N. Gumilev. Magic violin

My dear lad, you ‘re so merry, and your smile is bright and shining,
Do not beg for this stringed blessing that maims worlds with deadly stings,
You just cannot get the picture, never, never can imagine,
That it brings the darkest horror for the one who strikes its strings.

If one takes this magic fiddle in his grip, assured, commanding,
From his eyes their brightest lustre will be instantly removed.
Ghosts of Hades like to listen to fiddle sounds, live, expanding,
Mad and savage wolves do follow fiddlers' paths, for every move.

One must make the strings keep crying, singing, whispering and roaring,
Make the bow in raging madness wiggle and wriggle without an end,
While the summer sun is shining, while a winter blizzard ‘s storming,
When the West is deeply scarlet, when the East is brightly red.

Though, one day you may get tired and your music does slow down,
You,unable to move a finger, breath in air, appeal to God,
Then at once those vicious monsters, in bloodthirsty frenzy doing,
Tear your chest with th’ savage claws, clasp their jaws upon your throat.

You will know, that all the smiling was no more than evil sneering,
And belated, reigning horror will embrace you like a bear,
And some dismal deadly coldness ‘ll wrap around all your being,
And your bride 'll burst into sobbing, and your friends ‘ll fall in despair.

Let’s go on! This vile stringed blessing brings no joy, nor precious metals!
But I see that you are laughing and your gaze is like sunlight…
Well! Possess this bow, this fiddle, look into the eyes of devils,
And end up in th’ horrible glory of a fiddler’s final night!


Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое темный ужас начинателя игры!

Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.

Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой; под белеющим буруном,
И когда пылает запад и когда горит восток.

Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервется пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть,
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленье
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.

Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось все, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьет, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.

Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу - ты смеешься, эти взоры - два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!