Переводы с польского
Переводы стихов Чеслава Милоша посвящаю
светлой памяти прабабушки моего сына, панны Анастасии Садовской
Читал ее дневник… и понял, как богата была она, и как же беден я!
Любовь, терпенье, слезы и молитвы – сокровища земного бытия.
Был круг ее родных ее Вселенной, они держались вместе до конца,
И на могилах близких неизменно соединялись в горе их сердца.
И чувствовал я трав, и дикой розы, и сосен терпкий, жгучий аромат,
И дух земли родной, мне близкий тоже, в ее словах усиленный стократ.
Поэтом не была она великим, да и вообще – поэтом не была,
Но это справедливо: светлым людям важнее рифм их добрые дела.
CZYTAJ;C NOTATNIK ANNY KAMIE;SKIEJ
Czytaj;c j;, u;wiadomi;em sobie, jak by;a bogata, a ja ubogi.
Bogata w mi;o;; i cierpienie, w p;acz i sny, i modlitw;.
;y;a w;r;d swoich, ma;o szcz;;liwych, ale wspieraj;cych si; wzajemnie,
Z;;czonych odnawianym na grobach paktem ;ywych z umar;ymi.
Cieszy;y j; zio;a, polne r;;e, sosny, kartofliska
I zapachy znajomej od dzieci;stwa ziemi.
Nie by;a wybitn; poetk;. Ale to sprawiedliwe.
Dobry cz;owiek nie nauczy si; podst;p;w sztuki.
ВСТРЕЧА
Мы ехали на рассвете по замерзшим полям,
Багровый диск разгорался, ночь прогонял.
Вдруг заяц нахально дорогу перебежал нам,
И кто-то заметил его и другим показал.
Как давно это было! И нету уже в живых
Ни зайца, ни тех, кто за ним тогда наблюдал.
Моя любовь, где искать тех – тогда молодых?
Блестит река, бегут провода, шелест декабря нас объял…
Я скорби твоей не прошу…. Только вспомни о них.
SPOTKANIE
Jechali;my przed ;witem po zamarz;ych polach,
Czerwone skrzyd;o wstawa;o, jeszcze noc.
I zaj;c przebieg; nagle tu; przed nami,
A jeden z nas pokaza; go r;k;.
To by;o dawno. Dzisiaj ju; nie ;yj;
Ni zaj;c, ani ten co go wskazywa;.
Mi;o;ci moja, gdzie; s;, dok;d id;
B;ysk r;ki, linia biegu, szelest grud –
Nie z ;alu pytam, ale z zamy;lenia.
ЧЕРЕП
Перед Марией Магдалой белеет в потемках
Череп. Свеча угасает. И можно гадать бесконечно,
Кто из любимых бывших символом жутким пред нею?
Можно века размышлять – не найдется ответа.
Струйка в песочных часах замерла. Замерла и Мария.
Вдруг – увидала Его, ощутила благое касанье
И закричала: "Раввуни!"* , сумрак ночной прогоняя…
Сны я ее собираю, где черепа и молитвы,
Страсть и страданье в давно опустевшем саду
Под темным окном. Я не знаю, зачем мне все это:
Память, восторг, преклоненье… сплошная загадка.
Мало нас, помнящих… Много хулящих былое.
Я осознал все теперь лишь, в момент перехода
К миру иному, к другим помышленьям и плачу…
*РАВВУНИ ?учитель наш?, - так обращались к Иисусу Христу ученики.
CZASZKA
Przed Mari; Magdalen; bieleje w p;;mroku
Czaszka, ;wieca dogasa. Kt;ry z jej kochank;w
Jest t; wyschni;t; ko;ci;, nie pr;buje zgadn;;.
Zostaje tak, rozmy;la wiek jeden i drugi.
Piasek usn;; w klepsydrze, poniewa; widzia;a
I czu;a na ramieniu dotyk Jego r;ki,
Wtedy kiedy o ;wicie krzykn;;a: ?Rabboni!”
A ja zbieram sny czaszki, bo to ja ni; jestem,
Gwa;towny, rozkochany, cierpi;cy w ogrodach
Pod ciemnym oknem, niepewny, czy dla mnie
I dla nikogo wi;cej sekret jej rozkoszy.
Upojenia, przysi;gi. Ma;o ich pami;ta.
I tylko tamta chwila trwa, nie odwo;ana,
Kiedy prawie ;e by;a ju; po tamtej stronie.
СЧАСТЬЕ
Тепло, светло в том розовом заливе,
В кольце мачтовых сосен без канатов.
Рассвет. Туман. И море на отливе…
Под звуки флейты спят мостки покаты.
А там, под аркой, древние руины
И в них фигурки маленькие видно,
Одна – в платке пунцовом… А деревьям,
Горам и башням снится пробужденье.
SZCZ;;CIE
Jak ciep;e ;wiat;o! z r;;owej zatoki
Choiny maszt;w, odpoczynek lin
We mg;ach poranka. Tam, gdzie w wody morza
S;czy si; strumie;, przy mostku, d;wi;k fletu.
Dalej, pod ;ukiem staro;ytnych ruin
Wida; male;kie postacie,
Jedna ma chustk; czerwon;. S; drzewa,
Baszty i g;ry o wczesnej godzinie
ПРЕДПИСАНИЕ
Все что угодно, только не признанье!
Я так измучен жизнью, что хотел бы
Найти покой, поведав всем о ней.
И знаю, что поймут меня бедняги -
Бродяги, пьяницы, безумцы – несть числа им,
Не ведающим, для чего живут…
Они меня, конечно же поймут.
Чего стыдиться? Некрасивой смерти?
Иль продолженья жизни бесполезной?
Сейчас так модно проклинать судьбу,
Ее удары, беды и невзгоды…
Я никогда не следовал той моде,
Поэтому, пожалуй, промолчу.
И воспевать соблазны этой жизни
Я тоже не желаю. Как и правду
Сказать, поскольку мне тогда придется
Признаться в лицемерии и фальши
И неизбежно пожалеть себя…
Ну а потом… Потом и так узнают
Все правду. Так что лучше помолчу.
Мне слишком дорого прожитое… Довольно.
PRZEPIS
Tylko nie wyznania.
W;asne ;ycie tak mnie dojad;o,;e znalaz;bym ulg; opowiadaj;c o nim.
I zrozumieliby mnie Nieszcz;;nicy, a ilu ich!
Kt;rzy na ulicach miast chwiej; si;, p;;przytomni czy pijani,
Chorzy na tr;d pami;ci i win; istnienia.
Wi;c co mnie powstrzymuje?
Wstyd,;e moje zmartwienia nie s; do;; malownicze?Albo przekora?
Zbyt modne s; j;ki, nieszcz;;liwe dzieci;stwo, uraz i tak dalej.
Nawet gdybym dojrzewa; do skargi hiobowej,lepiej zamilcze;,
Pochwala; niezmienny porz;dek rzeczy.
Nie , to co innego nie pozwala mi m;wi;.
Kto cierpi, powinien by; prawdom;wny.Gdzie; tam,
Ile przebra;,ile komedii,lito;ci nad sob;!
Fa;sz uczu; odgaduje si; po fa;szu frazy.
Zanadto ceni; styl, ;eby ryzykowa;.
ВАЛЬС
А зеркало звук вальса отражало…
Подсвечник уплывает в вихре бала
И сто уже подсвечников кружАтся
Под звуки, что все длятся, длятся, длятся .
И сто зеркал теперь блестят по стенам…
И яблонь лепестки в том танце пенном
Кружатся, рассыпая искр блистанье,
Плеч смуглых, белых плеч очарованье!
Полуприкрыв глаза, кружатся пары,
Шелк шелести о наготе недаром…
Ах роскошь перьев, жемчуга и звуков,
Зовущих в вальсе обрести друг друга.
WALC
Ju; lustra d;wi;k walca powoli obraca
I ;wiecznik ko;uj;c odp;ywa w g;;b sal.
I patrz: sto ;wiecznik;w we mg;ach si; zatacza,
Sto luster odbija snuj;cy si; bal.
I py;y r;;owe, jak p;atki jab;oni,
I skry, s;oneczniki chwiej;cych si; tr;b.
Rozpi;te szeroko jak krzy;e w agonii
Szk;o ramion, czer; ramion, biel ramion i r;k.
I kr;;; w zmru;one swe oczy wpatrzeni,
A jedwab szele;ci o nago;;, ach cyt…
I pi;ra, i per;y w hucz;cej przestrzeni,
I szepty, wo;anie i zawr;t, i rytm.
светлой памяти прабабушки моего сына, панны Анастасии Садовской
Читал ее дневник… и понял, как богата была она, и как же беден я!
Любовь, терпенье, слезы и молитвы – сокровища земного бытия.
Был круг ее родных ее Вселенной, они держались вместе до конца,
И на могилах близких неизменно соединялись в горе их сердца.
И чувствовал я трав, и дикой розы, и сосен терпкий, жгучий аромат,
И дух земли родной, мне близкий тоже, в ее словах усиленный стократ.
Поэтом не была она великим, да и вообще – поэтом не была,
Но это справедливо: светлым людям важнее рифм их добрые дела.
CZYTAJ;C NOTATNIK ANNY KAMIE;SKIEJ
Czytaj;c j;, u;wiadomi;em sobie, jak by;a bogata, a ja ubogi.
Bogata w mi;o;; i cierpienie, w p;acz i sny, i modlitw;.
;y;a w;r;d swoich, ma;o szcz;;liwych, ale wspieraj;cych si; wzajemnie,
Z;;czonych odnawianym na grobach paktem ;ywych z umar;ymi.
Cieszy;y j; zio;a, polne r;;e, sosny, kartofliska
I zapachy znajomej od dzieci;stwa ziemi.
Nie by;a wybitn; poetk;. Ale to sprawiedliwe.
Dobry cz;owiek nie nauczy si; podst;p;w sztuki.
ВСТРЕЧА
Мы ехали на рассвете по замерзшим полям,
Багровый диск разгорался, ночь прогонял.
Вдруг заяц нахально дорогу перебежал нам,
И кто-то заметил его и другим показал.
Как давно это было! И нету уже в живых
Ни зайца, ни тех, кто за ним тогда наблюдал.
Моя любовь, где искать тех – тогда молодых?
Блестит река, бегут провода, шелест декабря нас объял…
Я скорби твоей не прошу…. Только вспомни о них.
SPOTKANIE
Jechali;my przed ;witem po zamarz;ych polach,
Czerwone skrzyd;o wstawa;o, jeszcze noc.
I zaj;c przebieg; nagle tu; przed nami,
A jeden z nas pokaza; go r;k;.
To by;o dawno. Dzisiaj ju; nie ;yj;
Ni zaj;c, ani ten co go wskazywa;.
Mi;o;ci moja, gdzie; s;, dok;d id;
B;ysk r;ki, linia biegu, szelest grud –
Nie z ;alu pytam, ale z zamy;lenia.
ЧЕРЕП
Перед Марией Магдалой белеет в потемках
Череп. Свеча угасает. И можно гадать бесконечно,
Кто из любимых бывших символом жутким пред нею?
Можно века размышлять – не найдется ответа.
Струйка в песочных часах замерла. Замерла и Мария.
Вдруг – увидала Его, ощутила благое касанье
И закричала: "Раввуни!"* , сумрак ночной прогоняя…
Сны я ее собираю, где черепа и молитвы,
Страсть и страданье в давно опустевшем саду
Под темным окном. Я не знаю, зачем мне все это:
Память, восторг, преклоненье… сплошная загадка.
Мало нас, помнящих… Много хулящих былое.
Я осознал все теперь лишь, в момент перехода
К миру иному, к другим помышленьям и плачу…
*РАВВУНИ ?учитель наш?, - так обращались к Иисусу Христу ученики.
CZASZKA
Przed Mari; Magdalen; bieleje w p;;mroku
Czaszka, ;wieca dogasa. Kt;ry z jej kochank;w
Jest t; wyschni;t; ko;ci;, nie pr;buje zgadn;;.
Zostaje tak, rozmy;la wiek jeden i drugi.
Piasek usn;; w klepsydrze, poniewa; widzia;a
I czu;a na ramieniu dotyk Jego r;ki,
Wtedy kiedy o ;wicie krzykn;;a: ?Rabboni!”
A ja zbieram sny czaszki, bo to ja ni; jestem,
Gwa;towny, rozkochany, cierpi;cy w ogrodach
Pod ciemnym oknem, niepewny, czy dla mnie
I dla nikogo wi;cej sekret jej rozkoszy.
Upojenia, przysi;gi. Ma;o ich pami;ta.
I tylko tamta chwila trwa, nie odwo;ana,
Kiedy prawie ;e by;a ju; po tamtej stronie.
СЧАСТЬЕ
Тепло, светло в том розовом заливе,
В кольце мачтовых сосен без канатов.
Рассвет. Туман. И море на отливе…
Под звуки флейты спят мостки покаты.
А там, под аркой, древние руины
И в них фигурки маленькие видно,
Одна – в платке пунцовом… А деревьям,
Горам и башням снится пробужденье.
SZCZ;;CIE
Jak ciep;e ;wiat;o! z r;;owej zatoki
Choiny maszt;w, odpoczynek lin
We mg;ach poranka. Tam, gdzie w wody morza
S;czy si; strumie;, przy mostku, d;wi;k fletu.
Dalej, pod ;ukiem staro;ytnych ruin
Wida; male;kie postacie,
Jedna ma chustk; czerwon;. S; drzewa,
Baszty i g;ry o wczesnej godzinie
ПРЕДПИСАНИЕ
Все что угодно, только не признанье!
Я так измучен жизнью, что хотел бы
Найти покой, поведав всем о ней.
И знаю, что поймут меня бедняги -
Бродяги, пьяницы, безумцы – несть числа им,
Не ведающим, для чего живут…
Они меня, конечно же поймут.
Чего стыдиться? Некрасивой смерти?
Иль продолженья жизни бесполезной?
Сейчас так модно проклинать судьбу,
Ее удары, беды и невзгоды…
Я никогда не следовал той моде,
Поэтому, пожалуй, промолчу.
И воспевать соблазны этой жизни
Я тоже не желаю. Как и правду
Сказать, поскольку мне тогда придется
Признаться в лицемерии и фальши
И неизбежно пожалеть себя…
Ну а потом… Потом и так узнают
Все правду. Так что лучше помолчу.
Мне слишком дорого прожитое… Довольно.
PRZEPIS
Tylko nie wyznania.
W;asne ;ycie tak mnie dojad;o,;e znalaz;bym ulg; opowiadaj;c o nim.
I zrozumieliby mnie Nieszcz;;nicy, a ilu ich!
Kt;rzy na ulicach miast chwiej; si;, p;;przytomni czy pijani,
Chorzy na tr;d pami;ci i win; istnienia.
Wi;c co mnie powstrzymuje?
Wstyd,;e moje zmartwienia nie s; do;; malownicze?Albo przekora?
Zbyt modne s; j;ki, nieszcz;;liwe dzieci;stwo, uraz i tak dalej.
Nawet gdybym dojrzewa; do skargi hiobowej,lepiej zamilcze;,
Pochwala; niezmienny porz;dek rzeczy.
Nie , to co innego nie pozwala mi m;wi;.
Kto cierpi, powinien by; prawdom;wny.Gdzie; tam,
Ile przebra;,ile komedii,lito;ci nad sob;!
Fa;sz uczu; odgaduje si; po fa;szu frazy.
Zanadto ceni; styl, ;eby ryzykowa;.
ВАЛЬС
А зеркало звук вальса отражало…
Подсвечник уплывает в вихре бала
И сто уже подсвечников кружАтся
Под звуки, что все длятся, длятся, длятся .
И сто зеркал теперь блестят по стенам…
И яблонь лепестки в том танце пенном
Кружатся, рассыпая искр блистанье,
Плеч смуглых, белых плеч очарованье!
Полуприкрыв глаза, кружатся пары,
Шелк шелести о наготе недаром…
Ах роскошь перьев, жемчуга и звуков,
Зовущих в вальсе обрести друг друга.
WALC
Ju; lustra d;wi;k walca powoli obraca
I ;wiecznik ko;uj;c odp;ywa w g;;b sal.
I patrz: sto ;wiecznik;w we mg;ach si; zatacza,
Sto luster odbija snuj;cy si; bal.
I py;y r;;owe, jak p;atki jab;oni,
I skry, s;oneczniki chwiej;cych si; tr;b.
Rozpi;te szeroko jak krzy;e w agonii
Szk;o ramion, czer; ramion, biel ramion i r;k.
I kr;;; w zmru;one swe oczy wpatrzeni,
A jedwab szele;ci o nago;;, ach cyt…
I pi;ra, i per;y w hucz;cej przestrzeni,
I szepty, wo;anie i zawr;t, i rytm.
Метки:
