Неофиты. Поэма
Сия глаголет Господь: сохраните суд и сотворите правду, приближибося спасение мое прийти, и милость моя открыется. Исайя, Г.56, С.1
М.С.Щепкину на память 24 Декабря 1857
Возлюбленниче муз и граций,
Я жду тебя и тихо плачу,
И думу скорбную мою
Твоей душе передаю.
Поприветствуй благодушно
Мою сиротину,
Наш великий чудотворец,
Друг ты мой единый!
Коль приветишь, то убогой,
Сирой, но с тобою
Одолеет она Лету;
И огнём-слезою
Некогда падёт на землю
И уроком станет
Распинателям народным,
Будущим тиранам.
Давно уж я сижу в неволе,
Словно преступник, в тесноте,
Смотрю на путь, смотрю на поле,
Да на ворону на кресте
На кладбище. Но слава богу
За этот вид. Еще живёт
И богу молится, и мрёт
Крещёный люд. Вот крест высокий,
На кладбище немного сбоку
Златоукрашенный стоит.
Не бедный, верно, там лежит?
И нарисовано: распятый
За нас сын божий на кресте.
Спасибо сиротам богатым,
Что крест поставили. А я...
Такая долюшка моя!
Сижу себе и всё гляжу я
На крест высокий из тюрьмы.
Смотрю, молитву сотворю я:
И горе, горюшко моё,
Как тот накормленный ребёнок,
Немного стихнет. И тюрьма
Как будто шире. Запевает
И плачет сердце, оживает,
Тебя, о боже, и святых
И праведных всех вопрошает:
Что он им сделал, тот святой,
Тот назорей, тот сын единый,
Сын богом избранной Марии?
Что сделал он? За что
Его, святого, избивали,
В узы заковали;
И главу его честную
Тернием венчали,
Вывели с убийцами
На Голгофу-гору
И повесили меж ними?
Нет, не возглаголет
Ни сам ветхий верхотворец,
Ни его святые -
Помощники, поборники,
Кастраты немые!
Благословенная в женах
Святая праведная матерь
Святого сына всей земли!
Не дай в неволе пропадать мне,
Дни скорые напрасно тратить.
Скорбящих радосте! Пошли,
Пошли ты мне святое слово,
Святейшей правды голос новый!
И слово разумом святым
И оживи и просвети!
И расскажу я людям горе,
Как эта матерь реки, море
Слезы кровавой пролила,
Так, как и ты. И приняла
В живую душу свет незримый
Распятого твоего сына!..
Ты - матерь бога всей земли!
Ты слёзы матери до края,
До капли вылила! Рыдаю,
Молю, рыдаючи: пошли,
Подай душе убогой силу,
Чтоб огненно заговорила,
Чтоб слово пламенем взялось,
Чтоб людям сердце растопило,
По Украине понеслось,
На Украине чтоб святилось
То слово, божие кадило,
Кадило истины. Аминь.
?
Не в нашем крае, богу милом,
При гетмане иль при царе,
А в римской идольской земле
То беззаконие творилось.
При Декии ли то царе,
Иль при Нероне на дворе?
Сказать наверно не сумею.
Но пусть - Нерон. Тогда Россия
Еще не явлена была,
Когда в Италии росла
Девчоночка. И красотою,
Святою, чистою красою,
Она, как лилия, цвела.
Мать на ребёнка любовалась
И молодела. И старалась:
Людей искала ей. Нашла.
И, помолившись Гименею
В своём весёлом гинекее,
В чужой весёлый отвела.
И вскоре мать уже творится
Из этой правильной девицы:
Младенца-сына принесла,
Молилася своим пенатам
И в Капитолий отдала
Большие жертвы. Ублажала
Капитолийский тот синклит,
Чтоб первенца ее признали
Святые идолы. Горит
И день и ночь перед пенатом
Святой огонь. И рада матерь:
Алкидом сын ее растёт,
Растёт; ласкаются гетеры
И перед образом Венеры
Лампаду жгут.
II
Тогда всходила уж заря
Над Вифлеемом. Правды слова,
Любви, добра, всего святого
Заря всемирная взошла!
И мир и радость принесла
На землю людям. Фарисеи
И мерзкая вся Иудея
Задвигалась, рёв подняла,
Как будто гадина в болоте,
И сына божия во плоти
На той Голгофе распяла
Промеж злодеями. И спали,
Упившись кровью, палачи,
Твоею. Ну а ты в ночи
Восстал из гроба. Слово встало,
И слово правды понесли
По рабским весям всей земли
Твои апостолы святые.
III
И вот тогда её Алкед
И с ним гетеры молодые,
И козлоногий пьяный дед
По-над Аппиевой дорогой
Разделись в роще, разлеглись,
Потом до краю напились
И поклонялися Приапу.
Гуляют! Петр святой идёт
И, в Рим идя благовестить там,
В лесок зашел воды напиться.
И отдышаться. "Благо вам!", -
Сказал апостол утомлённый
И оргию благословил.
И тихим, добрым, кротким словом
Благовестил о слове новом,
Любви, и правде, и добре,
Добре чистейшем, без изъяна -
О братолюбии. И пьяный
И сытый голый этот Фавн,
И сын Алкид твой, и гетеры -
Все, все упали до земли
Перед Петром. И повели
К себе апостола.
IV
И в термах оргия. Горят
Чертоги пурпуром и златом,
Курятся амфоры. Девчата
Едва не голые стоят
Перед Кипридою и в лад
Поют ей гимн. Приуготован
Веселый пир; и полегли
На ложа гости. Хохот! Гомон!
Гетеры гостя привели
Седобородого. И слово
Из уст апостола святого
Драгим елеем потело.
И стихла оргия. И жрица
Киприды, оргии царица,
Поникла радостным челом
Перед апостолом. И встала,
И все за нею повскакали
И за апостолом пошли
Все в катакомбы. И единый
Твой сын Алкид пошел за ними
И за апостолом святым,
За тем учителем своим.
А ты, весёлая, из дома -
Алкида ждать на путь знакомый
Из рощи. Но пуста она.
Его не будет. Ты одна
Помолишься своим пенатам,
Сама за ужин сядешь в хате...
Но нет, не ужинать - рыдать,
Рыдать, судьбину проклинать,
Седеть, кляня. И горе, горе!
Умрёшь подобно сироте
И прокаженной!
V
На кресте
Стремглав повесили святого
Того апостола Петра.
А неофитов в Сиракузы
Свезли в оковах. И твой сын,
Любовь единая твоя,
Гниёт в неволе, окандален.
А ты, прискорбная, не знаешь,
Где он страдает, пропадает!
Идешь искать его в Сибирь,
Вернее... в Скифию... И ты...
Одна ли ты? О матерь бога,
И заступи нас и покрой!
Нет ни семьи и нет ни дома,
И нет ни брата, ни сестры,
Чтоб не заплаканы ходили,
Иль не казнились бы в тюрьме
Или в далекой стороне,
В британских, галльских легионах
Не муштровались! О Нероне!
Нероне лютый! Божий суд,
Правдивый, скорый, средь дороги
Тебя осудит. Приплывут
И со всего слетятся света
Святые мученики, дети
Святой свободы. Вкруг одра
Твоего смертного предстанут
В оковах. И ... тебя простят.
Они ведь братья-христиане,
А ты собака! Людояд!
Ты деспот бешеный!
VI
Кишат
Невольниками Сиракузы
В подвалах, тюрьмах. А Медуза
Со старцами напившись, спит.
Вот-вот проснётся утром рано -
И кровью вашею, тираны,
Зальёт похмелье.
Обыскалась
Ребёнка мать. И не нашла,
И в Сиракузы поплыла.
И там уже его в оковах
Нашла, сердечная, в тюрьме.
Не допустили посмотреть, и
Часами там пришлось сидеть ей
Возле острога. Ждать и ждать,
Как бога с неба, ожидать
Родного сына, аж покуда
Его в оковах поведут
Бульвар мести.
А в Риме праздник
Большой идёт. Толпа народу,
Со всей империи воеводы,
Преторианцы и сенат,
Жрецы и лекторы стоят
Вкруг Капитолия и хором
Гимн распевают, курят дым
Кадильный, амфорный. С собором
Идет сам кесарь. Перед ним
Из бронзы статую литую
Того же кесаря несут.
VII
Нарочно выдумали праздник
И всяк патриций-безобразник,
И мудрый кесарев сенат.
Они так кесаря хвалили,
На все лады, что аж обрыдло
Самим им дурака валять.
И чтоб уж разом доконать,
Посовещавшись, присудили,
Чтоб просто кесаря назвать
Самим Юпитером, в том роде.
И отписали воеводам
По всему царству: так и так,
Что кесарь - бог. Что бога круче!
И дали мастеру ковать
Из бронзы кесаря. До кучи
Так, нотабене, приплели,
Что кесарь бронзовый тот будет
И миловать. Сердечны люди,
Как будто в ирий, подались
В Рим на прощенье. Приплыла
Из Сиракуз и та убога
Прославить кесаря и бога.
Да и одна ль она? Мой боже!
Пришло их тысячи в слезах,
Шли издалёка. Горе с вами!
Кого вы ублажать пришли?
Кому вы слёзы принесли?
Кому явили со слезами
Свою надежду? Горе с вами,
Рабы незрячие! Кого?
Кого вы молите, благие,
Рабы незрячие, слепые?
Палач помилует ль кого?
Молитесь богу одному вы,
Молитесь правде на земле,
На свете больше никому вы
Не поклоняйтесь. Все враньё -
Попы, цари...
VIII
Перед Нероном,
Перед Юпитерым вторым,
Вчера молились сенаторы,
И все патриции, и споро
Лилася божья благодать:
Кому - деньгами, кому - чином,
Кому - в аренду Палестину,
Байстрятам что-то. А кому
Благоволили сами дать
Свою наложницу в супруги,
Пусть и потоптанную. Ладно,
Лишь б из-под кесаря. Обратно:
Сестру благоволили взять
Чью-то в гарем. И то немного:
На то он бог, а мы - под бога
Себя должны мы подлагать,
Не лишь сестер.
Преторианцы помолились -
Преторианцам дал указ,
Чтоб что хотят, то и творили,
А мы помилуем вас враз.
И вы, плебеи-гречкосеи,
И вы молилися, да вас,
Не милуют. Нет, не умеют
Вас и помиловать хоть раз!
IX
На третий день уже впустили
Молиться и за христиан.
Ты приходила и молилась,
И милосердный истукан
Велел везти из Сиракузов
В Рим окованных христиан.
И рада ты и весела,
Ты кумиру снова
Помолилась. А кумир тот,
Сей Юпитер новый,
Вот увидишь, какой праздник
Станет задавать те
В Колизее. А покамест
Выходи встречать ты
Сына. Только ты не очень
Радуйся, убога:
Еще нового не знаешь
Ласкового бога.
И пока что с матерями
Пошла сына встретить
И Алкида матерь,
И святых приветить
С берега. Идешь еси,
Чуть не распеваешь,
Да кесаря-Юпитера
Славишь-прославляешь:
- Вот Юпитер, так Юпитер!
Не жаль величать так -
Юпитером. А я, дура,
Шла за благодатью
Я к Юпитеру в Афины.
Дура я убога! -
И тихонько помолилась
Кесарю, как богу.
И пошла по-над болотом,
Взгляд на Тибр бросает.
А по Тибру из-за рощи
Байда выплывает
Иль галера. На галере
Везут твоего сына
С неофитами в оковах.
А твой сын-кровина
К мачте за ногу прикован -
Не неофит новый,
А апостол великого
Слова он Христова.
Вот каков он. Слышишь ты ли,
Как поёт в оковах
Твой мученик.
"Псалом господеви новый
И новую славу
Воспоем честным собором,
Сердцем нелукавым.
Во псалтири и тимпане
Воспоем благая,
Яко бог казнит неправых,
Правым помогает.
Преподобные во славе
И на тихих ложах
Радуются, славословят,
Хвалят имя божье.
И мечи в руках их крепких
Остры обоюду,
На отмщение языкам
И в науку людям.
Окуют царей несытых
В железные пута
И оковами их, славных,
Ручными окрутят.
И осудят их, неправых,
Судом своим правым,
И вовеки будет слава,
Преподобным слава".
X
А ты на берегу стояла,
Как будто тёмная скала.
Не слушала и не рыдала,
А "алиллуйя" подала
За матерями христианам.
И тут донесся звон кандальный
От неофитов. А твой сын,
Единый твой! апостол новый,
Перекрестившись, возгласил:
"Молитесь, братия, молитесь
За ката лютого. Его
В своих молитвах помяните.
Перед гордынею его,
Святые братья, не клонитесь.
Молитва - богу. А палач
Пускай лютует на земле,
Пусть он пророка побивает,
Пускай всех нас он распинает;
Уже внучата зачались,
И возрастут в другую жизнь,
Но не для мести внуки эти,
Христовы воины на свете!
И без огня и без ножа
Стратеги божии воспрянут,
И тьмы и тысячи поганых
Пред ними бросятся бежать.
Молитесь, братия". Молились,
Молилися перед крестом
Закованные неофиты,
Молились радостно. Хвала!
Хвала вам, души молодые!
Хвала вам, рыцари святые!
Во веки вечные хвала!
XI
И в Рим галера приплыла.
Прошла неделя. Пьяный кесарь,
Постригши сам себя в Зевеса,
Зевесу задал юбилей.
Ликует Рим. Перед кумиром
Везут возами ладан, миро,
Стадами гонят христиан.
Всех в Колизей. И, как в резнице,
Кровь потекла. Ликует Рим!
И гладиатор и патриций -
Как пьяные. Кровавый дым
Их упоил. Руины славы
Рим пропивает. Тризну правит
По Сципионам. Что ж, лютуй,
Паскудный старец. И жируй
В своих гаремах. Из-за моря
Уже встают святые зори,
Не громом праведным святым
Тебя убьёт. Ножом тупым
Тебя зарежут, как собаку,
Убьют обухом.
XII
День второй
Ревёт арена. На арене
Лидийский золотой песок
Покрылся пурпуром багряным,
В болото крови смешан был.
А сиракузских назореев
Еще не видно в Колизее.
В день третий скованных цепями
Охрана с наголо мечами
В резницу скопом привела.
Реветь арена начала.
А сын твой гордо на арену
Псалом святой поя, ступил.
И пьяный кесарь, как скаженный,
Захохотал. И леопард
Из щели выскочил на сцену,
Взглянул, скакнул... И полилась
Святая кровь. По Колизею.
Ревущим громом пронеслась
И стихла буря. Где была,
Где пряталась ты? Что ж на бога,
На кесаря того святого,
Не бросилась? А стерегли,
Кругом в три слоя обступили
Зевеса лекторы. За ним,
Твоим Юпитером святым,
Врата железные закрыли.
А ты осталася одна,
Да, одинешенька на воле.
И что ты сможешь? "Горе! Горе!
О горе лютое моё!
Моя ты долюшка! Без сына
Что сделаю? Куда я ринусь,
Куда склонюсь я?" И убога
Кругом взглянула, и сейчас
О стену старой головою
Ударилась, и трупом пала
Под самые врата.
XIII
После зрелища под вечер
В термах затерялся
Святой кесарь с лекторами.
Колизей остался
И - без кесаря, без римлян -
Будто бы заплакал,
Одинокий. Как гора та,
На поле чернеет
Колизей посреди Рима.
Тихо, тихо веет
Из-за Тибра, из Альбано
Ветер по-над Римом.
А над чёрным Колизеем,
Словно из-за дыма,
Выплыл месяц круглоликий,
И мир первозданный
Опочил на лоне ночи.
Только мы, Адаме,
Грешные твои потомки,
Мы не отдыхаем
Аж до самой домовины
В прозеванном рае.
И грыземся, как собаки,
За мосол вонючий,
И тобой пренебрегаем,
Пращур невезучий!
XIV
Не совсем почила
Недобитая старушка.
В ней живые силы
Сила ночи оживила.
Встала, побродила
Возле замкнутых воротин,
Что-то там шептала.
Уж не кесаря ль святого
Тайно проклинала?
Может быть. Тихонечко
К воротам подкралась,
Послушала, улыбнулась,
Что-то прошептала,
Слово некое. Украдкой
Под ворота села,
Закручинясь. Очень скоро
Ворота открылись.
И на возах, на колесницах,
Из Колизея, из резницы
Святые вывезли тела
И повезли на Тибр. Телами
Святых убитых откормляли
Для царского таки стола
В том Тибре рыбу. Встала матерь,
Кругом взглянула, обняла
Главу разбитую руками
И тихо, молча за возами,
Как туча чёрная, пошла
На Тибр. А скифы серооки,
Погонщики, рабы рабов,
Подумали - сестра Морока
Из ада вышла провожать
Туда же римлян. Побросали
Все трупы в воду, и назад
С возами скифы путь держали.
А ты осталася одна
На берегу. И ты смотрела,
Как расстилались и бледнели
Круги широкие над ним,
Над сыном праведным твоим!
Смотрела так, пока не скрыла
Последний след живой вода.
И улыбнулася тогда,
И тяжко, страшно зарыдала,
И помолилась в первый раз
За нас распятому. И спас
Тебя распятый сын Марии.
И ты слова его живые
В живую душу приняла.
И на базары и в чертоги
Живого истинного бога
Ты слово правды понесла.
М.С.Щепкину на память 24 Декабря 1857
Возлюбленниче муз и граций,
Я жду тебя и тихо плачу,
И думу скорбную мою
Твоей душе передаю.
Поприветствуй благодушно
Мою сиротину,
Наш великий чудотворец,
Друг ты мой единый!
Коль приветишь, то убогой,
Сирой, но с тобою
Одолеет она Лету;
И огнём-слезою
Некогда падёт на землю
И уроком станет
Распинателям народным,
Будущим тиранам.
Давно уж я сижу в неволе,
Словно преступник, в тесноте,
Смотрю на путь, смотрю на поле,
Да на ворону на кресте
На кладбище. Но слава богу
За этот вид. Еще живёт
И богу молится, и мрёт
Крещёный люд. Вот крест высокий,
На кладбище немного сбоку
Златоукрашенный стоит.
Не бедный, верно, там лежит?
И нарисовано: распятый
За нас сын божий на кресте.
Спасибо сиротам богатым,
Что крест поставили. А я...
Такая долюшка моя!
Сижу себе и всё гляжу я
На крест высокий из тюрьмы.
Смотрю, молитву сотворю я:
И горе, горюшко моё,
Как тот накормленный ребёнок,
Немного стихнет. И тюрьма
Как будто шире. Запевает
И плачет сердце, оживает,
Тебя, о боже, и святых
И праведных всех вопрошает:
Что он им сделал, тот святой,
Тот назорей, тот сын единый,
Сын богом избранной Марии?
Что сделал он? За что
Его, святого, избивали,
В узы заковали;
И главу его честную
Тернием венчали,
Вывели с убийцами
На Голгофу-гору
И повесили меж ними?
Нет, не возглаголет
Ни сам ветхий верхотворец,
Ни его святые -
Помощники, поборники,
Кастраты немые!
Благословенная в женах
Святая праведная матерь
Святого сына всей земли!
Не дай в неволе пропадать мне,
Дни скорые напрасно тратить.
Скорбящих радосте! Пошли,
Пошли ты мне святое слово,
Святейшей правды голос новый!
И слово разумом святым
И оживи и просвети!
И расскажу я людям горе,
Как эта матерь реки, море
Слезы кровавой пролила,
Так, как и ты. И приняла
В живую душу свет незримый
Распятого твоего сына!..
Ты - матерь бога всей земли!
Ты слёзы матери до края,
До капли вылила! Рыдаю,
Молю, рыдаючи: пошли,
Подай душе убогой силу,
Чтоб огненно заговорила,
Чтоб слово пламенем взялось,
Чтоб людям сердце растопило,
По Украине понеслось,
На Украине чтоб святилось
То слово, божие кадило,
Кадило истины. Аминь.
?
Не в нашем крае, богу милом,
При гетмане иль при царе,
А в римской идольской земле
То беззаконие творилось.
При Декии ли то царе,
Иль при Нероне на дворе?
Сказать наверно не сумею.
Но пусть - Нерон. Тогда Россия
Еще не явлена была,
Когда в Италии росла
Девчоночка. И красотою,
Святою, чистою красою,
Она, как лилия, цвела.
Мать на ребёнка любовалась
И молодела. И старалась:
Людей искала ей. Нашла.
И, помолившись Гименею
В своём весёлом гинекее,
В чужой весёлый отвела.
И вскоре мать уже творится
Из этой правильной девицы:
Младенца-сына принесла,
Молилася своим пенатам
И в Капитолий отдала
Большие жертвы. Ублажала
Капитолийский тот синклит,
Чтоб первенца ее признали
Святые идолы. Горит
И день и ночь перед пенатом
Святой огонь. И рада матерь:
Алкидом сын ее растёт,
Растёт; ласкаются гетеры
И перед образом Венеры
Лампаду жгут.
II
Тогда всходила уж заря
Над Вифлеемом. Правды слова,
Любви, добра, всего святого
Заря всемирная взошла!
И мир и радость принесла
На землю людям. Фарисеи
И мерзкая вся Иудея
Задвигалась, рёв подняла,
Как будто гадина в болоте,
И сына божия во плоти
На той Голгофе распяла
Промеж злодеями. И спали,
Упившись кровью, палачи,
Твоею. Ну а ты в ночи
Восстал из гроба. Слово встало,
И слово правды понесли
По рабским весям всей земли
Твои апостолы святые.
III
И вот тогда её Алкед
И с ним гетеры молодые,
И козлоногий пьяный дед
По-над Аппиевой дорогой
Разделись в роще, разлеглись,
Потом до краю напились
И поклонялися Приапу.
Гуляют! Петр святой идёт
И, в Рим идя благовестить там,
В лесок зашел воды напиться.
И отдышаться. "Благо вам!", -
Сказал апостол утомлённый
И оргию благословил.
И тихим, добрым, кротким словом
Благовестил о слове новом,
Любви, и правде, и добре,
Добре чистейшем, без изъяна -
О братолюбии. И пьяный
И сытый голый этот Фавн,
И сын Алкид твой, и гетеры -
Все, все упали до земли
Перед Петром. И повели
К себе апостола.
IV
И в термах оргия. Горят
Чертоги пурпуром и златом,
Курятся амфоры. Девчата
Едва не голые стоят
Перед Кипридою и в лад
Поют ей гимн. Приуготован
Веселый пир; и полегли
На ложа гости. Хохот! Гомон!
Гетеры гостя привели
Седобородого. И слово
Из уст апостола святого
Драгим елеем потело.
И стихла оргия. И жрица
Киприды, оргии царица,
Поникла радостным челом
Перед апостолом. И встала,
И все за нею повскакали
И за апостолом пошли
Все в катакомбы. И единый
Твой сын Алкид пошел за ними
И за апостолом святым,
За тем учителем своим.
А ты, весёлая, из дома -
Алкида ждать на путь знакомый
Из рощи. Но пуста она.
Его не будет. Ты одна
Помолишься своим пенатам,
Сама за ужин сядешь в хате...
Но нет, не ужинать - рыдать,
Рыдать, судьбину проклинать,
Седеть, кляня. И горе, горе!
Умрёшь подобно сироте
И прокаженной!
V
На кресте
Стремглав повесили святого
Того апостола Петра.
А неофитов в Сиракузы
Свезли в оковах. И твой сын,
Любовь единая твоя,
Гниёт в неволе, окандален.
А ты, прискорбная, не знаешь,
Где он страдает, пропадает!
Идешь искать его в Сибирь,
Вернее... в Скифию... И ты...
Одна ли ты? О матерь бога,
И заступи нас и покрой!
Нет ни семьи и нет ни дома,
И нет ни брата, ни сестры,
Чтоб не заплаканы ходили,
Иль не казнились бы в тюрьме
Или в далекой стороне,
В британских, галльских легионах
Не муштровались! О Нероне!
Нероне лютый! Божий суд,
Правдивый, скорый, средь дороги
Тебя осудит. Приплывут
И со всего слетятся света
Святые мученики, дети
Святой свободы. Вкруг одра
Твоего смертного предстанут
В оковах. И ... тебя простят.
Они ведь братья-христиане,
А ты собака! Людояд!
Ты деспот бешеный!
VI
Кишат
Невольниками Сиракузы
В подвалах, тюрьмах. А Медуза
Со старцами напившись, спит.
Вот-вот проснётся утром рано -
И кровью вашею, тираны,
Зальёт похмелье.
Обыскалась
Ребёнка мать. И не нашла,
И в Сиракузы поплыла.
И там уже его в оковах
Нашла, сердечная, в тюрьме.
Не допустили посмотреть, и
Часами там пришлось сидеть ей
Возле острога. Ждать и ждать,
Как бога с неба, ожидать
Родного сына, аж покуда
Его в оковах поведут
Бульвар мести.
А в Риме праздник
Большой идёт. Толпа народу,
Со всей империи воеводы,
Преторианцы и сенат,
Жрецы и лекторы стоят
Вкруг Капитолия и хором
Гимн распевают, курят дым
Кадильный, амфорный. С собором
Идет сам кесарь. Перед ним
Из бронзы статую литую
Того же кесаря несут.
VII
Нарочно выдумали праздник
И всяк патриций-безобразник,
И мудрый кесарев сенат.
Они так кесаря хвалили,
На все лады, что аж обрыдло
Самим им дурака валять.
И чтоб уж разом доконать,
Посовещавшись, присудили,
Чтоб просто кесаря назвать
Самим Юпитером, в том роде.
И отписали воеводам
По всему царству: так и так,
Что кесарь - бог. Что бога круче!
И дали мастеру ковать
Из бронзы кесаря. До кучи
Так, нотабене, приплели,
Что кесарь бронзовый тот будет
И миловать. Сердечны люди,
Как будто в ирий, подались
В Рим на прощенье. Приплыла
Из Сиракуз и та убога
Прославить кесаря и бога.
Да и одна ль она? Мой боже!
Пришло их тысячи в слезах,
Шли издалёка. Горе с вами!
Кого вы ублажать пришли?
Кому вы слёзы принесли?
Кому явили со слезами
Свою надежду? Горе с вами,
Рабы незрячие! Кого?
Кого вы молите, благие,
Рабы незрячие, слепые?
Палач помилует ль кого?
Молитесь богу одному вы,
Молитесь правде на земле,
На свете больше никому вы
Не поклоняйтесь. Все враньё -
Попы, цари...
VIII
Перед Нероном,
Перед Юпитерым вторым,
Вчера молились сенаторы,
И все патриции, и споро
Лилася божья благодать:
Кому - деньгами, кому - чином,
Кому - в аренду Палестину,
Байстрятам что-то. А кому
Благоволили сами дать
Свою наложницу в супруги,
Пусть и потоптанную. Ладно,
Лишь б из-под кесаря. Обратно:
Сестру благоволили взять
Чью-то в гарем. И то немного:
На то он бог, а мы - под бога
Себя должны мы подлагать,
Не лишь сестер.
Преторианцы помолились -
Преторианцам дал указ,
Чтоб что хотят, то и творили,
А мы помилуем вас враз.
И вы, плебеи-гречкосеи,
И вы молилися, да вас,
Не милуют. Нет, не умеют
Вас и помиловать хоть раз!
IX
На третий день уже впустили
Молиться и за христиан.
Ты приходила и молилась,
И милосердный истукан
Велел везти из Сиракузов
В Рим окованных христиан.
И рада ты и весела,
Ты кумиру снова
Помолилась. А кумир тот,
Сей Юпитер новый,
Вот увидишь, какой праздник
Станет задавать те
В Колизее. А покамест
Выходи встречать ты
Сына. Только ты не очень
Радуйся, убога:
Еще нового не знаешь
Ласкового бога.
И пока что с матерями
Пошла сына встретить
И Алкида матерь,
И святых приветить
С берега. Идешь еси,
Чуть не распеваешь,
Да кесаря-Юпитера
Славишь-прославляешь:
- Вот Юпитер, так Юпитер!
Не жаль величать так -
Юпитером. А я, дура,
Шла за благодатью
Я к Юпитеру в Афины.
Дура я убога! -
И тихонько помолилась
Кесарю, как богу.
И пошла по-над болотом,
Взгляд на Тибр бросает.
А по Тибру из-за рощи
Байда выплывает
Иль галера. На галере
Везут твоего сына
С неофитами в оковах.
А твой сын-кровина
К мачте за ногу прикован -
Не неофит новый,
А апостол великого
Слова он Христова.
Вот каков он. Слышишь ты ли,
Как поёт в оковах
Твой мученик.
"Псалом господеви новый
И новую славу
Воспоем честным собором,
Сердцем нелукавым.
Во псалтири и тимпане
Воспоем благая,
Яко бог казнит неправых,
Правым помогает.
Преподобные во славе
И на тихих ложах
Радуются, славословят,
Хвалят имя божье.
И мечи в руках их крепких
Остры обоюду,
На отмщение языкам
И в науку людям.
Окуют царей несытых
В железные пута
И оковами их, славных,
Ручными окрутят.
И осудят их, неправых,
Судом своим правым,
И вовеки будет слава,
Преподобным слава".
X
А ты на берегу стояла,
Как будто тёмная скала.
Не слушала и не рыдала,
А "алиллуйя" подала
За матерями христианам.
И тут донесся звон кандальный
От неофитов. А твой сын,
Единый твой! апостол новый,
Перекрестившись, возгласил:
"Молитесь, братия, молитесь
За ката лютого. Его
В своих молитвах помяните.
Перед гордынею его,
Святые братья, не клонитесь.
Молитва - богу. А палач
Пускай лютует на земле,
Пусть он пророка побивает,
Пускай всех нас он распинает;
Уже внучата зачались,
И возрастут в другую жизнь,
Но не для мести внуки эти,
Христовы воины на свете!
И без огня и без ножа
Стратеги божии воспрянут,
И тьмы и тысячи поганых
Пред ними бросятся бежать.
Молитесь, братия". Молились,
Молилися перед крестом
Закованные неофиты,
Молились радостно. Хвала!
Хвала вам, души молодые!
Хвала вам, рыцари святые!
Во веки вечные хвала!
XI
И в Рим галера приплыла.
Прошла неделя. Пьяный кесарь,
Постригши сам себя в Зевеса,
Зевесу задал юбилей.
Ликует Рим. Перед кумиром
Везут возами ладан, миро,
Стадами гонят христиан.
Всех в Колизей. И, как в резнице,
Кровь потекла. Ликует Рим!
И гладиатор и патриций -
Как пьяные. Кровавый дым
Их упоил. Руины славы
Рим пропивает. Тризну правит
По Сципионам. Что ж, лютуй,
Паскудный старец. И жируй
В своих гаремах. Из-за моря
Уже встают святые зори,
Не громом праведным святым
Тебя убьёт. Ножом тупым
Тебя зарежут, как собаку,
Убьют обухом.
XII
День второй
Ревёт арена. На арене
Лидийский золотой песок
Покрылся пурпуром багряным,
В болото крови смешан был.
А сиракузских назореев
Еще не видно в Колизее.
В день третий скованных цепями
Охрана с наголо мечами
В резницу скопом привела.
Реветь арена начала.
А сын твой гордо на арену
Псалом святой поя, ступил.
И пьяный кесарь, как скаженный,
Захохотал. И леопард
Из щели выскочил на сцену,
Взглянул, скакнул... И полилась
Святая кровь. По Колизею.
Ревущим громом пронеслась
И стихла буря. Где была,
Где пряталась ты? Что ж на бога,
На кесаря того святого,
Не бросилась? А стерегли,
Кругом в три слоя обступили
Зевеса лекторы. За ним,
Твоим Юпитером святым,
Врата железные закрыли.
А ты осталася одна,
Да, одинешенька на воле.
И что ты сможешь? "Горе! Горе!
О горе лютое моё!
Моя ты долюшка! Без сына
Что сделаю? Куда я ринусь,
Куда склонюсь я?" И убога
Кругом взглянула, и сейчас
О стену старой головою
Ударилась, и трупом пала
Под самые врата.
XIII
После зрелища под вечер
В термах затерялся
Святой кесарь с лекторами.
Колизей остался
И - без кесаря, без римлян -
Будто бы заплакал,
Одинокий. Как гора та,
На поле чернеет
Колизей посреди Рима.
Тихо, тихо веет
Из-за Тибра, из Альбано
Ветер по-над Римом.
А над чёрным Колизеем,
Словно из-за дыма,
Выплыл месяц круглоликий,
И мир первозданный
Опочил на лоне ночи.
Только мы, Адаме,
Грешные твои потомки,
Мы не отдыхаем
Аж до самой домовины
В прозеванном рае.
И грыземся, как собаки,
За мосол вонючий,
И тобой пренебрегаем,
Пращур невезучий!
XIV
Не совсем почила
Недобитая старушка.
В ней живые силы
Сила ночи оживила.
Встала, побродила
Возле замкнутых воротин,
Что-то там шептала.
Уж не кесаря ль святого
Тайно проклинала?
Может быть. Тихонечко
К воротам подкралась,
Послушала, улыбнулась,
Что-то прошептала,
Слово некое. Украдкой
Под ворота села,
Закручинясь. Очень скоро
Ворота открылись.
И на возах, на колесницах,
Из Колизея, из резницы
Святые вывезли тела
И повезли на Тибр. Телами
Святых убитых откормляли
Для царского таки стола
В том Тибре рыбу. Встала матерь,
Кругом взглянула, обняла
Главу разбитую руками
И тихо, молча за возами,
Как туча чёрная, пошла
На Тибр. А скифы серооки,
Погонщики, рабы рабов,
Подумали - сестра Морока
Из ада вышла провожать
Туда же римлян. Побросали
Все трупы в воду, и назад
С возами скифы путь держали.
А ты осталася одна
На берегу. И ты смотрела,
Как расстилались и бледнели
Круги широкие над ним,
Над сыном праведным твоим!
Смотрела так, пока не скрыла
Последний след живой вода.
И улыбнулася тогда,
И тяжко, страшно зарыдала,
И помолилась в первый раз
За нас распятому. И спас
Тебя распятый сын Марии.
И ты слова его живые
В живую душу приняла.
И на базары и в чертоги
Живого истинного бога
Ты слово правды понесла.
Метки:
