Шелли. Ведьма Атласа-61-70 - пер. М. Гюбрис
(*Оригинальный текст на английском помещается под общим текстом перевода; сноски - между двумя текстами, каковых в идеальном варианте должно быть несколько больше* - пер. М.Гюбрис, 01.02.2006, редактация - 2012)
61.
Беспорно, зрить было сколь прелестно
Сих, в образах сколь разных, павших в сон.
Вот – сёстры, одноликие в младенстве,
А, вот – юнец, кто в дрёме плачет, в стон;
Глядишь, там – пара, близкая в ест^естве,
В единстве нежном вздоха, в один тон,
В сплетеньи влас вкруг тел их, - так, и дале’,
Старость седовласа, упокоив длани.
62.
Ан, прочие там, странны виды спящих,
Узрела что, в свят-песне не казать;
Зло-вредства, сверхестественно страшащи,
Распутный образ, что нельзя назвать;
Примеры, в зло-обычае представши
В возрастах тех, кому лишь на закон пенять;
?Сие есть?, - дева нарекла, - ?вражда,
И жизнезеркалу в ней чистым быть - нужда.?
63.
И был вдруг вид, что душу омрачил той; -
Нам, в корабельщиках тех дальних мест,
Не знать сей, безнадёжно курс ведя свой
Лишь туда, где брег – вода, где нету звезд,
Где кормчий – неизвестность за кормой; -
Она ж достигла здесь столь тайных бездн,
Где, в светлых нишах уж, бессмертны формы,
Под водами разливов, ждут покорно.
64.
И увидала принцев облаченных,
Как в солнцесвете жемчугов; в садах
Цветистых дортуаров сонм священных
Видела жрецов, почивших: все - в годах
Одних, и как один быть наученных.
Видала и крестьян в их гниль-домах,
В порту ж – баюканных волною моряков,
И мёртвых, кто во тьме спит старь-гробов.
65.
И всяки формы, в коих дух таился,
Пред оком сей прозрачными предстали,
И словно б сотканы из фат, светился б
В коих женский стан, сокрыв едва ли
Стыд всех таинств их: таки ж, струился
Свет их красоты там, где себя являли.
Сии ж, все вместе, здесь справляли время сна;
Задумавшись, разглядывала их она.
66.
В ве^яньях сна, те разные фигуры
Дева зрила, суть, духовным зреньем –
Краса душ их человеческой натуры
Открылась ей; презрев на отвращенье
К плоти, зрила прелесть форм иной текстуры*(1):
С тем, будь это тайно причащенье,
В силах шарма, к мёртвым нашептав губам,
Дух со своим скрещала вслед таким словам.
67.
Ах, Аврора! Во сколько б оценилась
Сила чар, когда б Тифону стать в них пеплом?
И скольким б ты, Венера, насладилась
Во сокровищницах неба сребром,
Когда бы Прозерпиною простилась
Адон^ису часть лишь долга, кой - в честь первой,
Весть сию донесшей ведьмы, всякой?
Не знала ж Гелиада цен, однако.
68.
Говорено, чрез время, дух свободный,
В ней постиг любовь интимных истин:
Но и Дианы девственней природа
Не была пред Эндимионом в этом смысле,
Чем в нашей Деве. Пчеле бесполой сходно,
Вкусит кто цвет, чтоб от того опять нестись
К другому, средь покойных, Ведьма-Дева
Шла с чистым сердцем, с добрым взглядом, смело.
69.
Тех, кто изящен был в глазах её,
Поила дивной панацеей с чаши.
Во сне, из рук сей, те прияли питиё,
Восстав так, будто б рок их оживлявший,
Был сильнее жизни; здесь, ново бытиё
Преобразило погребальны ниши
В зелено-арочные, стать, купели
Под звездоцветом радуги отсель.
70.
Засим, под ночь, когда сойти им было
В землю, всем мумиям их вид придала;
А, в ^огнях траура, не то, чтоб освятила
Смертный зал, но дню подобье создала;
Пелен веленевых слой раскрутила,
В чём образ жил второго детства*(2), и взяла
Гробы - фатальны люльки те - из ниш сама,
И, со презрением, даль в ров их все снесла.
___________________________________________
СНОСКИ: 1) материя свойств, в их составляющих;
2) Из Библии от Матфея известен образ Второй Смерти; - соответственно, здесь образ Второго Детства;
___________________________________________
61.
A pleasure sweet doubtless it was to see
Mortals subdued in all the shapes of sleep.
Here lay two sister-twins in infancy;
There, a lone youth who in his dreams did weep;
Within, two lovers linked innocently
In their loose locks which over both did creep
Like ivy from one stem; - and there lay calm,
Old age with snow-bright hair and folded palm.
62.
But other troubled forms of sleep she saw
Not to be mirrored in a holy song,
Distortions foul of supernatural awe,
And pale imaginings of visioned wrong,
And all the code of custom’s lawless law
Written upon the brows of old and young:
“This,” said the wizard maiden, “is the strife,
Which stirs the liquid surface of man’s life.”
63.
And little did the sight disturb her soul –
We, the weak mariners of that wide lake
Where’er its shores extend or billows roll,
Our course unpiloted and starless make
O’er its wild surface to an unknown goal –
But she in the calm depths her way could take,
Where in bright bowers immortal forms abide,
Beneath the weltering of the restless tide.
64.
And she saw princes couched under the glow
Of sunlight gems; and round each temple court
In dormitories rang^ed, row after row,
She saw the priests asleep, - all of one sort,
For all were educated to be so.
The peasants in their huts, and in the port
The sailors she saw cradled on the waves,
And the dead lulled within their dreamless graves.
65.
And all the forms in which those spirits lay,
Were to her sight like the diaphanous
Veils, in which those sweet ladies oft array
Their delicate limbs, who would conceal from us
Only their scorn of all concealment: they
Move in the light of their own beauty thus,
But these, and all now lay with sleep upon them,
And little thought a Witch was looking on them.
66.
She all those human figures breathing there
Beheld as living spirits – to her eyes
The naked beauty of the soul lay bare,
And often through a rude and warn disguise
She saw the inner form most bright and fair:
And then she had a charm of strange devise,
Which, murmured on mute lips with tender tone,
Could make that spirit mingle with her own.
67.
Alas, Aurora! What wouldst thou have given
For such a charm, when Tiphon became grey?
Or how much, Venus, of thy silver heaven
Wouldst thou have yielded, ere Proserpina
Had half (oh! why not all?) the dept forgiven
Which dear Adonis had been doomed to pay,
To any witch who would have taught you it?
The Heliad doth not know its value yet.
68.
‘Tis said in after times her spirit free
Knew what love was, and felt itself alone:
But holy Dian could not chaster be
Before she stooped to kiss Endymion
Than now this Lady. Like a sexless bee,
Tasting all blossoms and confined to none,
Among those mortal forms the Wizard Maiden
Passed with an eye serene and heart unladen.
69.
To those she saw most beautiful she gave
Strange panacea in a crystal bowl.
They drank in their deep sleep of that sweet wave,
And lived thenceforward as if some control,
Mightier than life, were in them; and the grave
Of such, when death oppressed the weary soul,
Was as a green and overarching bower
Lit by the gems of many a starry flower.
70.
For, on the night that they were buried, she
Restored the embalmer’s ruining, and shook
The light out of the funeral lamps, to be
A mimic day within that deathy nook;
And she unwound the woven imagery
Of second childhood’s swaddling bands, and took
The coffin, its last cradle, from its niche,
And threw it with contempt into a ditch.
61.
Беспорно, зрить было сколь прелестно
Сих, в образах сколь разных, павших в сон.
Вот – сёстры, одноликие в младенстве,
А, вот – юнец, кто в дрёме плачет, в стон;
Глядишь, там – пара, близкая в ест^естве,
В единстве нежном вздоха, в один тон,
В сплетеньи влас вкруг тел их, - так, и дале’,
Старость седовласа, упокоив длани.
62.
Ан, прочие там, странны виды спящих,
Узрела что, в свят-песне не казать;
Зло-вредства, сверхестественно страшащи,
Распутный образ, что нельзя назвать;
Примеры, в зло-обычае представши
В возрастах тех, кому лишь на закон пенять;
?Сие есть?, - дева нарекла, - ?вражда,
И жизнезеркалу в ней чистым быть - нужда.?
63.
И был вдруг вид, что душу омрачил той; -
Нам, в корабельщиках тех дальних мест,
Не знать сей, безнадёжно курс ведя свой
Лишь туда, где брег – вода, где нету звезд,
Где кормчий – неизвестность за кормой; -
Она ж достигла здесь столь тайных бездн,
Где, в светлых нишах уж, бессмертны формы,
Под водами разливов, ждут покорно.
64.
И увидала принцев облаченных,
Как в солнцесвете жемчугов; в садах
Цветистых дортуаров сонм священных
Видела жрецов, почивших: все - в годах
Одних, и как один быть наученных.
Видала и крестьян в их гниль-домах,
В порту ж – баюканных волною моряков,
И мёртвых, кто во тьме спит старь-гробов.
65.
И всяки формы, в коих дух таился,
Пред оком сей прозрачными предстали,
И словно б сотканы из фат, светился б
В коих женский стан, сокрыв едва ли
Стыд всех таинств их: таки ж, струился
Свет их красоты там, где себя являли.
Сии ж, все вместе, здесь справляли время сна;
Задумавшись, разглядывала их она.
66.
В ве^яньях сна, те разные фигуры
Дева зрила, суть, духовным зреньем –
Краса душ их человеческой натуры
Открылась ей; презрев на отвращенье
К плоти, зрила прелесть форм иной текстуры*(1):
С тем, будь это тайно причащенье,
В силах шарма, к мёртвым нашептав губам,
Дух со своим скрещала вслед таким словам.
67.
Ах, Аврора! Во сколько б оценилась
Сила чар, когда б Тифону стать в них пеплом?
И скольким б ты, Венера, насладилась
Во сокровищницах неба сребром,
Когда бы Прозерпиною простилась
Адон^ису часть лишь долга, кой - в честь первой,
Весть сию донесшей ведьмы, всякой?
Не знала ж Гелиада цен, однако.
68.
Говорено, чрез время, дух свободный,
В ней постиг любовь интимных истин:
Но и Дианы девственней природа
Не была пред Эндимионом в этом смысле,
Чем в нашей Деве. Пчеле бесполой сходно,
Вкусит кто цвет, чтоб от того опять нестись
К другому, средь покойных, Ведьма-Дева
Шла с чистым сердцем, с добрым взглядом, смело.
69.
Тех, кто изящен был в глазах её,
Поила дивной панацеей с чаши.
Во сне, из рук сей, те прияли питиё,
Восстав так, будто б рок их оживлявший,
Был сильнее жизни; здесь, ново бытиё
Преобразило погребальны ниши
В зелено-арочные, стать, купели
Под звездоцветом радуги отсель.
70.
Засим, под ночь, когда сойти им было
В землю, всем мумиям их вид придала;
А, в ^огнях траура, не то, чтоб освятила
Смертный зал, но дню подобье создала;
Пелен веленевых слой раскрутила,
В чём образ жил второго детства*(2), и взяла
Гробы - фатальны люльки те - из ниш сама,
И, со презрением, даль в ров их все снесла.
___________________________________________
СНОСКИ: 1) материя свойств, в их составляющих;
2) Из Библии от Матфея известен образ Второй Смерти; - соответственно, здесь образ Второго Детства;
___________________________________________
61.
A pleasure sweet doubtless it was to see
Mortals subdued in all the shapes of sleep.
Here lay two sister-twins in infancy;
There, a lone youth who in his dreams did weep;
Within, two lovers linked innocently
In their loose locks which over both did creep
Like ivy from one stem; - and there lay calm,
Old age with snow-bright hair and folded palm.
62.
But other troubled forms of sleep she saw
Not to be mirrored in a holy song,
Distortions foul of supernatural awe,
And pale imaginings of visioned wrong,
And all the code of custom’s lawless law
Written upon the brows of old and young:
“This,” said the wizard maiden, “is the strife,
Which stirs the liquid surface of man’s life.”
63.
And little did the sight disturb her soul –
We, the weak mariners of that wide lake
Where’er its shores extend or billows roll,
Our course unpiloted and starless make
O’er its wild surface to an unknown goal –
But she in the calm depths her way could take,
Where in bright bowers immortal forms abide,
Beneath the weltering of the restless tide.
64.
And she saw princes couched under the glow
Of sunlight gems; and round each temple court
In dormitories rang^ed, row after row,
She saw the priests asleep, - all of one sort,
For all were educated to be so.
The peasants in their huts, and in the port
The sailors she saw cradled on the waves,
And the dead lulled within their dreamless graves.
65.
And all the forms in which those spirits lay,
Were to her sight like the diaphanous
Veils, in which those sweet ladies oft array
Their delicate limbs, who would conceal from us
Only their scorn of all concealment: they
Move in the light of their own beauty thus,
But these, and all now lay with sleep upon them,
And little thought a Witch was looking on them.
66.
She all those human figures breathing there
Beheld as living spirits – to her eyes
The naked beauty of the soul lay bare,
And often through a rude and warn disguise
She saw the inner form most bright and fair:
And then she had a charm of strange devise,
Which, murmured on mute lips with tender tone,
Could make that spirit mingle with her own.
67.
Alas, Aurora! What wouldst thou have given
For such a charm, when Tiphon became grey?
Or how much, Venus, of thy silver heaven
Wouldst thou have yielded, ere Proserpina
Had half (oh! why not all?) the dept forgiven
Which dear Adonis had been doomed to pay,
To any witch who would have taught you it?
The Heliad doth not know its value yet.
68.
‘Tis said in after times her spirit free
Knew what love was, and felt itself alone:
But holy Dian could not chaster be
Before she stooped to kiss Endymion
Than now this Lady. Like a sexless bee,
Tasting all blossoms and confined to none,
Among those mortal forms the Wizard Maiden
Passed with an eye serene and heart unladen.
69.
To those she saw most beautiful she gave
Strange panacea in a crystal bowl.
They drank in their deep sleep of that sweet wave,
And lived thenceforward as if some control,
Mightier than life, were in them; and the grave
Of such, when death oppressed the weary soul,
Was as a green and overarching bower
Lit by the gems of many a starry flower.
70.
For, on the night that they were buried, she
Restored the embalmer’s ruining, and shook
The light out of the funeral lamps, to be
A mimic day within that deathy nook;
And she unwound the woven imagery
Of second childhood’s swaddling bands, and took
The coffin, its last cradle, from its niche,
And threw it with contempt into a ditch.
Метки:
