Где благочестия алтарь?
Ты где? Ты где? Где затерялась?
Но не могу забыть тебя я…
Ещё пока в душе осталась.
Душа уныло дотлевает.
Сижу здесь, уперев кулак в колено,
Ищу в горилке жизни суть.
И разгорается моя калина,
Которую за гробом понесут.
ДА, ГРЕШЕН Я И ЭТО НЕ СКРЫВАЮ!
Вселился бес в ребро, я, как дурак.
Забыл детей. Теперь я это понимаю,
Слюною изошёл весь… полный мрак!
Мне женщина привиделась, не скорою.
Что выше лизоблюдства, выше войн.
Любил я многих… Счастлив был лишь с тою,
Что уж на небесах… Пусть тучкой проплывёт.
Все восхищались – Рыжая какая!
Всё будет дальше у Богдана чётко.
После неё другие, вам признаюсь,
Лишь, как вода, в сравненьи с доброй водкой!
Был в походах голоден,
Женских ласок жаждал.
Сторонился, я не скрою
Проститутки каждой.
Как заночую я в корчме,
Вмиг рядышком девица.
Но не даёт покоя мне
Гелена… Часто снится.
ЕЁ Я ВСПОМИНАЛ. КАК ДАР ЛЕЛЕЯЛ,
А тот ей всех милее стал,
Как крыса та, что всё украсть сумеет,
В казну по локоть руку запускал.
Он из породы тех, что если надо,
И совесть спрячут глубже под манжет.
Хиляк и чахлик. Гнида, мразь и падло!
На голове причёска – левержет.
Подъехал к пани на кривой кобыле.
К деньгам поближе… и обвил, как уж.
А я в боях. Теперь жалею сильно,
Что ключ доверил ей… Ну а кому ж?
НЕ ПРИЕЗЖАЛ ТАЙКОМ. ПРЕДУПРЕЖДАЛ ВСЕХ,
Поймать их в гречке не старался я.
Об этом и не думал. Иль не верил?
Но я не опускался до вранья.
Я слал гонцов, летящих словно ветер.
И в письмах я такого написал!
Когда же сам спешил к единственной на свете,
За три версты до дома конь мой ржал.
Искать любовника? Такого не престало!
Себя так унижая опускать?
Или мне горестей и битв по жизни мало?
Чтобы ещё мужчин вокруг искать?
Ты притворялась. Было, как обычно.
А я не знал, как это понимать.
Колдунья старая, ни слова не сказав мне,
На печь холодную полезла засыпать!
Как ни крути, тебе святым не быть.
Ведь смогу люди воровство раскрыть!
Поют теперь романсы
Козацкие финансы.
А сердце разрывает болью.
Доверие моё забыто.
Его, истолковав фривольно,
Как свиньи пойло пили из корыта!
Ты в душу вылила помои,
И кров ушку мою испила.
Гори в аду всё ваше кодло
Измен, обманов и поступков подлых!
Но, водкою понять зальюсь я.
И пьяным спать опять ложусь я…
Не в Субботове живу, а в Паволочи
А КОНЬ ЛЕТИТ ГАЛОПОМ ДНЁМ И НОЧЬЮ…
А ЗАВТРА УТРО ВНОВЬ ОПЯТЬ НАСТУПИТ
И на ходу мой конь лететь галопом будет.
Дайте люди алое мне полотенце,
Вытру буйну голову, душу вытру, сердце!
*****
Костенко Л?на. ?Берестечко?
Частина 13,14
…ЧИ ВИ Ж ?Й ХОЧ ПЕРЕД СМЕРТЮ
ДАЛИ ПОЦ?ЛУВАТИ ХРЕСТ?
Чи спов?далась,
як честь жоночу процвиндрила?
Та було ж ?? прикопати за тисячу верст
в?д святого християнського цвинтаря!
Оту перелюбницю,
ту лайдачку,
син?в мо?х ненависну мачуху.
Оту гадюку, зм?ю зелену!
Мою Гелену… мою Гелену…
ЧИ Я Ж НЕ ЛЮБИВ ТЕБЕ, МОЯ Р?ДНА?
А в тебе ж в?рност? як у шелягу ср?бла.
Було б шануватись, моя замороко,
хоч для годиться, про людське око.
Хай не святенниця, недоторка,
а так шалатися в глупу н?ч! —
Ти ж не якась там хльорка,
сам?й гетьманш? не подоба-р?ч.
Ти ж мала буть хранителькою чест?.
Як в дом? чисто, й чорт мен? не брат.
Душа ж ? так сто?ть на перехрест?
ус?х обман?в, п?дступ?в ? зрад.
То ще й в?д тебе лжа ? осудовище?
То ще ? ти обманю?ш мене?!
Десь ма? ж бути в св?т? пристановище,
де в серце жодне стерво не вджи?не!
БУЛО Б ТЕБЕ УЗЯТИ НА ЗАНУЗД.
Та я ж би вмер за твою сльозу
А ти ж то, ласки мо?? зам?сть,
таку ганебу, таку мерзу!
Чи мож' тоб? серце з нудоти сплюскло?
Бо що ти знала? Шовки та люстро
Та златоглави, та води колонськ?
Та р?зн? мисл? сво? вавилонськ?
…ВНАТУРИЛАСЬ, ВИКОБ?ЦАЛА,
ХМ?ЛЬНОЮ КРОВ'Ю НАЛИЛАСЬ.
фортуну гонором хвицала, грудьми гр?ховно нап'ялась.
Ходила, наче королева.
А як м?нилася в лиц?,
коли сорочка перкалева згорала в мене у руц?!
Шляхтянка пишна ? лукава,
щоб я достоту скажен?в,
тремкою цнотою лякала,
то скаже: м?й,
то скаже: н?!
В гарячц? губ, в нестям? т?ла,
В шалу розчахнутих кол?н
як? слова ти шепот?ла
шовковим голосом сво?м!
Як незагнуздана лошиця
несла кр?зь н?ч мою жагу.
Та я ж без тебе тут лишився
як пожарище на сн?гу!..
А КОЛИ МИ ВИРУШАЛИ,
не було нам стриму,
до Молдови, до Варшави
чи ?знов до Криму, —
Кажу: — Будь мен? здорова!
Кажу: — Не журися.
Кажу: — Пан? гетьманова,
ти ж мен? дивися!
А вона мен?, о Боже! —
до стремен припала:
— Коли я тут що абощо,
то щоб я пропала!
Чума б тебе зачумила,
мусив замовкати.
Чи мав тебе, моя мила,
в замки замикати?
А ТОЙ ЖЕ, ТОЙ,
КОГО СОБ? З'?ДНАЛА?!
Така красуня, в?нчана жона!
Чи вже себе й за уст?лку не мала, —
чим уподобавсь, смуток тебе зна.
Дворецький з нього — перша кляса.
Солодкомовний, у лакейств? — зух.
Його слова б у мисочку — маляса,
у спеку можна вивестися з мух.
Липучий равл в золочен?й л?вре?,
бл?дий холуй, драглистий в?д сидн?,
мо?? пан? ниц? емп?ре?, —
в?н так доповз, не втримавсь на кон?.
А ще любив закинуть про ойчизну.
Закрався в душу якось. Недарма ж
Лишив на нього птаство й рогатизну,
льохи ?з ренським, саджавку ? саж.
Все поважав ма?тне й ма?статне.
Така порода, вутла ? плоха.
Я ж думав так:
як до меча нездатне,
то певно ж ? нездольне до гр?ха.
Чи, може, ти одна тому причина?
Чи, може, це в тоб? той вавилонський блуд,
що ти ?х вс?х п?дпалю?ш очима,
як хтива ?скра, кинута на трут!
ГИДЬ. ГАДЮШНИК. СОБАЧА Т?ЧКА.
Збагн?тований Божий дар.
Де ж ти, д?вонько, красна ч?чко?
Де ж ти, жоно, чистий олтар?
Де ж ти, де ж ти?
Щось довго йдеш ти.
Сивий волос почав укидатися.
Дотл?ва? душа до решти.
А куди ж в?д себе податися?
От, сиджу, кулаки в кол?на.
Уздр?ваю в гор?лц? суть.
Счервен?ла уже калина,
Що за гробом мо?м понесуть…
ГР?ШНИК Я, Н?ДЕ ПРАВДИ Д?ТИ.
Був женило, джи?ун, не посл?дн?й таки бабодур,
Може, й десь полишив самос?йн? д?ти.
Та й не молод уже. А укл?пився в голову дур.
Приманячилась ж?нка
Над всею ц??ю р?знею,
над блюзн?рствами св?ту — святиня моя сливе
Я кохав не одну А щасливий був т?льки з нею
Не ч?пайте ??. Вона мен? в хмарах пливе.
Хтось казав: та вона ж у тебе руда
Ох як жар! Та й краси ж гордовито?
П?сля не? кожна — як пр?сна вода
п?сля оковито?.
А бувало ж в походах —
зголодн?ю
Ой да
як захочеться ж?нки,
аж т?сно мен? в кунтуш?.
Бо пох?д то пох?д.
А п?двернеться, гляну — хвойда.
Так ? верне з душ?.
Або й просто ж?ноцтво.
Ноч?вля яка чи корчма.
Не одна й молодиця
ласкава була до мене.
С?дло в головах, п?д боком кошма.
А сон присниться — Гелена.
Я ЗГАДУВАВ ??. Я ЖИВ ТИМ КОЖНИМ МЕНТОМ.
Бер?г в душ? як найдорожчий скарб.
А в?н ходив в каптан? з позументом,
В казну по л?коть руку запускав.
Меткий панок, ?з тих, що не погребують.
Воно запхне ? сов?сть за манжет.
Таке н?кчемне — кидик, сухоребрик,
ще й зач?ска ненаська — левержет.
Улестив пан?, спритний на п?дмову.
Наглед?в грош? ? звивавсь як вуж.
А я в походах. ? ключ? в?д схову
дов?рив гетьманов?й, а кому ж?
НЕ ПРИ?ЖДЖАВ УПОТЕМКУ, УПОТАЙ,
аби вноч? заскочити обох.
Про це й не думав. Поки в?риш, поти й
душа не п?де в жебри до тривог.
Я слав г?нц?в наввипередки часу.
щоб у письм? такого наверзти!
А коли я кр?зь н?ч до тебе мчався —
м?й к?нь ?ржав уже за три версти!
Дубов? двер? розхряпнем стояли.
Любив тебе, не вм?ючи звикать.
То чи ж мен?, упитому боями,
мущинський дух по зап?чках шукать?!
А ти була…
Така була, як завше
Лиш не доглупав я у чому р?ч:
стара в?щунка, й слова не сказавши
пол?зла спати на холодку п?ч.
А ВСЕ Ж РОЗКРИЛОСЯ НА КРАД?ЖЦ?.
Сид?ла правда в порожн?й д?жц?.
Казна козацька.
Казна що?
Болить, що ти таке казна-що!
Болить, що отямився лиш доп?ру,
як з погор?лля, як з-п?д золи.
Що ви удвох мою дов?ру,
як свин? з жолоба, пили!
То що ж ти серце ?з мене вийняла?
Ти ж мен? душу всю запомийнила!
Та будь воно прокляте, все ваше кодло,
вс? ваш? кубла ? вс? ваш? кудли!
Та я нап'юся,
та я заллюся,
та я на камен? постелюся!
Та я ж не в Суботов?,
я ж тут в Паволоч?.
А К?НЬ ЛЕТИТЬ ? ЛЕТИТЬ СВ?Т ЗА ОЧ?…
А ЗАВТРА ЗНОВУ НАСТАНЕ РАНОК
Ой коню коню зелений тпру
Ох дайте люди мен? утираник-
багровий сором з лиця утру
Часть 13,14
… А ДАЛИ ЛИ ПРЕД СМЕРТЬЮ ЕЙ КРЕСТ ПОЦЕЛОВАТЬ?
Иль рассудили, коль Гелена – прошмандовка,
За тыщу вёрст её паскуду прикопать
От кладбища и мест святых в сторонке.
Ленивая, и склонная к разврату.
И мачеха Тимошику и брату.
И, как змея, она зелЕна,
Моя Гелена… моя Гелена!
Иль не любил тебя, моя родная?
Ты нищая! Теперь я понимаю.
Хотя б немного постыдилась ты.
Исчадье ада и духовной пустоты.
Пусть не святая, пусть не недорога,
Но не шалавою же быть?
А ты же хвойда так убога,
И гетманшей тебе не быть!
Должна бы в доме быть хранительницей чести.
Когда везде порядок, мне и чёрт не брат!
Но, вот собрались три порока вместе:
Обман, с ним подлость и разврат.
Досталось ли мне от неё судилище?
Ещё и ты меня сумела обмануть.
У каждого должно быть то пристанище,
Где б мог душой и от измен он от дохнуть!
КАК ЛОШАДЬ ДИКУЮ ТЕБЯ Б ВЗНУЗДАТЬ,
А не пылинки у тебя сдувать.
А ты - мерзавка, поздно осознал…
Я оскорблен. Посмешищем я стал.
Иль от безделия твоё сердечко чёрствым стало?
Тебя прельщали статуэтки и меха…
А также почести, которых было мало,
Интриги Вавилонские… и надобность греха.
КАК В РОЛЬ ВОШЛА, ХМЕЛЬНОЮ КРОВЬЮ НАПИЛАСЬ.
Фортуну гонором пугала. И, вот грешить быстрей взялась.
Ходила словно королева,
Но вмиг менялся милый лик.
Когда сомненью дала повод,
И подозренья час возник.
Шляхетным ты гордилась родом,
И, чтоб свести меня с ума,
Ты девственною становилась.
Мне говоря ни ?нет?, ни ?да?.
?Любимым? называли губы,
?Иди скорей? - шло от колен…
Что говорила ты паскуда?
Дитя пороков и измен?!
Ты, как невзнузданная лошадь,
Несла в ночи Богдану страсть.
И без тебя мне лишь осталось
Воспоминанья вспомнить всласть…
А ПОБЕДА БЫЛО С НАМИ!
Верим в неё зримо.
От Молдовы до Варшавы,
А потом до Крыма!
Говорю ей
- Будь здорова!
А потом, не плач же.
В конце – Пани гетманова,
Смотри, не дурачься!
А она к коню прильнула,
Говорит – О, Боже!
Чтоб налево я взглянула?
Быть того не может!
Верил ей. Мне приходилось
Вот тогда замолкнуть.
А следовало мою милую
В комнате захлопнуть!
А КАК ЖЕ ТОТ, КЕМ ТЫ БОГДАНА ЗАМЕНЯЛА?
Такая краля. Венчана жена.
И чей подстилкой ты на время стала?
Иль притворилась праведной? Не ведаешь сама!
Дворецкий из него был самый классный.
Сладкоголосый соловей… В лакействе – асс!
Его слова, пожалуй, доводили до экстаза.
Как мух на сладкое манило каждый раз.
Слизняк липучий в златом вытканной ливрее.
Холуйчик бледненький, прижившийся при мне.
Гетманской панночке он был всего милее,
Сей херувимчик, что болтался на коне.
Ещё любил поплакать об Отчизне.
Залез мне в душу. Ну, а я
Назначил гетманом гарбузов,
Коров и птиц… Ну и бабья.
Как сладкий мёд всегда был липким.
И, как ручей, не утихал.
Подумал – Ну, пусть фиерит здесь.
Такому ведь не до греха!?
Но, разв ты одна тому причина?
Иль лишь в тебе весь вавилонський блуд?
И разве сможет сам мужчина
Сам возгореть? Ты подожгла всё тут!
ГНИЛЬ, ГАДОСТЬ И СОБАЧЬЯ ТЕЧКА…
Распятый богом данный дар.
Как высохшая летом речка.
Где благочестия алтарь?
Ты где? Ты где? Где затерялась?
Но не могу забыть тебя я…
Ещё пока в душе осталась.
Душа уныло дотлевает.
Сижу здесь, уперев кулак в колено,
Ищу в горилке жизни суть.
И разгорается моя калина,
Которую за гробом понесут.
ДА, ГРЕШЕН Я И ЭТО НЕ СКРЫВАЮ!
Вселился бес в ребро, я, как дурак.
Забыл детей. Теперь я это понимаю,
Слюною изошёл весь… полный мрак!
Мне женщина привиделась, не скорою.
Что выше лизоблюдства, выше войн.
Любил я многих… Счастлив был лишь с тою,
Что уж на небесах… Пусть тучкой проплывёт.
Все восхищались – Рыжая какая!
Всё будет дальше у Богдана чётко.
После неё другие, вам признаюсь,
Лишь, как вода, в сравненьи с доброй водкой!
Был в походах голоден,
Женских ласок жаждал.
Сторонился, я не скрою
Проститутки каждой.
Как заночую я в корчме,
Вмиг рядышком девица.
Но не даёт покоя мне
Гелена… Часто снится.
ЕЁ Я ВСПОМИНАЛ. КАК ДАР ЛЕЛЕЯЛ,
А тот ей всех милее стал,
Как крыса та, что всё украсть сумеет,
В казну по локоть руку запускал.
Он из породы тех, что если надо,
И совесть спрячут глубже под манжет.
Хиляк и чахлик. Гнида, мразь и падло!
На голове причёска – левержет.
Подъехал к пани на кривой кобыле.
К деньгам поближе… и обвил, как уж.
А я в боях. Теперь жалею сильно,
Что ключ доверил ей… Ну а кому ж?
НЕ ПРИЕЗЖАЛ ТАЙКОМ. ПРЕДУПРЕЖДАЛ ВСЕХ,
Поймать их в гречке не старался я.
Об этом и не думал. Иль не верил?
Но я не опускался до вранья.
Я слал гонцов, летящих словно ветер.
И в письмах я такого написал!
Когда же сам спешил к единственной на свете,
За три версты до дома конь мой ржал.
Искать любовника? Такого не престало!
Себя так унижая опускать?
Или мне горестей и битв по жизни мало?
Чтобы ещё мужчин вокруг искать?
Ты притворялась. Было, как обычно.
А я не знал, как это понимать.
Колдунья старая, ни слова не сказав мне,
На печь холодную полезла засыпать!
Как ни крути, тебе святым не быть.
Ведь смогу люди воровство раскрыть!
Поют теперь романсы
Козацкие финансы.
А сердце разрывает болью.
Доверие моё забыто.
Его, истолковав фривольно,
Как свиньи пойло пили из корыта!
Ты в душу вылила помои,
И кров ушку мою испила.
Гори в аду всё ваше кодло
Измен, обманов и поступков подлых!
Но, водкою понять зальюсь я.
И пьяным спать опять ложусь я…
Не в Субботове живу, а в Паволочи
А КОНЬ ЛЕТИТ ГАЛОПОМ ДНЁМ И НОЧЬЮ…
А ЗАВТРА УТРО ВНОВЬ ОПЯТЬ НАСТУПИТ
И на ходу мой конь лететь галопом будет.
Дайте люди алое мне полотенце,
Вытру буйну голову, душу вытру, сердце!
*****
Костенко Л?на. ?Берестечко?
Частина 13,14
…ЧИ ВИ Ж ?Й ХОЧ ПЕРЕД СМЕРТЮ
ДАЛИ ПОЦ?ЛУВАТИ ХРЕСТ?
Чи спов?далась,
як честь жоночу процвиндрила?
Та було ж ?? прикопати за тисячу верст
в?д святого християнського цвинтаря!
Оту перелюбницю,
ту лайдачку,
син?в мо?х ненависну мачуху.
Оту гадюку, зм?ю зелену!
Мою Гелену… мою Гелену…
ЧИ Я Ж НЕ ЛЮБИВ ТЕБЕ, МОЯ Р?ДНА?
А в тебе ж в?рност? як у шелягу ср?бла.
Було б шануватись, моя замороко,
хоч для годиться, про людське око.
Хай не святенниця, недоторка,
а так шалатися в глупу н?ч! —
Ти ж не якась там хльорка,
сам?й гетьманш? не подоба-р?ч.
Ти ж мала буть хранителькою чест?.
Як в дом? чисто, й чорт мен? не брат.
Душа ж ? так сто?ть на перехрест?
ус?х обман?в, п?дступ?в ? зрад.
То ще й в?д тебе лжа ? осудовище?
То ще ? ти обманю?ш мене?!
Десь ма? ж бути в св?т? пристановище,
де в серце жодне стерво не вджи?не!
БУЛО Б ТЕБЕ УЗЯТИ НА ЗАНУЗД.
Та я ж би вмер за твою сльозу
А ти ж то, ласки мо?? зам?сть,
таку ганебу, таку мерзу!
Чи мож' тоб? серце з нудоти сплюскло?
Бо що ти знала? Шовки та люстро
Та златоглави, та води колонськ?
Та р?зн? мисл? сво? вавилонськ?
…ВНАТУРИЛАСЬ, ВИКОБ?ЦАЛА,
ХМ?ЛЬНОЮ КРОВ'Ю НАЛИЛАСЬ.
фортуну гонором хвицала, грудьми гр?ховно нап'ялась.
Ходила, наче королева.
А як м?нилася в лиц?,
коли сорочка перкалева згорала в мене у руц?!
Шляхтянка пишна ? лукава,
щоб я достоту скажен?в,
тремкою цнотою лякала,
то скаже: м?й,
то скаже: н?!
В гарячц? губ, в нестям? т?ла,
В шалу розчахнутих кол?н
як? слова ти шепот?ла
шовковим голосом сво?м!
Як незагнуздана лошиця
несла кр?зь н?ч мою жагу.
Та я ж без тебе тут лишився
як пожарище на сн?гу!..
А КОЛИ МИ ВИРУШАЛИ,
не було нам стриму,
до Молдови, до Варшави
чи ?знов до Криму, —
Кажу: — Будь мен? здорова!
Кажу: — Не журися.
Кажу: — Пан? гетьманова,
ти ж мен? дивися!
А вона мен?, о Боже! —
до стремен припала:
— Коли я тут що абощо,
то щоб я пропала!
Чума б тебе зачумила,
мусив замовкати.
Чи мав тебе, моя мила,
в замки замикати?
А ТОЙ ЖЕ, ТОЙ,
КОГО СОБ? З'?ДНАЛА?!
Така красуня, в?нчана жона!
Чи вже себе й за уст?лку не мала, —
чим уподобавсь, смуток тебе зна.
Дворецький з нього — перша кляса.
Солодкомовний, у лакейств? — зух.
Його слова б у мисочку — маляса,
у спеку можна вивестися з мух.
Липучий равл в золочен?й л?вре?,
бл?дий холуй, драглистий в?д сидн?,
мо?? пан? ниц? емп?ре?, —
в?н так доповз, не втримавсь на кон?.
А ще любив закинуть про ойчизну.
Закрався в душу якось. Недарма ж
Лишив на нього птаство й рогатизну,
льохи ?з ренським, саджавку ? саж.
Все поважав ма?тне й ма?статне.
Така порода, вутла ? плоха.
Я ж думав так:
як до меча нездатне,
то певно ж ? нездольне до гр?ха.
Чи, може, ти одна тому причина?
Чи, може, це в тоб? той вавилонський блуд,
що ти ?х вс?х п?дпалю?ш очима,
як хтива ?скра, кинута на трут!
ГИДЬ. ГАДЮШНИК. СОБАЧА Т?ЧКА.
Збагн?тований Божий дар.
Де ж ти, д?вонько, красна ч?чко?
Де ж ти, жоно, чистий олтар?
Де ж ти, де ж ти?
Щось довго йдеш ти.
Сивий волос почав укидатися.
Дотл?ва? душа до решти.
А куди ж в?д себе податися?
От, сиджу, кулаки в кол?на.
Уздр?ваю в гор?лц? суть.
Счервен?ла уже калина,
Що за гробом мо?м понесуть…
ГР?ШНИК Я, Н?ДЕ ПРАВДИ Д?ТИ.
Був женило, джи?ун, не посл?дн?й таки бабодур,
Може, й десь полишив самос?йн? д?ти.
Та й не молод уже. А укл?пився в голову дур.
Приманячилась ж?нка
Над всею ц??ю р?знею,
над блюзн?рствами св?ту — святиня моя сливе
Я кохав не одну А щасливий був т?льки з нею
Не ч?пайте ??. Вона мен? в хмарах пливе.
Хтось казав: та вона ж у тебе руда
Ох як жар! Та й краси ж гордовито?
П?сля не? кожна — як пр?сна вода
п?сля оковито?.
А бувало ж в походах —
зголодн?ю
Ой да
як захочеться ж?нки,
аж т?сно мен? в кунтуш?.
Бо пох?д то пох?д.
А п?двернеться, гляну — хвойда.
Так ? верне з душ?.
Або й просто ж?ноцтво.
Ноч?вля яка чи корчма.
Не одна й молодиця
ласкава була до мене.
С?дло в головах, п?д боком кошма.
А сон присниться — Гелена.
Я ЗГАДУВАВ ??. Я ЖИВ ТИМ КОЖНИМ МЕНТОМ.
Бер?г в душ? як найдорожчий скарб.
А в?н ходив в каптан? з позументом,
В казну по л?коть руку запускав.
Меткий панок, ?з тих, що не погребують.
Воно запхне ? сов?сть за манжет.
Таке н?кчемне — кидик, сухоребрик,
ще й зач?ска ненаська — левержет.
Улестив пан?, спритний на п?дмову.
Наглед?в грош? ? звивавсь як вуж.
А я в походах. ? ключ? в?д схову
дов?рив гетьманов?й, а кому ж?
НЕ ПРИ?ЖДЖАВ УПОТЕМКУ, УПОТАЙ,
аби вноч? заскочити обох.
Про це й не думав. Поки в?риш, поти й
душа не п?де в жебри до тривог.
Я слав г?нц?в наввипередки часу.
щоб у письм? такого наверзти!
А коли я кр?зь н?ч до тебе мчався —
м?й к?нь ?ржав уже за три версти!
Дубов? двер? розхряпнем стояли.
Любив тебе, не вм?ючи звикать.
То чи ж мен?, упитому боями,
мущинський дух по зап?чках шукать?!
А ти була…
Така була, як завше
Лиш не доглупав я у чому р?ч:
стара в?щунка, й слова не сказавши
пол?зла спати на холодку п?ч.
А ВСЕ Ж РОЗКРИЛОСЯ НА КРАД?ЖЦ?.
Сид?ла правда в порожн?й д?жц?.
Казна козацька.
Казна що?
Болить, що ти таке казна-що!
Болить, що отямився лиш доп?ру,
як з погор?лля, як з-п?д золи.
Що ви удвох мою дов?ру,
як свин? з жолоба, пили!
То що ж ти серце ?з мене вийняла?
Ти ж мен? душу всю запомийнила!
Та будь воно прокляте, все ваше кодло,
вс? ваш? кубла ? вс? ваш? кудли!
Та я нап'юся,
та я заллюся,
та я на камен? постелюся!
Та я ж не в Суботов?,
я ж тут в Паволоч?.
А К?НЬ ЛЕТИТЬ ? ЛЕТИТЬ СВ?Т ЗА ОЧ?…
А ЗАВТРА ЗНОВУ НАСТАНЕ РАНОК
Ой коню коню зелений тпру
Ох дайте люди мен? утираник-
багровий сором з лиця утру
Метки:
