Зимнее утро. Андре Лемуан
К м-ль Mаргарите Кутансо
На дремлющий Париж полночным мановеньем
Диковинный наряд набросила зима,
И город, пробудясь, взирает с удивленьем
На белые дворцы, соборы и дома.
Смягчились холода, и лед взломала Сена:
Как битое стекло, румянясь от зари,
Он убегает прочь из каменного плена
И брызжет серебром в опоры Пон-Мари.
На звонницах застыв, притихли карильоны,
Чьи трели и трезвон по праздникам слышны.
Звучат их голоса невнятно, приглушенно,
Как будто языки у них зачехлены.
Спасая паруса от снежной сарабанды,
Их веером сложив, остановив свой ход,
Вдоль набережной спят недвижные шаланды,
От носа до кормы закованные в лед.
Алеющим крылом светило обнимая,
Поморник-пилигрим, настойчив и упрям,
Забыв Понт-Одемер, химер не замечая,
Как будто Дух Святой, парит над Нотр-Дам.
И так же снег лежал, багряный и глубокий,
Давным-давно, когда в холодном январе
Неистовый норманн – норвежец светлоокий
Принес огонь и меч на Сен-Жермен-де-Пре.
***
ANDRE LEMOYNE
MATIN D'IVER
А Mademoiselle Marguerite Coutanseau
La neige tombe en paix sur Paris qui sommeille,
De sa robe d'hiver а minuit s'affublant.
Quand la ville surprise au grand jour se reveille,
Fins clochers, domes ronds, palais vieux, tout est blanc.
Moins rudes sont les froids, et la Seine charrie :
D'enormes blocs de glace aux longs reflets vitreux
Eclaboussent d'argent l'arche du pont Marie,
Poursuivent leur voyage et se choquent entre eux.
Les cloches qui tintaient a si grandes volees,
Pour feter dignement les jours carillonnes,
N'ont plus qu'un timbre mat et des notes voilees,
Comme si leurs battants etaient capitonnes.
Les barques des chalands au long des quais rangees,
De leur unique voile ont ferme l'eventail,
Et toutes dans la glace, en bon ordre figees,
Sont prises dans leur coque et jusqu'au gouvernail.
Enrobant le Soleil sous deux ailes de flamme,
Un goeland du Havre ou de Pont-Audemer
Vient comme un Saint-Esprit planer sur Notre-Dame :
On reconnait de loin le grand oiseau de mer.
Ce fut par de joyeux et clairs matins de neige,
Ou l'aurore allumait ses premiers feux pourpres,
Qu'autrefois les Normands, blonds fils de la Norvege,
Dressaient la haute echelle а Saint-Germain-des-Pres.
На дремлющий Париж полночным мановеньем
Диковинный наряд набросила зима,
И город, пробудясь, взирает с удивленьем
На белые дворцы, соборы и дома.
Смягчились холода, и лед взломала Сена:
Как битое стекло, румянясь от зари,
Он убегает прочь из каменного плена
И брызжет серебром в опоры Пон-Мари.
На звонницах застыв, притихли карильоны,
Чьи трели и трезвон по праздникам слышны.
Звучат их голоса невнятно, приглушенно,
Как будто языки у них зачехлены.
Спасая паруса от снежной сарабанды,
Их веером сложив, остановив свой ход,
Вдоль набережной спят недвижные шаланды,
От носа до кормы закованные в лед.
Алеющим крылом светило обнимая,
Поморник-пилигрим, настойчив и упрям,
Забыв Понт-Одемер, химер не замечая,
Как будто Дух Святой, парит над Нотр-Дам.
И так же снег лежал, багряный и глубокий,
Давным-давно, когда в холодном январе
Неистовый норманн – норвежец светлоокий
Принес огонь и меч на Сен-Жермен-де-Пре.
***
ANDRE LEMOYNE
MATIN D'IVER
А Mademoiselle Marguerite Coutanseau
La neige tombe en paix sur Paris qui sommeille,
De sa robe d'hiver а minuit s'affublant.
Quand la ville surprise au grand jour se reveille,
Fins clochers, domes ronds, palais vieux, tout est blanc.
Moins rudes sont les froids, et la Seine charrie :
D'enormes blocs de glace aux longs reflets vitreux
Eclaboussent d'argent l'arche du pont Marie,
Poursuivent leur voyage et se choquent entre eux.
Les cloches qui tintaient a si grandes volees,
Pour feter dignement les jours carillonnes,
N'ont plus qu'un timbre mat et des notes voilees,
Comme si leurs battants etaient capitonnes.
Les barques des chalands au long des quais rangees,
De leur unique voile ont ferme l'eventail,
Et toutes dans la glace, en bon ordre figees,
Sont prises dans leur coque et jusqu'au gouvernail.
Enrobant le Soleil sous deux ailes de flamme,
Un goeland du Havre ou de Pont-Audemer
Vient comme un Saint-Esprit planer sur Notre-Dame :
On reconnait de loin le grand oiseau de mer.
Ce fut par de joyeux et clairs matins de neige,
Ou l'aurore allumait ses premiers feux pourpres,
Qu'autrefois les Normands, blonds fils de la Norvege,
Dressaient la haute echelle а Saint-Germain-des-Pres.
Метки:
