О еде. Хилэр Беллок

Каких по отношенью к пище
Пристрастий на земле не сыщешь!
Есть птичьи гнёзда на обед
Китайцам вкусно, мне же – нет.
Я не могу есть, как туземцы,
Горячих устриц с уймой специй,
А непрожаренный омлет
Пускай они едят, я – нет!
Французы млеют от лягушек,
Сиамцы – от щенячьих тушек.
В Московии, слыхал, бояре
На пиршествах у государя,
Подчас нутро себе калеча,
Как спаржу, уплетали свечи.
Испанцы отправляют в рот
Такой нехитрый бутерброд:
На хлеб кладут – к кружку кружок –
Ножом порезанный чеснок.
Представьте ланч: столы, приборы,
Стеклись друзья и кредиторы, -
А вы им – хлеба с чесноком!
И хорошо, коль со смешком
Уйдут друзья. Вам предстоит
Немедленно гасить кредит.
Зайдя в Италии в кафе,
Всяк возмущенно скажет: "Фе!
Вновь жареный козёл на ужин!" -
Ему годочков - пара дюжин,
Причём, зажарен сей трофей
До состояния углей.
Охватит в Мериленде ярость,
Когда за мерзостную гадость –
Суп из ошмёток черепах –
Не расплатился б падишах.
А за обедом в Вашингтоне
Вам скажут в дружелюбном тоне:
"Вино? Ах, нет! У нас – вода
С отменными кусками льда".
Её отведав, вы, наверно,
Себя почувствуете скверно,
Кляня превратности судьбины,
Едва живые от ангины.
А в Массачусетсе злодеи
От Бостона до Базардс-Бея
Закормят вас к исходу дня
То пудингом из ревеня,
То – из черники, то – из тыквы,
Так, что дойдёте до колик вы
И завопите что есть мочи:
"Не пережить мне этой ночи!"
И тут с улыбкой без эмоций
Вам принесут двенадцать порций
Ещё – немыслимых сортов! –
Как будто вам дано семь ртов.
Я видел сам не раз один,
Как бедняки из Бетнал-Грин
Едят зловредный маргарин.
Но убеждаюсь ежечасно,
Что сетования напрасны.
Вмиг рухнула моя отвага,
Когда гасконец-бедолага
Змею грыз. Даже невзначай
Не смею я спросить про чай,
Когда бываю за границей,
И каннибалу не приснится
Со мною разделить обед.
А в мире столько разных бед
И пищевых многообразий,
Что нет границ для безобразий.
С другой же стороны, решусь
Сказать: " У каждого свой вкус!" –
- Гм!

30.07.12


ON FOOD

Alas! What various tastes in food
Divide the human brotherhood!
Birds in their little nests agree
With Chinamen, but not with me.
Colonials like their oysters hot,
Their omelettes heavy — I do not.
The French are fond of slugs and frogs,
The Siamese eat puppy-dogs.
The nobles at the brilliant Court
Of Muscovy, consumed a sort
Of candles held and eaten thus
As though they were asparagus,
The Spaniard, I have heard it said,
Eats garlic, by itself, on bread:
Now just suppose a friend or dun
Dropped in to lunch at half-past one
And you were jovially to say,
"Here's bread and garlic! Peg away!"
I doubt if you would gain your end
Or soothe the dun, or please the friend.
In Italy the traveller notes
With great disgust the flesh of goats
Appearing on the table d'h;tes;
And even this the natives spoil
By frying it in rancid oil.
In Maryland they charge like sin
For nasty stuff called terrapin;
And when they ask you out to dine
At Washington, instead of wine,
They give you water from the spring
With lumps of ice for flavouring,
That sometimes kill and always freeze
The high plenipotentiaries.
In Massachusetts all the way
From Boston down to Buzzards Bay
They feed you till you want to die
On rhubarb pie and pumpkin pie,
And horrible huckleberry pie,
And when you summon strength to cry,
"What is there else that I can try?"
They stare at you in mild surprise
And serve you other kinds of pies.
And I with these mine eyes have seen
A dreadful stuff called Margarine
Consumed by men in Bethnal Green.
But I myself that here complain
Confess restriction quite in vain.
I feel my native courage fail
To see a Gascon eat a snail;
I dare not ask abroad for tea;
No cannibal can dine with me;
And all the world is torn and rent
By varying views on nutriment.
And yet upon the other hand,
De gustibus non disputand —
— Um.