Д. Р. Р. Толкин Лэ о Лейтиан - песнь тринадцатая
В чертог огромный гулкий , как в могилу,
Где вечной смерти притаились силы,
Глубоко вниз, где безраздельно правит Тень,
Вдвоем спускались Берен с Лютиэнь,
К горы подножию, что норами изрыто,
В кромешный мрак, где в коридорах скрыта,
И угрожающе кишела и роилась
Вся нечисть, что из камня здесь родилась,
А позади ,за лабиринтом зал,
Проем ворот , все уменьшаясь, исчезал.
Стал нарастать подземных кузниц гул,
Горячий ветер жаром огненным задул,
И смрадный пар из пропастей вставал.
Чудовищ строй , изваянных из скал,
Похожих на огромных мерзких троллей,
За поворотом в каждом коридоре,
Из тьмы являясь,зло со стен взирал,
Когда свет факелов на миг их озарял.
Там били молоты в железо и гранит,
Там лязг и грохот тишину дробит,
И стоны пленных вдалеке ,средь звона стали,
То слышались, то снова замолкали.
И громко ,хрипло засмеялся вдруг,
Возненавидевший себя и все вокруг,
А следом пение сипящее неслось,
Пронзая душу, как клинок, насквозь.
Огня багрянец замерцал в дверях,
И медью отразился на полах,
Наверх аркады к сводам поднимались
И в непроглядном сумраке терялись,
Лишь молнии сверканием своим
Клубящийся пронизывали дым.
В чертог, где Моргот пиршества справлял
И кубок кровию живою наполнял,
Вступили странники неверными шагами,
И взоры их застлали дым и пламя.
Колонн огромных вверх вздымался темный строй,
Держа бескрайний свод подземный над собой,
Резные чудища украсили чертог,
Которых сон лишь породить кошмарный мог,
Стволы деревьев башнями стояли,
Их корни прочные здесь с мукой прорастали,
В тени их — смерть, отрава — их плоды,
И ветви, словно змеи ,сплетены.
Здесь сталью копий и мечей сверкая,
Стояла Моргота в броне черненой стая,
Огонь алел на остриях клинков,
Кровавый отсвет в поле их щитов,
А дальше у чудовищной колонны -
Трон Моргота , и пленным обреченным
Тут предстояло у подножия лежать
И ,задыхаясь, на ступенях умирать.
Сидела рядом отвратительная свита,
Своею гривой огненной увиты,
Там Лорды-Балроги с кровавыми руками,
Оскалившись железными клыками,
Волков прожорливых у ног теснилась стая,
А наверху холодный блеск распространяя
В венце владыки преисподней ненавистном
Сияли Сильмарилы светом чистым.
Но , чу! Распахнутые двери миновав,
Влетела тень крылатая стремглав,
И Берен в одиночестве остался,
Дыша с трудом, ползком он пробирался
По камню пола, а вампир летучий
Скользил вверху, где собираясь в тучи,
Под сводами туман и дым клубились,
И где стволы огромные ветвились.
В дурмане словно сновидений темных
Предчувствие тревог и бед огромных
Невидимой завесой опустилось,
Волною рока мрачного катилось,
Наполнив души, приглушая смех,
И заставляя умолкать в чертоге всех.
Страх без названия и формы проникал
Во все пещеры и заполнил зал,
Поднявшись выше защищавших его башен,
Давно забытый, оказался страшен
Напев Богов, коснувшийся сердец.
Заговорил тут Моргот наконец,
Раскатом грома сотрясая тишину:
?Спускайся, призрак! Лорду твоему
Бессмысленно невидимой казаться,
Не вздумай обмануть мой взор пытаться!
Никто не смеет мою волю отвергать.
Надежды нет отсюда убежать
Тем, кто ворота миновал мои незваным.
Пока мой гнев твое крыло не сделал рваным,
Спускайся! Глупое и слабое созданье,
В тебе вампира только облик и названье.
Слетай же вниз!? И над венцом кружа,
Неспешно, неохотно, вся дрожа,
Увидел Берен,небольшая тень спустилась
Пред троном возвышавшимся склонилась,
Такая хрупкая, стоит одна совсем.
И смотрит Берен, опустил затем
Огромный Моргот сумрачный свой взор,
И, содрогнувшись, он вперед пошел.
К земле прижавшись, незаметно подползал,
Хоть пот холодный шкуру покрывал,
Под троном в темноте пробраться смог
В тени у этих исполинских ног.
Тинувиэль заговорила, тонкий звук
Пронзил глубокое молчание вокруг:
?Законный повод у меня и дело,
Из Тху убежища сюда я прилетела,
Из тени Тар-ну-Фуин, чтоб с поклоном
Предстать перед твоим великим троном.?
? Но прежде, чем продолжишь ты визжать,
Свое мне имя потрудись назвать!
От Тху известия я получал не раз
За срок короткий. Что ж еще сейчас
Ему могло понадобиться снова?
Зачем он шлет посланника такого??
? Сокрытая в Тени , Тхурингветиль — мне имя,
Я мрак набрасываю крыльями своими
На лик луны, что светит обреченно
Земле Белерианда разоренной?.
?Ты лжешь, но никому не удалось
Обман мне навязать, сейчас же сбрось
Одежды ложные, с обличьем расставайся,
Разоблаченной, истинной, руке моей предайся!?
И превращенье медленно свершилось:
Вампира шкура сморщилась, свалилась,
Волос окутанная темным водопадом
Стояла истинная Лютиэн средь ада.
Стан стройный темный плащ обрисовал,
Наряд волшебный словно звезды замерцал,
Забвения и снов неясных сила
Зал мягко пеленой своей накрыла,
Повеял в подземелиях глубоких
Цветочный аромат лощин далеких
Страны эльфийской, где капелью серебра
Шлет дождь земле вечерняя пора.
И в страхе стали расползаться твари
Что деву алчным взором пожирали,
С главой склоненной, руки же воздев,
Она негромко повела напев,
Мелодия грез сонных полилась,
Но глубже с чарами она переплелась,
Чем песни Мелиан, что средь долин звучали
И древний сумрак мира наполняли.
Взметнулся и погас огонь Ангбанда алый,
Во мраке по пустым катились залам,
Спешили тени преисподней , убегая,
Вокруг все встало, тишина немая
Дыханьем орков и волков лишь нарушалась,
Но в темноте недремлющим осталось
Лишь око Моргота, как пламень полыхая.
Средь ночи подземелия, вздыхая,
Печально его голос зазвучал,
И мертвое молчание прервал:
?Ты лжива, Лютиэн, как эльфов весь народ,
И как людей никчемный жалкий род!
Добро пожаловать в чертог подземный мой,
Ведь мне здесь пригодиться раб любой.
Что нового у Тингола творится
В норе, где он, как полевая мышь таится?
Что за причуды в голове его,
Коль так не бережет дитя свое
От путешествий столь опасных? Иль шпионам
Он не придумал лучшего резона??
Тут дрогнул голос девы, песня смолкла.
?Была моя дорога трудной , долгой.
Не Тингол посылал меня, отец не знает,
Какой тропою ныне дочь его ступает.
Но путь приводит к Северу любой,
Я с трепетом стою перед тобой,
И со смиреньем на челе склонюсь у трона,
Искусств немало Лютиэн знакомо,
Чтоб царственное сердце усладить.?
? Отныне предстоит тебе здесь быть,
О Лютиэн, и в радости, и в горе,
Чтобы никто с судьбой своей не спорил,
Ты с ней мятежников могла бы примирить,
А заодно их участь разделить.
Иль хрупкость стана,нежность твоих рук
Избавлю я от испытания и мук.
Что пользы в твоем глупом лепетанье,
Считаешь ты, наивное созданье?
И посильнее менестрели мне споют
Коль позову. Тебе ж я тут
Пока пожить дам время небольшое,
Ведь ты — приобретенье дорогое,
И волшебством, и нежной чистотой
Ты сладостно досуг украсишь мой.
В садах увяло множество цветов,
Тебе подобно, милостью Богов
Обласканных, но только ныне
Их свежести нет больше и в помине,
Затоптаны в грязи и среди пыли,
Хоть лепестки их поцелуями дарили.
Но мы бездельников сюда не допускаем,
Часы трудам упорным посвящаем.
Кому здесь сладость наслаждения вкушать
И свежесть нежную цветов ногами мять?
Мы не проводим точно боги время...
Проклятие Богам! Томительное бремя
Мучительного голода, что жжет,
Как пожирающий огонь, сейчас пройдет,
Ведь перед лакомством ему не устоять,
Которое я здесь намерен взять!?
В глазах горящих пламя полыхнуло,
Он руку протянул, но дева ускользнула,
Метнувшись в сторону, как призрачная тень.
? О , нет, король, не так!- вскричала Лютиэн.
Не так для лорда величайшего пристало
Принять дар менестреля, пусть и малый!
Приходит каждый с песнею своей,
Один сильнее, а другой слабей,
И вознося напевы в этом зале,
Услышанным себя считает в праве
Для лорда стать любой певец безвестный,
Хоть в нотах фальш, а строки легковесны.
Но Лютиэн искусна, ей под стать
Владыки слух и сердце услаждать.?
Так слушай же!? И крылья взяв свои,
Проворно дева поднимает их с земли,
Из хватки быстро , словно мысль, освободилась
И в прихотливом танце закружилась,
Мелькая мимо взгляда огневого,
Она вилась вокруг венца стального,
Запела снова вдруг. И мягко вниз
Чарующие звуки полились,
Как ручеек,журчащий серебристо,
И падая, подобно росам чистым,
На лепестки раскрывшихся цветов,
Влекли в бездонный омут темных снов.
Волшебный плащ расправила она,
Что с чарами дремотными ткала,
Кружила, от стены к сене летая,
Узоры танца в пустоте сплетая,
Создать который эльфы не смогли
Ни в прошлые,ни в будущие дни.
Быстрее ласточки, летучей мыши тише,
Что мягко вьется в сумерках под крышей,
Волшебней и чудеснее, чем феи,
Чьи крылья над чертогом Варды веют.
На землю Балроги и орки повалились,
Потухли взоры , головы склонились,
Погас огонь и стихли голоса,
И только Лютиэн, как птица в небесах,
Среди кромешной тьмы одна летала
И силу чар своих торжествовала.
Закрылись все глаза, один лишь взор горел,
То Моргот в изумлении смотрел
Из-под насупленных бровей, но взгляд блуждал,
Под чарами заколебался,задрожал
Огонь пылающих его ужасных глаз
И , наконец, в тени бровей угас.
Свет Сильмариллов ясный заструился
Сквозь подземелья смрадный мрак пробился,
Как три звезды в сиянии лучистом
Огнем небесным загорелись чистым.
Пылая ярко, вдруг они упали,
На плитах пола преисподней засверкали,
То голова могучая склонилась,
И словно горная вершина заслонилась
Огромной тучей, опустились плечи,
А тело с грохотом, как будто шторм увечил,
Дробя волной ,прибрежную скалу,
Безжизненно простерлось на полу.
Скатился,зазвенев, венец стальной
И зал накрыло мертвой тишиной,
Безмолвие глубокое спустилось,
Казалось, сердце у земли остановилось.
Перед пустым теперь огромным троном,
Подобно гадам на камнях сплетенным,
Тела волков и прочих мерзких тварей
Недвижной грудой на земле лежали.
Лежал меж них и Берен без движенья,
Ни мысль, ни тень, ни смутное виденье
В погасшем разуме его не пронеслось
Пока в глубины сна не донеслось:
?Восстань, восстань! Прерви свой тяжкий сон!
Ангбанда лорд могучий побежден!
Проснись, проснись! Урочный пробил час!
И к цели путь теперь открыт для нас!?
Рука прохладная, нежней цветка бутона,
Лица его коснулась, темный омут
Сна всколыхнулся, разум пробудился,
И Берен в облик человека возвратился,
Обличье волчее отбросил он далеко,
Встал на ноги и задышал глубоко,
Как в мир вернувшись, похороненный живой.
И рядом Лютиэн почувствовал с собой,
Поникшую,дрожащую,без сил
Но Берен быстро деву подхватил.
У ног своих он в изумленьи наконец
Увидел Моргота сраженного венец,
Как пламенеют Феанора камни в нем,
Сверкая белым ослепительным огнем.
Венец огромен, что не сдвинуть, не поднять,
И Берен пальцами пытался разгибать
Оправу крепкую, чтоб вызволить из плена
Своей надежды безрассудной приз бесценный.
Но вот решенье сердце подсказало,
И лезвие холодное кинжала,
Что Куруфин в их схватке проиграл,
Без колебаний из-за пояса достал.
Из закаленного железа тот клинок
И сталь ,как дерево иль ткань, разрезать мог.
Был в Ногроде давно откован он
Под молотов ритмичный перезвон
И песни медленные гномов-кузнецов,
Теперь зубцы железные оков,
Державших камень, с легкостью срубил,
И Берен вынул из короны Сильмарил.
Сквозь руку камень, что его держала,
Просвечивал сияньем ярко алым.
И снова Берен на колени опустился,
Еще один отважно он решился
Священный камень из венца освободить,
Но волю рока невозможно изменить,
И двум другим в пещере ненавистной
Еще дни долгие огонь скрывать свой чистый.
Клинок предательски , что гномы отковали,
Пролить кровь жаждал, острие из стали
Внезапно надвое сломалось с громким звуком,
И словно дротик иль стрела из лука,
Обломок отлетел и острым краем он
Рассек лоб Морготу, глухой раздался стон,
Так воет ветер средь пещер пустых,
Сердца затрепетали у двоих.
От звука, что пронесся в тишине,
Зашевелились Балроги со сне,
А следом орки и другие твари,
Ворочаться в тяжелой дреме стали.
И сверху эхом в коридорах спящих
Вой прокатился долгий , леденящий.
Где вечной смерти притаились силы,
Глубоко вниз, где безраздельно правит Тень,
Вдвоем спускались Берен с Лютиэнь,
К горы подножию, что норами изрыто,
В кромешный мрак, где в коридорах скрыта,
И угрожающе кишела и роилась
Вся нечисть, что из камня здесь родилась,
А позади ,за лабиринтом зал,
Проем ворот , все уменьшаясь, исчезал.
Стал нарастать подземных кузниц гул,
Горячий ветер жаром огненным задул,
И смрадный пар из пропастей вставал.
Чудовищ строй , изваянных из скал,
Похожих на огромных мерзких троллей,
За поворотом в каждом коридоре,
Из тьмы являясь,зло со стен взирал,
Когда свет факелов на миг их озарял.
Там били молоты в железо и гранит,
Там лязг и грохот тишину дробит,
И стоны пленных вдалеке ,средь звона стали,
То слышались, то снова замолкали.
И громко ,хрипло засмеялся вдруг,
Возненавидевший себя и все вокруг,
А следом пение сипящее неслось,
Пронзая душу, как клинок, насквозь.
Огня багрянец замерцал в дверях,
И медью отразился на полах,
Наверх аркады к сводам поднимались
И в непроглядном сумраке терялись,
Лишь молнии сверканием своим
Клубящийся пронизывали дым.
В чертог, где Моргот пиршества справлял
И кубок кровию живою наполнял,
Вступили странники неверными шагами,
И взоры их застлали дым и пламя.
Колонн огромных вверх вздымался темный строй,
Держа бескрайний свод подземный над собой,
Резные чудища украсили чертог,
Которых сон лишь породить кошмарный мог,
Стволы деревьев башнями стояли,
Их корни прочные здесь с мукой прорастали,
В тени их — смерть, отрава — их плоды,
И ветви, словно змеи ,сплетены.
Здесь сталью копий и мечей сверкая,
Стояла Моргота в броне черненой стая,
Огонь алел на остриях клинков,
Кровавый отсвет в поле их щитов,
А дальше у чудовищной колонны -
Трон Моргота , и пленным обреченным
Тут предстояло у подножия лежать
И ,задыхаясь, на ступенях умирать.
Сидела рядом отвратительная свита,
Своею гривой огненной увиты,
Там Лорды-Балроги с кровавыми руками,
Оскалившись железными клыками,
Волков прожорливых у ног теснилась стая,
А наверху холодный блеск распространяя
В венце владыки преисподней ненавистном
Сияли Сильмарилы светом чистым.
Но , чу! Распахнутые двери миновав,
Влетела тень крылатая стремглав,
И Берен в одиночестве остался,
Дыша с трудом, ползком он пробирался
По камню пола, а вампир летучий
Скользил вверху, где собираясь в тучи,
Под сводами туман и дым клубились,
И где стволы огромные ветвились.
В дурмане словно сновидений темных
Предчувствие тревог и бед огромных
Невидимой завесой опустилось,
Волною рока мрачного катилось,
Наполнив души, приглушая смех,
И заставляя умолкать в чертоге всех.
Страх без названия и формы проникал
Во все пещеры и заполнил зал,
Поднявшись выше защищавших его башен,
Давно забытый, оказался страшен
Напев Богов, коснувшийся сердец.
Заговорил тут Моргот наконец,
Раскатом грома сотрясая тишину:
?Спускайся, призрак! Лорду твоему
Бессмысленно невидимой казаться,
Не вздумай обмануть мой взор пытаться!
Никто не смеет мою волю отвергать.
Надежды нет отсюда убежать
Тем, кто ворота миновал мои незваным.
Пока мой гнев твое крыло не сделал рваным,
Спускайся! Глупое и слабое созданье,
В тебе вампира только облик и названье.
Слетай же вниз!? И над венцом кружа,
Неспешно, неохотно, вся дрожа,
Увидел Берен,небольшая тень спустилась
Пред троном возвышавшимся склонилась,
Такая хрупкая, стоит одна совсем.
И смотрит Берен, опустил затем
Огромный Моргот сумрачный свой взор,
И, содрогнувшись, он вперед пошел.
К земле прижавшись, незаметно подползал,
Хоть пот холодный шкуру покрывал,
Под троном в темноте пробраться смог
В тени у этих исполинских ног.
Тинувиэль заговорила, тонкий звук
Пронзил глубокое молчание вокруг:
?Законный повод у меня и дело,
Из Тху убежища сюда я прилетела,
Из тени Тар-ну-Фуин, чтоб с поклоном
Предстать перед твоим великим троном.?
? Но прежде, чем продолжишь ты визжать,
Свое мне имя потрудись назвать!
От Тху известия я получал не раз
За срок короткий. Что ж еще сейчас
Ему могло понадобиться снова?
Зачем он шлет посланника такого??
? Сокрытая в Тени , Тхурингветиль — мне имя,
Я мрак набрасываю крыльями своими
На лик луны, что светит обреченно
Земле Белерианда разоренной?.
?Ты лжешь, но никому не удалось
Обман мне навязать, сейчас же сбрось
Одежды ложные, с обличьем расставайся,
Разоблаченной, истинной, руке моей предайся!?
И превращенье медленно свершилось:
Вампира шкура сморщилась, свалилась,
Волос окутанная темным водопадом
Стояла истинная Лютиэн средь ада.
Стан стройный темный плащ обрисовал,
Наряд волшебный словно звезды замерцал,
Забвения и снов неясных сила
Зал мягко пеленой своей накрыла,
Повеял в подземелиях глубоких
Цветочный аромат лощин далеких
Страны эльфийской, где капелью серебра
Шлет дождь земле вечерняя пора.
И в страхе стали расползаться твари
Что деву алчным взором пожирали,
С главой склоненной, руки же воздев,
Она негромко повела напев,
Мелодия грез сонных полилась,
Но глубже с чарами она переплелась,
Чем песни Мелиан, что средь долин звучали
И древний сумрак мира наполняли.
Взметнулся и погас огонь Ангбанда алый,
Во мраке по пустым катились залам,
Спешили тени преисподней , убегая,
Вокруг все встало, тишина немая
Дыханьем орков и волков лишь нарушалась,
Но в темноте недремлющим осталось
Лишь око Моргота, как пламень полыхая.
Средь ночи подземелия, вздыхая,
Печально его голос зазвучал,
И мертвое молчание прервал:
?Ты лжива, Лютиэн, как эльфов весь народ,
И как людей никчемный жалкий род!
Добро пожаловать в чертог подземный мой,
Ведь мне здесь пригодиться раб любой.
Что нового у Тингола творится
В норе, где он, как полевая мышь таится?
Что за причуды в голове его,
Коль так не бережет дитя свое
От путешествий столь опасных? Иль шпионам
Он не придумал лучшего резона??
Тут дрогнул голос девы, песня смолкла.
?Была моя дорога трудной , долгой.
Не Тингол посылал меня, отец не знает,
Какой тропою ныне дочь его ступает.
Но путь приводит к Северу любой,
Я с трепетом стою перед тобой,
И со смиреньем на челе склонюсь у трона,
Искусств немало Лютиэн знакомо,
Чтоб царственное сердце усладить.?
? Отныне предстоит тебе здесь быть,
О Лютиэн, и в радости, и в горе,
Чтобы никто с судьбой своей не спорил,
Ты с ней мятежников могла бы примирить,
А заодно их участь разделить.
Иль хрупкость стана,нежность твоих рук
Избавлю я от испытания и мук.
Что пользы в твоем глупом лепетанье,
Считаешь ты, наивное созданье?
И посильнее менестрели мне споют
Коль позову. Тебе ж я тут
Пока пожить дам время небольшое,
Ведь ты — приобретенье дорогое,
И волшебством, и нежной чистотой
Ты сладостно досуг украсишь мой.
В садах увяло множество цветов,
Тебе подобно, милостью Богов
Обласканных, но только ныне
Их свежести нет больше и в помине,
Затоптаны в грязи и среди пыли,
Хоть лепестки их поцелуями дарили.
Но мы бездельников сюда не допускаем,
Часы трудам упорным посвящаем.
Кому здесь сладость наслаждения вкушать
И свежесть нежную цветов ногами мять?
Мы не проводим точно боги время...
Проклятие Богам! Томительное бремя
Мучительного голода, что жжет,
Как пожирающий огонь, сейчас пройдет,
Ведь перед лакомством ему не устоять,
Которое я здесь намерен взять!?
В глазах горящих пламя полыхнуло,
Он руку протянул, но дева ускользнула,
Метнувшись в сторону, как призрачная тень.
? О , нет, король, не так!- вскричала Лютиэн.
Не так для лорда величайшего пристало
Принять дар менестреля, пусть и малый!
Приходит каждый с песнею своей,
Один сильнее, а другой слабей,
И вознося напевы в этом зале,
Услышанным себя считает в праве
Для лорда стать любой певец безвестный,
Хоть в нотах фальш, а строки легковесны.
Но Лютиэн искусна, ей под стать
Владыки слух и сердце услаждать.?
Так слушай же!? И крылья взяв свои,
Проворно дева поднимает их с земли,
Из хватки быстро , словно мысль, освободилась
И в прихотливом танце закружилась,
Мелькая мимо взгляда огневого,
Она вилась вокруг венца стального,
Запела снова вдруг. И мягко вниз
Чарующие звуки полились,
Как ручеек,журчащий серебристо,
И падая, подобно росам чистым,
На лепестки раскрывшихся цветов,
Влекли в бездонный омут темных снов.
Волшебный плащ расправила она,
Что с чарами дремотными ткала,
Кружила, от стены к сене летая,
Узоры танца в пустоте сплетая,
Создать который эльфы не смогли
Ни в прошлые,ни в будущие дни.
Быстрее ласточки, летучей мыши тише,
Что мягко вьется в сумерках под крышей,
Волшебней и чудеснее, чем феи,
Чьи крылья над чертогом Варды веют.
На землю Балроги и орки повалились,
Потухли взоры , головы склонились,
Погас огонь и стихли голоса,
И только Лютиэн, как птица в небесах,
Среди кромешной тьмы одна летала
И силу чар своих торжествовала.
Закрылись все глаза, один лишь взор горел,
То Моргот в изумлении смотрел
Из-под насупленных бровей, но взгляд блуждал,
Под чарами заколебался,задрожал
Огонь пылающих его ужасных глаз
И , наконец, в тени бровей угас.
Свет Сильмариллов ясный заструился
Сквозь подземелья смрадный мрак пробился,
Как три звезды в сиянии лучистом
Огнем небесным загорелись чистым.
Пылая ярко, вдруг они упали,
На плитах пола преисподней засверкали,
То голова могучая склонилась,
И словно горная вершина заслонилась
Огромной тучей, опустились плечи,
А тело с грохотом, как будто шторм увечил,
Дробя волной ,прибрежную скалу,
Безжизненно простерлось на полу.
Скатился,зазвенев, венец стальной
И зал накрыло мертвой тишиной,
Безмолвие глубокое спустилось,
Казалось, сердце у земли остановилось.
Перед пустым теперь огромным троном,
Подобно гадам на камнях сплетенным,
Тела волков и прочих мерзких тварей
Недвижной грудой на земле лежали.
Лежал меж них и Берен без движенья,
Ни мысль, ни тень, ни смутное виденье
В погасшем разуме его не пронеслось
Пока в глубины сна не донеслось:
?Восстань, восстань! Прерви свой тяжкий сон!
Ангбанда лорд могучий побежден!
Проснись, проснись! Урочный пробил час!
И к цели путь теперь открыт для нас!?
Рука прохладная, нежней цветка бутона,
Лица его коснулась, темный омут
Сна всколыхнулся, разум пробудился,
И Берен в облик человека возвратился,
Обличье волчее отбросил он далеко,
Встал на ноги и задышал глубоко,
Как в мир вернувшись, похороненный живой.
И рядом Лютиэн почувствовал с собой,
Поникшую,дрожащую,без сил
Но Берен быстро деву подхватил.
У ног своих он в изумленьи наконец
Увидел Моргота сраженного венец,
Как пламенеют Феанора камни в нем,
Сверкая белым ослепительным огнем.
Венец огромен, что не сдвинуть, не поднять,
И Берен пальцами пытался разгибать
Оправу крепкую, чтоб вызволить из плена
Своей надежды безрассудной приз бесценный.
Но вот решенье сердце подсказало,
И лезвие холодное кинжала,
Что Куруфин в их схватке проиграл,
Без колебаний из-за пояса достал.
Из закаленного железа тот клинок
И сталь ,как дерево иль ткань, разрезать мог.
Был в Ногроде давно откован он
Под молотов ритмичный перезвон
И песни медленные гномов-кузнецов,
Теперь зубцы железные оков,
Державших камень, с легкостью срубил,
И Берен вынул из короны Сильмарил.
Сквозь руку камень, что его держала,
Просвечивал сияньем ярко алым.
И снова Берен на колени опустился,
Еще один отважно он решился
Священный камень из венца освободить,
Но волю рока невозможно изменить,
И двум другим в пещере ненавистной
Еще дни долгие огонь скрывать свой чистый.
Клинок предательски , что гномы отковали,
Пролить кровь жаждал, острие из стали
Внезапно надвое сломалось с громким звуком,
И словно дротик иль стрела из лука,
Обломок отлетел и острым краем он
Рассек лоб Морготу, глухой раздался стон,
Так воет ветер средь пещер пустых,
Сердца затрепетали у двоих.
От звука, что пронесся в тишине,
Зашевелились Балроги со сне,
А следом орки и другие твари,
Ворочаться в тяжелой дреме стали.
И сверху эхом в коридорах спящих
Вой прокатился долгий , леденящий.
Метки:
