Кампо ди Фиори Чеслав Милош
В Риме на Кампо ди Фиори –
Корзины оливок и фруктов,
Вино течет по брусчатке
И букеты цветов на земле.
Розовые морепродукты
Лежат на столах у торговцев
Виноградные гроздья ложатся
На пушистые персики.
Здесь, на этой площади
Сожжен Джордано Бруно,
Палач в толпе любопытной
Зажег пламенем скирды,
А только угасло их пламя,
Наполнились снова таверны,
Корзины оливок и фруктов
Разносчики бойко носили.
На память Кампо ди Фиори
Пришла мне однажды в Варшаве
Весною в погожий вечер,
При звуках живой музыки.
Такие же звуки глушили
Залпы за стенами гетто,
И дым высоко поднимался
В погожее синее небо.
Из горящих домов по ветру
Носились клочки бумаги,
Лепестки игриво кружились
В цветной своей карусели
На ветру от домов горящих
Развевались девичьи платья
Беззаботно толпа веселилась
В Варшаве в начале недели.
Сочтет здесь кто-то моралью,
Что народ варшавский ли, римский
Торгует, забавляется, любит
Безучастно к скирдам и мукам.
Иной в этой притче увидит
Бренность людских деяний,
Забвенье, растущее сразу
С первым огнем погасшим.
Я думал в те дни, однако,
Об одиночестве павших,
О том, что, когда поднимался
Джордано на место казни,
Он в человеческой речи
Не нашел ни единого слова,
Слова прощания с теми,
Кто оставался на свете.
Они же спешили напиться,
Продать свой товар рыбацкий,
Корзины оливок и фруктов,
Мелькали в веселом гуле.
От них отдалился Джордано,
Как будто прошли столетья,
Недолго в толпе ожидали
Ухода души его в небо.
И те одинокие павшие
Уже забыты на свете,
Нам слово их чуждо, как будто
Наречие древней планеты.
Все станет когда-то легендой,
И вот, через многие годы
На новом Кампо ди Фиори
Восстанет слово поэта.
Корзины оливок и фруктов,
Вино течет по брусчатке
И букеты цветов на земле.
Розовые морепродукты
Лежат на столах у торговцев
Виноградные гроздья ложатся
На пушистые персики.
Здесь, на этой площади
Сожжен Джордано Бруно,
Палач в толпе любопытной
Зажег пламенем скирды,
А только угасло их пламя,
Наполнились снова таверны,
Корзины оливок и фруктов
Разносчики бойко носили.
На память Кампо ди Фиори
Пришла мне однажды в Варшаве
Весною в погожий вечер,
При звуках живой музыки.
Такие же звуки глушили
Залпы за стенами гетто,
И дым высоко поднимался
В погожее синее небо.
Из горящих домов по ветру
Носились клочки бумаги,
Лепестки игриво кружились
В цветной своей карусели
На ветру от домов горящих
Развевались девичьи платья
Беззаботно толпа веселилась
В Варшаве в начале недели.
Сочтет здесь кто-то моралью,
Что народ варшавский ли, римский
Торгует, забавляется, любит
Безучастно к скирдам и мукам.
Иной в этой притче увидит
Бренность людских деяний,
Забвенье, растущее сразу
С первым огнем погасшим.
Я думал в те дни, однако,
Об одиночестве павших,
О том, что, когда поднимался
Джордано на место казни,
Он в человеческой речи
Не нашел ни единого слова,
Слова прощания с теми,
Кто оставался на свете.
Они же спешили напиться,
Продать свой товар рыбацкий,
Корзины оливок и фруктов,
Мелькали в веселом гуле.
От них отдалился Джордано,
Как будто прошли столетья,
Недолго в толпе ожидали
Ухода души его в небо.
И те одинокие павшие
Уже забыты на свете,
Нам слово их чуждо, как будто
Наречие древней планеты.
Все станет когда-то легендой,
И вот, через многие годы
На новом Кампо ди Фиори
Восстанет слово поэта.
Метки: