Шинейд Моррисси. Балтимор

В уличном гаме ловлю глас родного ребенка.
Он среди многих других тянет вечер до сна.
В детской компании игры идут слишком поздно.
Время ложиться, а их голоса так бодры.
Но и кто дома в вечерний час возбуждены.

Тонкие стены не спрячут от нервных сигналов
Черного гетто с сиренами и со стрельбой.
Дети еще, но уже в окружении копов.
Те, кто постарше становятся членами банд,
В страхе и гневе держащих здесь каждый квартал.

Их раздраженные речи и злая развязность
Детским сигналом о помощи, даже немым,
Вмиг поглотят мощь всех радиостанций,
Переполнявших эфир слухом бойни и ссор.
Взрыв социальный и страшный таит Балтимор.

Путы нужды их страдания усугубляют,
Боль в неокрепшие детские души вселив.
Как-то пытаясь помочь этим чадам хоть чем-то,
Мне нужно было подняться по лестнице в дом,
Где так хотелось найти безмятежным их сон.

Тщетно стараясь услышать ритмичность дыханья,
Я убеждалась в обратном - как вреден для сна
Воздух, пропитанный сыростью гнилью и вонью.
Чуть ли не входит в окно корабельный причал.
В грязной напольной постели ребеночек спал.