Октавио Пас. Корень жизни

(Перевод короткого варианта оригинала)

I
Близко от музыке и от танца,
здесь, в недвижной тиши –
где место для музыки р а с к а л е н н о й –
под безмерным деревом моей крови
ты лежишь. Я – нагой,
и в венах моих бушует с и л а –
неподвижности дочь.

Это небо – недвижней его не бывает,
и нагота эта – ч и с т а я самая.
Ты, помертвелая – под древом безмерным крови моей.

II
Все г о л о с а пусть пылают –
и у с т а пусть обуглятся;
и на самом высоком цветке
призадержится ночь, помедлив.

Имя твое не узнает никто уже:
скрытой силой с тобою делятся
звезда золотистая спелая,
ночь, над землей нависшая,
и океан неподвижный.

Любимая – все голоса пропадают
в пылающем гуле имени твоего.
Любимая, в с е голоса пропадают.
Ты – одна, безымянная, в ночи онемевшей.

III
Это – к р о в ь твоя,
незнаемая и бездонная,
тело твое пронизывает –
берега незрячие омывая,
тебе самой неизвестные.

Безгрешная и далёкая,
неодолимая в упорстве своем и в беге –
останови же бег моей крови.
Лишь рана маленькая –
и с в е т ты познаешь, и воздух, что света не знает –
под взглядом моим.

Это – кровь твоя,
это влажный гул, что её возвещает.

И время взметнется,
к истокам дней возвращаясь –
как твой пушок электрический, когда задрожит
потаённый тот корень, что зародил его –
потому что жизнь в этот миг п о в о р о т совершает.
О, биение сердца – жестокое, непоправимое, –
а время – смерть всех времен,
когда забываются все имена и формы.

Это – кровь твоя, говорю я –
и душа замерла в пустоте
пред ожившей нирваной крови твоей.

IV
Нет ни жизни, ни смерти:
лишь т ы одна р я д о м –
толщу времен затопляешь,
сокрушая м е н я – и память.

У любви нет формы –
только имя твое – недвиж`имое словно звезда.
И поют на её берегах
с т р а х – и жажда незримого.



RAIZ DEL HOMBRE
de Octavio Paz

I
Mas aca de la musica y de la danza,
aqui, en la inmovilidad,
sitio de la musica tensa,
bajo el gran arbol de mi sangre,
tu reposas. Yo estoy desnudo
y en mis venas golpea la fuerza,
hija de la inmovilidad.

Este es el cielo mas inmovil,
y esta la mas pura desnudez.
Tu, muerta, bajo el gran arbol de mi sangre.

II
Ardan todas las voces
y quemense los labios;
y en la mas alta flor
quede la noche detenida.

Nadie sabe tu nombre ya;
en tu secreta fuerza influyen
la madurez dorada de la estrella
y la noche suspensa,
inmovil oceano.

Amante, todo calla
bajo la voz ardiente de tu nombre.
Amante, todo calla. Tu, sin nombre,
en la noche desnuda de palabras.

III
Esta es tu sangre,
desconocida y honda,
que penetra tu cuerpo
y bana orillas ciegas,
de ti misma ignoradas.

Inocente, remota,
en su denso insistir, en su carrera,
detiene la carrera de mi sangre.
Una pequena herida
y conoce a la luz,
al aire que la ignora, a mis miradas.

Esta es tu sangre, y este
el humedo rumor que la delata.

Y se agolpan los tiempos
y vuelven al origen de los dias,
como tu pelo electrico si vibra
la escondida raiz en que se ahonda,
porque la vida gira en ese instante,
ay, latido cruel, irreparable,
y el tiempo es una muerte de los tiempos
y se olvidan los nombres y las formas.

Esta es tu sangre, digo,
y el alma se suspende en el vacio
ante la viva nada de tu sangre.

IV
No hay vida o muerte,
tan solo tu presencia,
inundando los tiempos,
destruyendo mi ser y su memoria.

En el amor no hay formas
sino tu inmovil nombre, como estrella.
En sus orillas cantan
el espanto y la sed de lo invisible.

(с испанского)