Сад Прозерпины. Алджернон Чарлз Суинберн

Наполнен мир покоем.
Тревоги, беды здесь
ветрами и прибоем
предстали в снах небес.
Поля там зеленеют,
и люди жнут, и сеют,
покосы вкруг желтеют –
мир грёз и снов завес.

Устал от слёз и смеха,
веселья, бед людей,
все дале лишь помеха
грядущих наших дней.
Устал от ожиданий,
бутонов увяданий,
мечтаний и желаний,
всего лишь сон милей.

И с жизнью по соседству
здесь смерти лик кругом,
дрейфует челн посредству
ветров и волн трудом.
Их призрак направляет,
здесь время замирает,
покой напоевает
пустыню вечным сном.

Ни вереска, ни злаков,
ничто здесь не растёт,
простор повсюду маков
Прозерпины цветёт.
Камыш по брегам гнется,
вокруг лишь ветр несется.
Вино, что губ коснется,
и в грёзы уведёт.

Бледны поля без счета,
ни фруктов, ни цветов
разлита вкруг дремота
бескрайних вечных снов.
Душа вернулась поздно,
здесь ад и рай – все розно,
туман и тучи грозно
приходят с тьмы миров.

Могущество – не вечно
он встретил все же смерть,
не в рай попал беспечно,
не в ада круговерть.
Один красив, как розы,
иной силен, как лозы,
любовь, пустые грезы,
обман мечтаний ведь.

Бледна она предстала
в короне из листвы,
смертных к себе призвала
бессмертием, увы.
Её уста холодны,
приветствия бесплодны,
народы здесь свободны,
но чувства здесь мертвы.

Томится в ожиданьи,
людей, кто был рождён,
забыты все желанья,
и чувства мира в нём.
не льется сладость песен,
здесь мир безлик и пресен,
чертог угрюм и тесен
под вечности крылом.

Любовь здесь увядает,
исчезнет без следа,
и вдаль все уплывает
мгновенья, как года.
Мечты давно забыты,
снегами вновь покрыты,
семи ветрам открыты
просторы здесь всегда.

Печали быстротечны,
и радость такова,
брега времен извечны,
как моря синева.
Любовь слаба и бренна,
забыта иль презренна,
и сносим мы смиренно
рыдания едва.

Любовь нас к жизни манит,
надеждою пленит,
но бог нам милость явит
свободой одарит.
За то мы благодарны,
что жизни путь бездарно,
под солнцем лучезарным
не вечно нам вершить.

Что смерти не нарушить
ни звездам, ни ветрам,
покой ничто разрушить
в ночи иль по утрам
не сможет время, годы,
лучи, потоков воды,
бессилие природы –
свобода вечным снам.

***
Оригинал:

Algernon Charles Swinburne

The Garden of Proserpine

Here, where the world is quiet;
Here, where all trouble seems
Dead winds' and spent waves' riot
In doubtful dreams of dreams;
I watch the green field growing
For reaping folk and sowing,
For harvest-time and mowing,
A sleepy world of streams.

I am tired of tears and laughter,
And men that laugh and weep,
Of what may came hereafter
For men that sow to reap:
I am weary of days and hours,
Blown buds of barren flowers,
Desires and dreams and powers
And everything but sleep.

Here life has death for neighbour,
And far from eye or ear
Wan waves and wet winds labour,
Weak ships and spirits steer;
They drive adrift, and whither
They wot not who make thither;
But no such winds blow hither,
And no such things grow here.

No growth of moor or coppice,
No heather-flower or vine
But bloomless buds of poppies,
Green grapes of Proserpine.
Pale beds of blowing rushes
Where no leaf blooms or blushes
Save this whereout she crushes
For dead men deadly wine.

Pale, without name or number,
In fruitless fields of corn,
They bow themselves and slumber
All night till light is born;
And like a soul belated,
In hell and heaven unmated,
By cloud and mist abated
Comes out of darkness, morn.

Though one were strong as seven,
He too with death shall dwell,
Nor wake with wings in heaven,
Nor weep for pains in hell;
Though one were fair as roses,
His beauty clouds and closes;
And well though love reposes,
In the end, it is not well.

Pale, beyond porch and portal,
Crowned with calm leaves, she stands
Who gathers all things mortal
With cold immortal hands;
Her languid lips are sweeter
Than love's who fears to greet her
To men that mix and meet her
From many times and lands.

She waits for each and other,
She waits for all men born;
Forgets the earth her mother,
The life of fruits and corn;
And spring and seed and swallow
Take wing for her and follow
Where summer song rings hollow
And flowers are put to scorn.

There go the loves that wither,
The old loves with wearier wings;
And all dead years draw thither,
And all disastrous things;
Dead dreams of days forsaken,
Blind buds that snows have shaken,
Wild leaves that winds have taken,
Red strays of ruined springs.

We are not sure of sorrow,
And joy was never sure;
Today will die tomorrow;
Time stoops to no man's lure;
And love, grown faint and fretful,
With lips but half regretful
Sighs, and with eyes forgetful
Weeps that no loves endure.

From too much love of living,
From hope and fear set free,
We thank with brief thanksgiving
Whatever gods may be
That no man lives for ever;
That dead men rise up never;
That even the weariest river
Winds somewhere safe to sea.

Then star nor sun shall waken,
Nor any change of light;
Nor sound of waters shaken,
Nor any sound or sight;
Nor wintry nor vernal,
Nor days, nor things diurnal;
Only the sleep eternal
In an eternal night.