Д. Р. Р. Толкин Лэ о Лейтиан- песнь шестая

Когда час роковой судьбы пробил,
И Моргот злобой Древа погубил,
Упала тень на светлый Валинор,
И вместе с сыновьями Феанор
Для клятвы поднялся на холм зеленый,
Что крепостью увенчан, как короной,
И нерушимый свой принес обет,
На скорбь и войны обрекая свет.
Из сумрачных морей пришли туманы,
Холодной тенью серой и пространной
Легли они у белоснежных башен
И над землею воцарились, где однажды
Глингал расцвел, весь в золото одет,
И Белтил нес серебряный свой цвет.
Бессчетно факелы в тумане том мерцали,
Как будто Гномы средь пещер своих шагали,
По лестницам , что вились вкруг холма
К широкой площади стремилася толпа.

Где Феанор от горя вне себя
Свое творение оплакивал любя,
Трех драгоценных Сильмарилов свет,
Которым в мире повторенья нет.
Всех увлекали, опьяняя без вина,
Его безумные и страстные слова.
И тишина на площади стояла.
В речах горячих мудрости немало,
Но правда с ложью смешана равно.
Так Морготом посеянное зло
Дало плоды на Валинора землях,
В других сказаньях и других легендах
О том записано. А ныне Феанор
Бежать всех звал из-за кольца Пелор
Через моря , ревущие штормами,
К опасным берегам, кишащим льдами,
За Морготом в погоне дом забыть
И в крае сумеречном войны возродить.
Семь братьев крепко за руки взялись
Под звездным небом дерзко поклялись,
Призвав в свидетели той клятвы под конец
Снега Тимбрентинга, где Манвэ был дворец,
И Королеву звезд , чьей волею горят
Огни созвездий, в глубине небес паря.
Скрепленный же свидетельством таким
Обет теперь навеки нерушим.
То были - Куруфин, кто в ремесле стяжал успех,
Амрод и Амрас, меньшие из всех,
Угрюмый Карантир, Прекрасный Келегорм,
Маэдрос , что в своей судьбе потом
Познал немало мук, и Маглор, чей
Своею силой выделялся средь речей
Глубокий голос, только с той поры
Печалью песни все его полны.
?Будь он друг или враг ,существо искаженное
Морготом Бауглиром или рожденное
Дитя народа, чье время грядет,
Ни закон , ни любовь и ничто не спасет,
Ни могущество Валар, ни адская рать
У судьбы поперек не посмеют стоять,
От сынов Феанора не защитит,
Ни того, кто случайно нашел и хранит,
Ни того, кто без всякого умысла взял,
Ни того, кто корыстно и подло украл
Сильмариллов триаду, что светом горя,
Мрак ночи разгонят сиянием дня.?


О первых битвах и походе долгом
Мы ничего здесь не расскажем толком.
Известно, что от их домов далеко
Сражались эльфы с Севером жестоко.
К твердыне Моргота всех ближе подобрался
Лишь Фингон, что не зря Отважным звался,
И среди мрачных и отвесных скал
Маэдроса с трудом он отыскал,
Тот за запястье был к скале прикован
Стальным браслетом , и металл, что заколдован,
Надежно узника объятием своим
Держал над пропастью, где пик Тангородрим.
И до сих пор о Фингоне поют,
Хвалу ему в балладах воздают.
Король, что храбро вел дружины в бой,
В огне мечей пал битвы роковой
Под стягом белым с Верными своими,
Навеки славой обессмертив имя.
И все же чаще вспоминают о другом,
Как был Маэдрос Фингоном спасен,
Как он семей вражду остановил,
И Финвэ гордых внуков примирил.
Затем сумел объединить он эльфов силу,
И рати Моргота она превосходила,
Ангбанда мрачная осаждена твердыня,
Гордились эльфы, что никто отныне
Ни орк, ни демон не сумеет их сломить,
Иль за рубеж осадный выходить.
Настали дни и новое светило
Своим сияньем земли пробудило,
За юным солнцем следом, в свой черед,
Пришел и молодой Людей народ.
Осадою Ангбанда названа
Та светлая и мирная пора,
Когда мечей могучих частокол
Барьер стальной на Севере возвел.
То было время роста и рожденья,
Цветов , любви ,покоя обретенье.
Пока бессмертный проклятый обет
Безмолствовал. И прятали свой свет,
Сокрыты глубоко недоброй силой
Средь смрадной тьмы Ангбанда ,Сильмарилы.

Но у всего на свете есть свой срок,
Судьба лукава , переменчив рок.
И мщения огонь, что тихо тлел,
На волю вырвался и к небесам взлетел.
Немало тайных смертоносных сил
Средь подземелий Моргот накопил.
По Степи Выжженной лились они потоком,
Все на пути сжигая в пламени жестоком.
А следом орков черные полки
Разили всех, кто не бежал от их руки.
И кровь росой с клинков кривых стекала,
Дождем ужасным пепелище орошала.
Мог Моргот мщением доволен быть своим
Снята осада, враг рассеян, словно дым.
Был Фелагунд изранен в битве той.
Отважный Барахир отряд направил свой
Ему на помощь, где среди болот
Неспешно Серех голубой течет.
И сила копий, мужество сердец
Предотвратили гибельный конец.
Спасенный Фелагунд тогда всерьез
Беора внуку свой обет принес,
Что помощь у него найдет всегда
Любой в семье , когда придет нужда.
В жестоком пламени недолгой той войны
Сражались вчетвером Финарфина сыны,
Двоих судьбы настигнул приговор,
Пал в битве Ангрод и с ним вместе Аэгнор.
Ородрет с Фелагундом воинов их
Собрали, всех, оставшихся в живых,
Детей и женщин, обездоленных войной,
К пещерам тайным увели они с собой,
Уйдя далеко к югу, в те края,
Где Нарога вода бежит , бурля,
Через пороги и волной шумит.
Под горными хребтами был прорыт
Хранимый тщательно в секрете тайный вход,
И створки мощные навешаны ворот.
Из бревен сложены мрачны и неприступны
Врагу любому были недоступны
Ворота те, и простояв немало дней,
Сдались лишь из-за Турина затей.
Пока же города покой они хранили,
Где времени немало вместе жили
Искусный Куруфин и Келегорм Прекрасный.
Стараниями их, чтоб войны опасность
В пещеры Нарога беды не принесла,
Дружина сильных воинов росла.

Так Фелагунд, сокрывшись среди скал,
Свою столицу в Нарготронде основал,
В безмолвьи тайном мирно он царил
И клятвы Барахиру не забыл.
А ныне сын отважного отца
Брел одиноко сквозь холодные леса.
Эсгалдуина тенью скрытый ток
Покинул Берен лишь, когда поток
Течение свое соединил
С могучим Сирионом, что катил,
Седые гребни разбросав свободно,
Волну свою к морским далеким водам.
И вышел Берен к заводям широким,
Где по озерам разливаясь неглубоким,
Река средь тростников свой бег смиряет
И звезд сиянье ночью отражает,
Обильно влагою питая берега,
И орошая топкие луга.
Вернувшись снова в русло, Сирион
Уже не блещет ярким серебром,
На много миль, среди пещер укрыт,
Он в тайне к морю долгий бег стремит.
Умборт Муилин, Полусветные озера,
Туманом серым, как заплаканные взоры,
Подернуты ,лежали средь равнин ,
Путь Берена привел теперь и к ним.
Дождя потоком небеса струились,
Но все же странника глазам открылись
Холмы Охотников, чьи голые вершины
Виднелись за Хранимою Равниной,
Сквозь шелестящий струями туман,
Сырым открыты западным ветрам.
У их подножья Нарог прорезает
Ущельем русло и в него впадает
С нагорий Ингвил бурным водопадом.
Пещеры Фелагунда скрыты рядом,
И Нарготронд прославленный бессменно
Хранили стражи бдительно и верно.
С вершин холмов, где башни часовых,
Открыты были взорам острым их
Лесная даль, дороги и равнина
Меж Нарога порожистой стремниной
И Сирионом светлым. Смерть найдет
От метких стрел, кто нежеланным здесь пройдет.
Но Берен шел, и не таясь нимало,
Вверх поднял руку, где кольцо сияло,
И не один раз громко крикнул он:
?Не орк бродячий я и не шпион!
Но Барахира сын, мне имя Берен,
Король отцу быть обещался в дружбе верен!?
И до того, как Берена дорога
Достигла Нарога восточного порога,
Бесшумно стражи в одеянии в зеленом,
Там ,где поток ревущий камень черный
Издревле в клочья пенные дробит,
Из леса вышли,и хотя был вид
У Берена не княжеский совсем,
Кольцо увидев, поклонились, а затем
На север ночью повели глубокой.
Там, где ворота Нарготронда над потоком,
Мост не построен, брода не найти
Врагу иль другу равно не пройти.
Но в стороне полночной Нарог буйный
Свой бег еще смиряет многоструйный,
В истоке узок, где златой Глинглит
У пенных заводей течение струит
И с Нарога водой соединяет,
Надежный брод чрез реку пролегает.
И там на берег перейдя другой,
Ускорил шаг свой Берена конвой.
Недолго путь для них теперь лежал
К террасам города среди отвесных скал,
К дворцам в тени стоявшим величаво.
Они пришли, когда луна всплывала
Разрезав ночи мрак своим серпом,
И темный осветив ворот проем.
Скрип громкий и пронзительный раздался,
Когда тяжелый створ их открывался,
Массивных бревен многие ряды
Гранитной перемычкой скреплены.
Вот наконец открылся настеж вход,
И Фелагунд на троне гостя ждет.


Приветным было слово короля,
Какая горькая опасная стезя
Досталась Берену , подробно здесь известно.
Но за закрытыми дверями Берен честно
Поведал, как в Дориат он пришел
И неожиданно любовь свою нашел.
Вот только слов, чтоб описать, как танцевала
Волшебно Лютиэн, порой не доставало.
Он вспоминал ее в дориатских лесах
С цветами дикой розы в волосах,
Как голос девы песнями звенел
И к небу,звездами мерцавшему, летел.
О Тингола пещерах рассказал,
Их чудесах, чему свидетель Берен стал,
О залах, где без солнца день царит,
Искристых водах, что фонтанов ряд струит,
Как среди камня соловьиный хор поет
Прекрасной Мелиан и королю ее.
И наконец решился изложить
Условье Тингола: за право полюбить
Прекраснейшую деву, что была
Средь эльфов или смертных рождена,
Пройти жесткое он должен испытанье,
Смерть верную найдя и вкус старданья.
Был Фелагунд немало удивлен,
С печалью тяжкой так ответил он:
? Мне кажется, что Тингол в самом деле
Желанье твоей гибели лелеет.
Ведь Сильмарилов пламень негасимый
С проклятьем связан, с клятвой нерушимой
Бед и несчастий полчища призвать
В судьбу того, кто их посмеет взять.
И лишь у Феанора сыновей
Есть право быть владельцами камней.
Но Сильмарил заполучив себе в чертог,
Хранить его едва ли б Тингол смог,
Хотя бы жребий судеб так решил,
Чтоб королем всех эльфов Тингол был.
Но ты не видишь выхода иного,
В Дориат не придешь без камня снова?
По-настоящему опасные дороги
Ложатся с этих пор тебе под ноги.
И даже если победить сумеешь
Ты Моргота и Сильмарилом завладеешь,
Тебе покоя будет не найти,
Не знает ненависть усталости в пути,
Бесшумно, быстро устремиться следом,
Ни под землею не оставит, ни под небом.
Сумеют Феанора сыновья
Во имя клятвы дотянуться до тебя.
И лес Дориата надежно не укроет,
И гнев их пламенный везде тебя накроет.
Пусть повеление , чтоТинголом дано,
Ты исполнял, им будет все равно.
Теперь послушай! Келегорм и Куруфин
Живут под покровительством моим.
И в Нарготронде немала их роль,
Хотя Финарфина я сын и здесь король.
А воины их собственных дружин
Поддерживают лордов, как один.
В любой нужде была со мной их дружба,
Но я боюсь, когда о страшной службе,
Что ты теперь намерен исполнять,
Они узнают, нам любви не ждать.?
И горькой правдой разговор тот стал.
Король перед народом речь держал,
Сказав, как в избавление от бед,
Он Барахиру свой принес обет,
Когда щит княжеский и верное копье
На бранном поле сберегли его.
И многие из слушавших зажглись
Стремлением сражаться. Раздались
Среди толпы тут возгласы и крик,
Но вдруг умолкли все в единый миг,
Когда , пылая гневными очами,
С осанкой гордою,блистая волосами,
Встал Келегорм, свой обнажая меч,
И зал суровую его услышал речь.
?Будь он друг или враг, демон Моргота злой,
Человек или эльф, или кто-то другой,
Кем бы ни был из тех, кто под солнцем живет,
Ни закон , ни любовь его не спасет,
Ни могущество Валар, ни адская рать
У судьбы поперек не посмеют стоять,
От сынов Феанора не защитит,
Ни того, кто случайно нашел и хранит,
Ни того, кто без всякого умысла взял,
Ни того, кто корыстно и подло украл
Сильмариллов триаду, что светом горят,
И нам лишь по праву принадлежат.?

И многое в безудержной гордыне
Из Келегорма уст звучало ныне.
Как некогда слова его отца
Зажгли у Туны многие сердца,
Так бедствий и страданий темный страх
Сын поселил и в душах, и в умах,
Друг с другом эльфов предрекал войну,
Уж каждый видел , будто наяву,
Озера крови, груды мертвых тел.
Кто Нарготронда горестный удел
Предотвратит, коль в гибельный поход
Дружина вместе с Береном уйдет,
Ужели с Тинголом придется воевать,
Когда он станет Сильмарилом обладать?
И даже те, кто всех верней был королю
Теперь раскаялись, что клятву он свою
Принес когда-то, ужасали их пути
Которыми на Моргота идти
Пришлось , призвав бы силу иль обман.
Встал Куруфин, и слов его дурман,
Лишь только брат закончил говорить,
Еще сильней сумел умы смутить.
До Турина прихода с той поры,
Смертельным ужасом пред Морготом полны,
Ворота крепкие захлопнув за собой,
Дружины Нарога не шли в открытый бой.
Засады тайные подходы окружили,
Невидимые лучника разили
Стрелой отравленной, когда ночная тень
Хранила землю, перед тем весь день
Крались за жертвой словно дикий зверь.
И охраняли Нарготронд теперь,
Забыв друзей и родственные чувства.
Так Куруфина принесло плоды искусство.

Для Нарготронда гнева день настал,
Он королю в повиновеньи отказал.
Не слышать Финрод ропота не мог:
?Не бог Финарфин, да и сын не бог...?
И шлем серебряный , что Нарготронда был короной,
Сорвав с себя, швырнул к подножью трона.
?Коль верность вы нарушили свою,
В которой присягнули королю,
То слово данное обязан я сдержать,
Хоть город мне придется покидать.
Когда остались среди вас сердца,
Что преданными будут до конца,
Те, что своею честь дорожат,
И души чьи от страха не дрожат,
Имел надежду бы я спутников найти,
Готовых и на смерть со мной пойти.
И не как нищий презираемый бедняк
Ушел бы я изгнанником во мрак
От мною некогда построенных ворот,
Оставив город, власть и мой народ.?
И после слов тех встали перед ним
Отважных десять,чьей был верностью храним
Финарфина всегда надежно дом,
И рядом с Финродом они к плечу плечом
В сражениях с бесстрашием дрались,
Везде, где стяги королевские вились.
Один из десяти венец поднял
И королю с достоинством сказал:
?Пускай судьба нам город покидать,
Но прав законных у тебя не отобрать
Преемника назначить, кто один
Взамен тебя здесь будет лорд и господин.?
И Нарготронда взяв венец , затем
Собственноручно Фелагунд перед народом всем
Ородрета венчал: ? Теперь,брат мой,
Пока не возвращусь, венец сей – твой.?
Остаться дольше Келегорм не пожелал,
С усмешкой Куруфин вслед брату прочь шагал.