Цицерон. О природе богов
1.
Как ты, Брут, прекрасно знаешь,
В философии есть много
Вещей мало объясненных.
И в особенности трудным,
Хотя столь для духа важным,
Есть вопрос богов природы.
Большинство считает право,
Будто боги существуют.
Но, однако, сомневался
В этом Протагор великий.
Также Диагор Милосский
И Феодор из Кирены
Те согласно полагали,
Будто нет богов на свете.
Ну, а мнения признавших
Бытие богов столь многи,
Что их трудно перечислить.
Главное же, о чем спорят,
Это роль богов в сём мире.
То ль они всем управляют,
То ль коснеют неподвижно,
На своем крутом Олимпе,
Не заботясь о нас с вами.
Если мненье сих последних
Истинно, то о какой же
Набожности можно думать?
Ведь когда богам нет дела
до людей и их болезней,
то зачем и поклоненье?
Лицемерием тогда бы
Благочестие мы звали.
Если поклоненье пусто,
Не исчезнут ли с ним вместе
Вера, честность, справедливость?
Есть, однако, и иные
средь философов, которы
убежденно полагают,
что весь мир богов рассудком
управляется; а также
жизнь людей; и что пекутся
о земных созданьях боги, -
наблюдая перемены
и плодов произрастанья.
По их мненью олимпийцы
Все устроили, как нужно
На потребу людей смертных.
Все же Карнеад столь многи
Выдвинул им возраженья,
Что, теперь, всяк неленивый
Ум к познанию стремится,
Уяснить себе стараясь,
Истину в вопросе этом.
Вот и я вопросом этим
Стал со рвеньем заниматься,
Возбуждая удивленье
В своих ближних и далеких:
Для чего я стал философ,
Да ещё и под защиту
Взял забытое ученье?
Академиков, из новых?
Я же почитаю важным
Для республики и граждан
Изложить, и на латыни,
Мудрость сих мужей великих.
Академиков мне метод
Нравится. Он от Сократа
Получил свое начало,
Поднят был Аркесилаем
И подкреплен Карнеадом.
Метода ж пифагорейцев
Не могу одобрить, - их же
Когда спросишь, почему так?
?Сам сказал? - вам отвечают;
И авторитетом мэтра
Рубят все они вопросы.
Не вдаваясь в обсужденья,
Не желая доказать нам,
Справедливость своих мнений.
Не из тех я, кто считает,
Будто истинного в мненьях
Ничего нет, но я верю,
Что суп истины, как солью,
Ложью всякий раз приправлен.
Также знаю я, сколь много
Вероятных есть суждений,
Для ума хоть и неясных,
Но которыми разумный
Все ж руководиться может.
Но пора уж изложить мне
О природе богов мненья,
Всех философов созвавши,
как бы на совет единый.
Может быть, они сойдутся
В мненьях, иль един найдется,
Кому истина открыта.
Итак, я могу воскликнуть:
О, бессмертные, о, боги!
К вам взываю о защите,
Но не о пустом, как некто
Жаловался, мол творятся
Беззаконья в государстве:
от дружка не хочет денег
брать распутница, - вот горе!
2.
У меня как раз собрались
Представители трех главных
Школ. И только лишь четвертой
Нет, но это и не важно,
Так как стоики, как будто,
С Академией согласны,
Расхождение имея
Лишь в словах, но не по сути.
Но сказал Бальб, удивлён я,
Как же можно не заметить,
Разницы, если для Стои
Достоинства и удобства
Различаются по роду.
Для Гуляющих же эти
Лишь по степени разнятся,
По величине и весу,
А по роду суть едины.
Разногласие не мелко:
Не в словах, но – и по сути.
Но об этом лучше после,
А теперь давай вернемся
К нашей теме – о природе
Мы богов ведём беседу.
3.
Тут Веллей, эпикуреец
Начал: выслушайте мненье
Не о боге Эстимея,
Что строитель был Вселенной,
Не о стоиков Пронойе,
Не о мире, будто шаре
Огненном и наделённом
Чувствами, душой и мыслью,
О вращающемся боге, -
Вот уж бред лишённых смысла!
Удивляюсь тупоумью
я людей, кто утверждает,
что бессмертный и блаженный
иметь должен форму шара
потому лишь, что Платону
нравятся шары, а мне вот
больше нравится цилиндр
или куб, иль пирамида.
И хорош же образ жизни
У этого творца мира –
Он вращается, как дурень,
Да со скоростью такою,
Что представить невозможно.
Не пойму, как с этим может
Твердый разум сочетаться
И, тем более, блаженство.
И откуда Платон видел
Бога мастерство в строеньи?
Как, каким орудьем строил
Бог сей мир? И кто помощник?
Как ему повиновались
Воздух, и огонь, и воды,
и земля; и как же может
Мир, имеющий начало,
Существовать затем вечно?
4.
Если и Пронойа ваша
Такова ж, то я, Луцилий,
И к тебе вопросы эти
Обращаю: почто спали
Творцы мира времен вечность,
А затем вдруг пробудились –
Чтобы мир глупцов устроить?
И что за охота богу
Ерундой сей заниматься?
Словно он эдил, кто ищет,
Чем бы город свой украсить.
5.
Прежде Фалес из Милета
Объявил началом воду, -
Будто бог – тот ум, который
Из воды создал всех сущих.
Но, однако, если может
Ум существовать без тела,
То зачем вода? А ежли
Бог лишен ума и чувства,
То одной воды довольно.
6.
Говорил Анаксимандр,
Что миры несчетны – боги;
Будто они умирают,
И рождаются, как люди, -
Только с большим промежутком
От рождения до смерти.
Но не можем мы представить
Бога иначе, чем вечным.
7.
У Анаксимена воздух
Удостоился быть богом.
Но у воздуха нет формы,
Богу ж подобает образ, –
И прекраснейший, к тому же.
Ученик Анаксимена
Анаксагор всем известный
Утверждал: вещей устройство
И движение - от силы
Бесконечного ума суть.
Но при этом он не понял,
Что не может в бесконечном
Быть движения и чувства,
Связанного с чем-то внешним.
Если ж ум одушевленный,
У него должно быть тело,
Облекающее душу.
А иначе неприкрытый
Ум, не связанный с телами,
Как же ощущать сумеет?
Понять этого не может,
Как мне кажется, наш разум.
8.
И Алкмеон из Кротона
божествами почитавший
Луну, Солнце, звезды, души,
Не подумал, что он смертным
Приписал вещам бессмертье.
Пифагор же полагавший
Проникающую всюду
Душу мира, от которой
И берутся наши души,
Не увидел, что тем самым
Разодрал на части бога.
А когда душа несчастна
Человека, что бывает,
То несчастной, значит, будет
И часть бога. Но не может
быть того.
Каким, к тому же,
образом тот бог был всажен
или влит в сей мир, коль скоро
он – душа?
За ним твердивший
Ксенофан, что поелику
Всё разумно, и вдобавок,
Бесконечно, то всё бог есть.
Ему те же выдвигаем
Возраженья, что и прочим,
Пантеистам, иже с ним суть.
9.
Далее, воображеньем
Парменид создал Венец свой,
От которого исходит
Непрерывное сиянье.
Он зовет Венец сей богом,
Поясом огневым неба.
Что за бог, однако, странный? –
Нет ни облика, ни чувства,
ни сознанья, - только пламя!
Также он обожествляет
Страсть, войну, раздор и звезды.
10.
Эмпедокл, тем же грешен,
За богов считал стихии
Из которых, его мненьем,
Состоит всё. Но ведь ясно,
что стихии возникают,
исчезают, как все вещи,
лишены всякого чувства.
Протагор, кто признавался,
Что совсем не понимает,
Есть ли боги или нет их,
И какая их природа;
Демокрит, в богах кто числил
Эйдолов, что всюду бродят,
Иль природу, из которой
Эйдолы те истекают,
Или даже наше знанье,
Разве он не впал в ошибку?
Вместе с тем, он, утверждая,
Что ничто не остается
Вечно в одном состояньи,
Разве не уничтожает
Этим самым также бога?
Ну, а воздух, что за бога
Диоген чтит Аполлонский, –
Воздуха какое чувство?
Какой облик, что приличен
Был бы богу? Слишком долго
Мненья обсуждать Платона,
Кто в Тимее утверждает,
Назвать будто невозможно
Творца мира; а в Законах –
Что не следует пытаться
Доискаться, кто же бог есть?
А поскольку по Платону
Бог и тела не имеет,
То вообще понять нельзя нам,
Каким он и быть-то может.
Вместе с тем, в том же Тимее
И в Законах Платон тот же
Говорит, что звезды, души,
Боги предков и весь космос
Это Бог. Разве не ложны
мненья их: они друг другу
разве не противоречат?
11.
Также Ксенофонт о том же
Говорит, нудив Сократа,
Излагая в своих книгах
Его якобы беседы.
Да и Антисфен в той книге,
Коя ?физикус? зовется,
Утверждает, что народных
Богов много, но природный
Бог только один, – тем самым
Силу их уничтожает.
И Спевсип, вослед Платону,
Дяде своему, считает,
Будто есть разумна сила,
Всем которая и правит.
Точно так и Аристотель,
Сходясь в мнениях с Платоном,
Много путает, то разум
У него божествен, или
Мир есть бог, а то поставит
Мира во главе другого,
Полагая ему в должность
Мир вращать своим движеньем.
Богом то огонь небесный
Называет, забывая,
что, ведь, небо – часть лишь мира,
почитаемого богом.
Но каким манером небо
При той скорости вращенья
Хранить может ощущенья?
Если ж бога лишить тела,
То как может бестелесный
Двигаться, или в движеньи
Быть покойным и блаженным?
12.
Да и Ксенократ, Платона
Ученик умен не больно:
Говорит, что богов восемь.
Пять из них – это планеты.
А шестой из неподвижных
Будто сложен звёзд. Как просто
Представлять себе единство
Рассеянных в небе членов!
Ещё он седьмого бога
Добавляет; и восьмое
Божество - Луна! Как могут
Быть блаженны эти боги,
Понять вовсе невозможно.
Гераклит Понтийский верит
В бога Мир, и в бога Разум.
Боги у него планеты,
Также и земля, и небо.
Теофраст же невозможен:
В видимом непостоянстве
Он, то выдвигает небо,
А то – ум, а то – светила,
И созвездья в первобоги.
Точно так не стоит слушать
И ученика, Кратона,
Прозванного ?физик?, этот
Бога заключил в Природе, –
Будто в ней лежат причины
Увядания и роста,
И рождения всех сущих.
Но, ни облика, ни чувства
Нет в этой его ?природе?.
13.
Зенон стоик, тот считает
Божеством закон Природы,
У которого есть сила
Повелеть нам ступать право
И препятствовать поступкам,
несогласным с правотою.
Но, ведь, этот же философ
Называет эфир богом, –
Если только можно мыслить
Бога, что не отвечает,
Ни на клятвы, ни на просьбы,
Ни на дар, ни на молитвы.
В его книгах же прочтете
О простёртом на природу
Разуме, что обладает
Божественной силой править.
Ту же силу приписал он
Годам, звездам и сезонам.
А когда за Гесиода взялся
С целью толкованья,
То к богам он не причислил
Ни Юпитера, ни Весту,
Ни Юнону, ни Венеру.
Говорит, что имена те –
Аллегории бездушных
И безликих сил Природы.
Аристон, того Зенона
Ученик, тот судит, будто
Познать людям невозможно
Бога вид; он утверждает,
Что бог чувства не имеет.
И вообще, мол, неизвестно
Бог живой или он ближе
К неживому он созданью.
А Клеанф, друг Аристона,
Неустойчив в своих мненьях:
У него зовется богом,
То сам мир, то ум, то живость
всей Природы; то решит вдруг
богом звать тот неохватный,
удаленный огнь небесный,
что ещё зовут Эфиром.
В книгах ?Против наслаждений?
Словно бредящий он пишет,
Измышляя облик бога,
Божествами мысля звезды…
Или вдруг решит, что выше
Бога нет, чем общий разум.
Так выходит, что нигде вы
В его книгах не найдете
Образа такого бога,
Чтоб понятие совпало
С тем, что словно отпечаток
В душе нашей отложилось.
А Персей, того ж Зенона
Слушатель, тот утверждает,
Что богами мы признали
Тех людей, что прежде жили;
И которые создали
украшенья нашей жизни.
Да и сами эти вещи,
Приносящие нам пользу,
Также названы богами.
Что же может быть глупее!?
Ну, а уж Хрисипп, который
Из всех стоиков хитрейший,
Собирает толпу пёстру
Из богов всё неизвестных, –
Так что ум и по догадке
Их вообразить не может.
Говорит ещё к тому он,
Что божественная сила
Лежит в разуме Вселенной,
В живости, и в уме также.
И сам мир есть бог – он учит, –
И развитье его духа.
Ещё бог есть сила рока.
Так же – сила Провиденья.
Ещё бог – огонь и воздух,
И земля, вода, и солнце,
Луна, звезды, также люди,
Что бессмертия достигли.
Он же говорит, что люди
Эфир Зевсом называют,
А Нептуном – морской воздух.
А земля – это Церера.
А ещё он утверждает:
Сила вечного закона,
что людей ведет по жизни,
есть Юпитер; Он же рока
вечная необходимость.
В будущем, что изначально
достоверно, есть Юпитер.
Это все из первой книги.
Во второй же книге басни
Гесиода и Гомера
Согласить он хочет с мненьем,
Изложенным в первой книге.
Так что может показаться,
Будто все эти поэты
Стоиками в жизни были.
Диоген из Вавилона,
Следуя сему Хрисиппу,
В своей книге о Минерве
Рождение сей богини
К естеству вещей относит,
Отделив его от басен.
Все это с безумцев бредом
Схоже больше, чем со мненьем
Любомудрых, - но немногим
Хуже басен тех поэтов.
Ведь они нам описали
Богов гневных, похотливых;
Войны их, убийства, раны,
Ссоры, жалобы и страсти;
Смерть, рожденье, разногласья,
Злоключения, прелюбы,
И со смертными сожитья.
Прибавь к этим заблужденьям
ещё вымыслы халдеев,
египтян безумства, также
толпы глупой представленья.
14.
Тот, узрит кто безрассудства
Этих мнений, преклониться
Перед Эпикуром должен, -
Так как он один увидел
То, что боги существуют.
Ибо ведь сама Природа
В душе каждого из смертных
Образ их запечатлела.
Есть ли где такое племя
Или род людей, который
Без всякого наученья
Не имел бы представлений
О богах – антиципаций,
Или ?пролепсис?, как это
Названо у Эпикура.
Это те, предвосхищены
Душой нашей представленья,
Без которых невозможны
Постиженья и сужденья,
И исследованья мира.
В чём согласны от природы,
То - необходимо верно,
Следственно, признать нам должно
То, что боги существуют.
И на том же основаньи
мы признать должны, что боги
и блаженны, и бессмертны,
ибо та же ведь Природа,
что вложила в нас предзнанья
о богах, запечатлела
в умах наших представленья
о блаженстве и бессмертьи,
как богам присущих свойствах.
А раз так, то справедливо
Изреченье Эпикура,
Что кто вечен и блаженен,
Ни сам сует не имеет,
Ни другим не доставляет.
И чужды ему, к тому же,
Гнев, страданье, милосердье,
Потому что эти свойства
Слабости суть проявленья.
Что же до внешности бессмертных,
То Природа наставляет
Нас об этом, так что все мы,
Люди всех народов мира
Богов не иначе мыслим,
Как в обличье человека.
Кто же может наяву ли,
Иль во сне иначе мыслить.
Существу ведь превосходну
Подобает быть красивым.
Ну а кто из сущих в мире
Есть красивей человека?
Так же и блажен лишь добрый.
Добродетель же разумна.
Разум – свойство человека.
Следственно, признать нам должно
Человеческим зрак бога.
Эпикур узнал, что боги
Постигаются умом лишь.
В истекающие всюду
Образы ум погружаясь,
Ощущает наслажденье.
Посему и узнаём мы,
Что имеется природа
и блаженнейша, и вечна.
15.
Ваши, Бальб, нас вопрошают,
Как проводят время боги?
Жизнь их – лучше не придумать!
Ибо бог ничем не занят:
Пребывает в наслажденьи
своей мудростью и благом.
Наш бог – истинный счастливец;
Ваши ж – мученики сущи:
Столь заботы возложили
На их плечи, что не в силах
Вынести бессмертный даже.
А на нашу выю вы же
Посадили господина,
Мы которого бояться
Должны середь дня и ночи.
Ибо кто ж не устрашится,
Того, кто всегда всё видит,
Во все лезет, весь в хлопотах,
До всего имеет дело.
Вот отсюда вы и взяли
Судьбы эту неотклонность,
Что зовете ?эймармене?.
Мы же, слава Эпикуру!
Не боимся тех, которы
И себе не досаждают,
И другим в дела не лезут.
Чтим богов за совершенну
Превосходну их природу.
И на этом, опасаясь,
Что речь слишком затянулась,
Я остановлюсь. Разумней
Для меня было бы слушать.
16.
Бальб сказал: я буду краток.
Когда мы воззрим на небо
И рассмотрим все явленья,
Вполне станет очевидным,
Что есть в мире некий ?нумен?,
Кто всем этим управляет.
Если бы не так, то разве
Энний мог сказать: взирайте!
На сияющее небо,
что Юпитером зовется –
отцом и богам, и людям.
Если в этом усомниться,
Усомнись тогда и в солнце,
Есть оно иль его нету.
Чем его существованье
Очевиднее, чем Зевса?
Знание богов врожденно
Всем векам и всем народам.
Каковы они, - тут мненья
Многие разноречивы,
Но само существованье
Их никто не отрицает.
Проницательный Хрисипп наш,
Как наученный природой,
Говорит, коль во вселенной
Есть такое, что не могут
Ум и сила человека
Произвесть, то значит некто
Есть, кто лучше человека.
Почему ж не бог? Ведь если
Нет богов, то кто же лучше
Во вселенной человека?
Но однако ж мы не можем
Сделать ни луны, ни солнца,
Ни небесных сил порядка.
Было бы высокомерным
Почитать себя превыше
Всего, чем живем и дышим.
В самом деле, когда смотришь
На великий и прекрасный
Дом, то даже и не видя
В нем хозяина, не скажешь,
Что его воздвигли мыши, -
Те столбы лишь подгрызают.
Так уже само наличье
Разума, рассудка в людях
Требует предположенья
Об Уме гораздо лучшем,
что сумел так всё устроить,
и который наделил нас
собственным соображеньем.
Зенон так сказал об этом:
То, что с разумом, то лучше
Неразумного, а что же
Лучше мира? Значит миру
Ум присущ, как человеку.
И ещё сказал он также,
Никакая часть того, что
Лишено всякого чувства,
Чувством обладать не может.
Части мира могут чуять,
Значит, мир имеет чувство.
А всеобщее согласье,
ритм, связь и соразмерность
среди всех вещей царящи
не вынудят ли любого
признать сущей душу мира?
Разве бы имела место
Гармония во вселенной,
Если б она не держалась
Божьим и единым духом?
Итак, видим, есть природа,
Что весь мир в себя включает,
И хранит её; и разум,
Также чувство ей присущи.
В любой сложной же природе
Есть ведущее начало:
?Принципатум?, по-латыни,
?Гегемоникон? по-грецки.
Но, раз в любой части мира
Имеются разум, чувства,
Значит, и в Ведущем мира
Эти качества должны быть, –
Притом, в превосходном виде.
Потому, мир должен мудрым
быть. И та его природа,
что весь мир в себе содержит,
превосходит совершенством
разума все остальное.
Стало быть, Мир
Бог есть сущий.
Наш Хрисипп подметил тонко,
Что чехол для щита создан,
Ножны для меча, и всё так
Существует для другого,
Кроме мира, что не создан,
И ни для чего не служит,
Лишь в самом себе покоясь,
Соразмерный во всех звеньях.
В человеке самым лучшим
Является добродетель.
И, поскольку ничего нет,
Что лежало бы вне мира,
И Мир лучше человека,
Значит, свойственна есть миру
Также добродетель, то есть,
Мир и мудр, и добр, и Бог есть.
Движется теплом всё в мире,
Но огонь эфирный, чистый
Не зажжен никем, и сам он
Самого себя причина.
17.
Но послушаем Платона,
как бы бога любомудров.
Сей философ различает
Два возможные движенья:
Самодвижное и то, что
Внешней вызвано причиной.
Самодвижность только душам
Платон разрешает мудрый;
И поскольку Огонь мирный
Родит всякое движенье,
Сам не будучи подвигнут
Постороннею причиной,
Огонь должен быть душою.
Стало быть одушевлен мир,
А отсюда понять можно,
Что есть в мире и разумность.
Убедившись, что мир бог есть,
Нужно уделить небесным
Ту ж божественность светилам.
Ведь они рождены лучшим
И подвижнейшим эфиром.
Так что огненны они все
И прозрачны сплошь. Их так же
Посчитать живыми нужно,
Могущими чуять, мыслить.
Как Клеанф считает, солнце
Иль на тот огонь похоже,
Что дрова в печи сжирает,
Иль на тот, что в живом теле
Согревает и питает,
Дает чувствовать и мыслить –
спасителен, животворен .
Мы же знаем, что под солнцем
Все растет и расцветает,
В свое время созревает.
Каждому, стало быть, ясно,
На какой огонь похожим
Солнечный считать должны мы.
А раз солнца огнь подобен
Тому, что в телах животных,
Значит солнце – тож живое!
Как и прочие светила,
Что рождаются в эфире,
Том огне небесном, чистом.
Аристотель подтверждает,
Что нелепо было б думать,
Будто в этой части мира,
Способнейшей к порожденью,
Не рождается ничто же,
Когда и земля, и воздух,
И вода существ рождают.
Звёзды ж с вами мы находим
В тех местах, где огнь небесный –
Из стихий наитончайший.
То, что рождено эфиром,
Должно быть живым и мыслить.
Из чего мы заключаем,
Что и звезды – боги сущи.
Аристотель за то хвален,
Что о движущемся учит,
Как о движимом природой,
Или силой, или волей.
Движутся луна и солнце,
И все звезды, но природой
То, что движется, несётся
Либо вниз, влекомо весом,
Либо вниз, – то, что полегче.
Но о звездах так не скажешь,
Ибо движутся по кругу.
Нельзя сказать, что и силой
Они движимы большою,
Так как, что же больше звёзд есть?
Итак, считать остается,
что движутся звёзды сами.
Тот, кто видит их и все же
Богов в мире отрицает,
Поступает нечестиво
И невежественно также.
18.
Обсудить нам остается,
Какова ж богов природа,
Главная здесь трудность в том, чтоб
Отвести умственный взор свой,
От привычного для глаза.
Трудность эта ведь приводит
К тому, что простые люди
Иначе богов не могут
Представлять себе как в виде
Человеческом. Но Котта
Показал нам уже раньше
Всю наивность таких взглядов.
Так что незачем мне снова
Говорить на эту тему.
Но, поскольку в душе нашей
Заложено представленье
О богах как превосходных
И, к тому ж, одушевлённых,
То не вижу я, что больше
Отвечает таковому
Представленью, чем мир целый,
Которого превосходней
Мы не можем и помыслить,
И одушевлён который…
Следовательно, мир бог есть.
Эпикур пусть, сколько хочет
Шутит, что понять не может
Вращающегося бога,
Круглого, как боб, – не сможет
Убедить нас отказаться,
От того, с чем сам согласен.
Ведь по мненью Эпикура
Боги быть должны. Поскольку
Быть должна, необходимо,
Превосходная натура,
лучшая всего другого.
Но ведь нет, определенно,
Ничего, что лучше мира.
И Веллей сказал, что конус
Бочечка и пирамида
Тебе кажутся красивей,
Нежель шар,- что необычно.
Ну, пусть будет так, красивей
Их сочтем на вид, но всё же
По симметрии нет лучше
В мире форм, чем шар, – в объеме;
А на плоскости – окружность.
Так переводить ведь должно
Слова греческие: ?сфера?,
?киклос?. Только этим
формам свойство то присуще,
что их части все подобны,
а их крайние все точки
равно отстоят от центра.
И неужто не могли вы, физики,
Того постигнуть,
что движенья равномерность,
постоянство и порядок
не могли бы сохраниться
ни в какой иной фигуре?
Говорите вы, что мир наш
Не необходимо круглый.
Будто может он иметь и
Всякую иную форму.
И, наверно, Эпикур ваш,
Если б выучил хотя бы
Умножения таблицу,
Этого не говорил бы.
Но, как высказался Энний,
Пока пробовал он нёбом,
Глаз не подымал на небо.
Как понять то постоянство
Звезд и их путей различных;
Их взаимное согласье
В течение веков долгих,
если в этом нет участья
ума, разума, рассудка.
В небе места нет блужданью,
случайности, произволу,
суете и беспорядку,
но, напротив, в нем – порядок,
истинность, разумность, стойкость.
Ну а те тела, которым
сии свойства не присущи,
неразумны суть и ложны,
носятся в подлунной сфере
безо всякого порядка,
наконец, врезаясь в землю.
Тот, кто странно полагает,
что порядок этот стройный
всё рождающий и стойкий
без ума был установлен,
то, как видно, сам безумен.
19.
Зенон дал определенье
Умной и живой Природе:
Говорит он, что Природа
Есть огонь живой, творящий,
Движущийся постепенно
К всяческому порожденью.
(Agnis artificiosus
at gignendum progridiens …).
Он считает, что искусству
Свойственно рождать, и то, что
сделано в искусствах наших
через руку человека,
много более искусней
производит, ведь, Природа.
То есть и в искусствах прочих
Творческий огонь наставник.
В этом смысле, есть искусство
Всякая природа в мире,
так как у неё есть как бы
некий свой, и путь и метод.
Самого ж природу мира,
Что в себе всё заключает,
Художницей Зенон кличет;
Попечительницей мудрой,
Провидящей всё благое
Для бесчисленных творений.
Таков, стало быть ум мира,
Которого справедливо
Назвать можно Провиденьем,
Греки же зовут ?Пронойя?.
Его главное занятье –
Попечение о мире, -
Чтобы был он приспособлен
Для долгого проживаниья;
Чтобы было всё, что нужно,
И чтобы он был красивым.
Итак, сказано о мире,
Также сказано о звездах,
То есть о богах, которым
Деятельность их не в тягость.
Ведь тела их не из жил суть,
Из костей и из сосудов
Кровеносных. Нет причины
Им усталости бояться.
Но прекраснейшие боги
В неба области чистейшей
Так текут и направляют
Путь свой, будто согласились
Обо всём иметь заботу,
Всё хранить, и всё украсить.
Мудрецы Эллады так же,
Как и наши славны предки,
Ещё многие иные
Благодетельны природы
Тоже нарекли богами,
Ибо они полагали,
Что полезное всё людям
Добротой рождено божьей.
И рождённое здесь богом
Именем самого бога называли:
Так Церерой полей плоды они звали,
А вино звали Либером.
И Теренция отсюда
стих идёт, что без Цереры
и Либера Венус мёрзнет.
Имена ещё чего-то,
В чём усматривали силу,
Богов стали именами.
Например, как Верность (fides),
Ум, (mens)… Им, как видим, храмы
Посвящены были Скавром.
У тебя перед глазами
Доблести храм (virtus), Чести, -
Был который восстановлен
Максимом Марцеллом также.
Храмы есть Свободе, Мощи,
И Спасенью, и Согласью;
И Победе храм воздвигли.
Так как этих всех значенье
Велико столь в человеках,
Что вмешательство здесь бога
Видят, вот и появились
Под этими именами
Боги. И в таком же роде
Оказались именами
Слова Похоть, Наслажденье,
И Венера сладострастья.
20.
Того кроме, люди верят,
Что мужи деяний славных
Возносятся после смерти
В небеса, к богам природным.
Это Геркулес, и Кастор,
и Поллукс, и Эскулапий.
А ещё из наблюдений
за Природой богов сонмы
вывели на небо. Верят
греки, что Уран был
Сыном оскоплён, Сатурном, -
Сам же заключен в оковы
Своим сыном. В этих баснях
Остроумный спрятан смысл,
Что небесная природа,
Эфир огненный, поскольку
От себя весь мир рождает,
Не имеет части тела,
Служащей совокупленью.
А в Сатурне хотят видеть
Время, - он ведь и у греков
Имя носит Кронос – время.
А зовут его Сатурном,
От того, что он насыщен,
?Сатурирован? годами.
И придумали, как будто
Он детей своих съедает,
Так как годы поглощает
И насытиться не может.
Он Юпитером закован
был затем, чтобы умерить
Бег времён; на него узы
Звездные тут наложили.
Сам Юпитер, он зовется
Поэтами Отец Благий.
Воздух же, что между морем
И небесной течет твердью,
Он Юпитера женою,
Юноною именован,
Так как воздух, ведь, с эфиром
Природою весьма сходен
И теснейше с огнём связан.
Но, однако же, отбросив
эти выдумки, мы можем
Признать богов бытованье,
относящихся к природе
каждой вещи. Так, в Церере
Можем чтить земли природу;
В Нептуне – природу моря;
Так же и других. И должно
Отнестись с благоговеньем
К сим богам, и с почитаньем.
Самая ж благочестива
Богов форма почитанья:
Всегда в мыслях и словами
Чтить их чисто, беспорочно.
Ибо те, кто приносили
Жертвы и молитвы, чтобы
Дети их их пережили,
Суеверными зовутся;
Те же, кто над всем, что нами
К богов относится почитанью,
Размышляли, не жалея
Сил ума, и как бы снова
Перечитывали мифы,
Тех зовут religiosi,
Что от слова relegeo.
21.
А теперь, я мню, довольно
Сказано о том, что боги
Существуют, и какие
Из себя они, и в сути.
И теперь моя задача
Доказать, что провиденьем
Управляется богов мир.
Обсуждение проблемы
Наши делят на три части.
И, во-первых, утверждают,
Что все боги существуют:
Должно ведь, иль отрицать их,
Как Демокрит с Эпикуром,
Иль признать, что они что-то
Делают, и превосходно.
Но какое же занятье
Превосходнее, чем миром
править? Значит, управляет
Богов разуменье миром.
Иначе должно быть нечто
Превосходнее, чем боги,
И с гораздо большей силой,
Которая и свершала б
Те великие деянья,
что мы видим в этом мире.
Но выходит, в таком разе,
Что не всемогущи боги
И не превосходны, если
Подчиняются Природе,
Которая управляет
Небом, морем и землёю.
Но тогда они не боги.
Значит бог необходимо
правит миром. Неподвластен
никакой иной природе.
А если мы согласимся,
С тем, что боги суть разумны,
Согласимся тогда также,
Что у них есть провиденье
В делах, притом, самых важных.
Ну, а можно ли представить,
Будто бы не знают боги,
Какие из дел главнее,
Или как их нужно делать.
Ведь богов природе чужды
Незнание или слабость.
Отсюда и вытекает
То, что доказать желаем,
Именно, что провиденье
Богов миром управляет.
Если боги существуют,
А для нас то несомненно, -
То они необходимо
Быть должны одушевленны
И разумны, и, к тому же,
Связанными меж собою,
Как бы узами гражданства
И должны единым миром
Править так же, как полисом
Иль республикою общей.
Следовательно, в них – тот же,
Что и в человеках разум,
Та же истина, и тот же
Закон, что добро нам делать
Велит, зло же воспрещает.
А из этого понятно,
Что благоразумье в людях
От богов.
Вот, от того-то
По установленьям предков
И обожествились Верность,
Ум, Согласие и Доблесть.
Наконец, мы показали,
Что планеты, луна, солнце
И блистательные звезды
И есть боги. Так же небо
И сам мир, вещи и силы,
Существующи на благо
Роду человеков, - боги.
Потому-то и выходит,
Что, действительно, всем в мире
Управляют умы божьи
и их твёрдо провиденье.
Как ты, Брут, прекрасно знаешь,
В философии есть много
Вещей мало объясненных.
И в особенности трудным,
Хотя столь для духа важным,
Есть вопрос богов природы.
Большинство считает право,
Будто боги существуют.
Но, однако, сомневался
В этом Протагор великий.
Также Диагор Милосский
И Феодор из Кирены
Те согласно полагали,
Будто нет богов на свете.
Ну, а мнения признавших
Бытие богов столь многи,
Что их трудно перечислить.
Главное же, о чем спорят,
Это роль богов в сём мире.
То ль они всем управляют,
То ль коснеют неподвижно,
На своем крутом Олимпе,
Не заботясь о нас с вами.
Если мненье сих последних
Истинно, то о какой же
Набожности можно думать?
Ведь когда богам нет дела
до людей и их болезней,
то зачем и поклоненье?
Лицемерием тогда бы
Благочестие мы звали.
Если поклоненье пусто,
Не исчезнут ли с ним вместе
Вера, честность, справедливость?
Есть, однако, и иные
средь философов, которы
убежденно полагают,
что весь мир богов рассудком
управляется; а также
жизнь людей; и что пекутся
о земных созданьях боги, -
наблюдая перемены
и плодов произрастанья.
По их мненью олимпийцы
Все устроили, как нужно
На потребу людей смертных.
Все же Карнеад столь многи
Выдвинул им возраженья,
Что, теперь, всяк неленивый
Ум к познанию стремится,
Уяснить себе стараясь,
Истину в вопросе этом.
Вот и я вопросом этим
Стал со рвеньем заниматься,
Возбуждая удивленье
В своих ближних и далеких:
Для чего я стал философ,
Да ещё и под защиту
Взял забытое ученье?
Академиков, из новых?
Я же почитаю важным
Для республики и граждан
Изложить, и на латыни,
Мудрость сих мужей великих.
Академиков мне метод
Нравится. Он от Сократа
Получил свое начало,
Поднят был Аркесилаем
И подкреплен Карнеадом.
Метода ж пифагорейцев
Не могу одобрить, - их же
Когда спросишь, почему так?
?Сам сказал? - вам отвечают;
И авторитетом мэтра
Рубят все они вопросы.
Не вдаваясь в обсужденья,
Не желая доказать нам,
Справедливость своих мнений.
Не из тех я, кто считает,
Будто истинного в мненьях
Ничего нет, но я верю,
Что суп истины, как солью,
Ложью всякий раз приправлен.
Также знаю я, сколь много
Вероятных есть суждений,
Для ума хоть и неясных,
Но которыми разумный
Все ж руководиться может.
Но пора уж изложить мне
О природе богов мненья,
Всех философов созвавши,
как бы на совет единый.
Может быть, они сойдутся
В мненьях, иль един найдется,
Кому истина открыта.
Итак, я могу воскликнуть:
О, бессмертные, о, боги!
К вам взываю о защите,
Но не о пустом, как некто
Жаловался, мол творятся
Беззаконья в государстве:
от дружка не хочет денег
брать распутница, - вот горе!
2.
У меня как раз собрались
Представители трех главных
Школ. И только лишь четвертой
Нет, но это и не важно,
Так как стоики, как будто,
С Академией согласны,
Расхождение имея
Лишь в словах, но не по сути.
Но сказал Бальб, удивлён я,
Как же можно не заметить,
Разницы, если для Стои
Достоинства и удобства
Различаются по роду.
Для Гуляющих же эти
Лишь по степени разнятся,
По величине и весу,
А по роду суть едины.
Разногласие не мелко:
Не в словах, но – и по сути.
Но об этом лучше после,
А теперь давай вернемся
К нашей теме – о природе
Мы богов ведём беседу.
3.
Тут Веллей, эпикуреец
Начал: выслушайте мненье
Не о боге Эстимея,
Что строитель был Вселенной,
Не о стоиков Пронойе,
Не о мире, будто шаре
Огненном и наделённом
Чувствами, душой и мыслью,
О вращающемся боге, -
Вот уж бред лишённых смысла!
Удивляюсь тупоумью
я людей, кто утверждает,
что бессмертный и блаженный
иметь должен форму шара
потому лишь, что Платону
нравятся шары, а мне вот
больше нравится цилиндр
или куб, иль пирамида.
И хорош же образ жизни
У этого творца мира –
Он вращается, как дурень,
Да со скоростью такою,
Что представить невозможно.
Не пойму, как с этим может
Твердый разум сочетаться
И, тем более, блаженство.
И откуда Платон видел
Бога мастерство в строеньи?
Как, каким орудьем строил
Бог сей мир? И кто помощник?
Как ему повиновались
Воздух, и огонь, и воды,
и земля; и как же может
Мир, имеющий начало,
Существовать затем вечно?
4.
Если и Пронойа ваша
Такова ж, то я, Луцилий,
И к тебе вопросы эти
Обращаю: почто спали
Творцы мира времен вечность,
А затем вдруг пробудились –
Чтобы мир глупцов устроить?
И что за охота богу
Ерундой сей заниматься?
Словно он эдил, кто ищет,
Чем бы город свой украсить.
5.
Прежде Фалес из Милета
Объявил началом воду, -
Будто бог – тот ум, который
Из воды создал всех сущих.
Но, однако, если может
Ум существовать без тела,
То зачем вода? А ежли
Бог лишен ума и чувства,
То одной воды довольно.
6.
Говорил Анаксимандр,
Что миры несчетны – боги;
Будто они умирают,
И рождаются, как люди, -
Только с большим промежутком
От рождения до смерти.
Но не можем мы представить
Бога иначе, чем вечным.
7.
У Анаксимена воздух
Удостоился быть богом.
Но у воздуха нет формы,
Богу ж подобает образ, –
И прекраснейший, к тому же.
Ученик Анаксимена
Анаксагор всем известный
Утверждал: вещей устройство
И движение - от силы
Бесконечного ума суть.
Но при этом он не понял,
Что не может в бесконечном
Быть движения и чувства,
Связанного с чем-то внешним.
Если ж ум одушевленный,
У него должно быть тело,
Облекающее душу.
А иначе неприкрытый
Ум, не связанный с телами,
Как же ощущать сумеет?
Понять этого не может,
Как мне кажется, наш разум.
8.
И Алкмеон из Кротона
божествами почитавший
Луну, Солнце, звезды, души,
Не подумал, что он смертным
Приписал вещам бессмертье.
Пифагор же полагавший
Проникающую всюду
Душу мира, от которой
И берутся наши души,
Не увидел, что тем самым
Разодрал на части бога.
А когда душа несчастна
Человека, что бывает,
То несчастной, значит, будет
И часть бога. Но не может
быть того.
Каким, к тому же,
образом тот бог был всажен
или влит в сей мир, коль скоро
он – душа?
За ним твердивший
Ксенофан, что поелику
Всё разумно, и вдобавок,
Бесконечно, то всё бог есть.
Ему те же выдвигаем
Возраженья, что и прочим,
Пантеистам, иже с ним суть.
9.
Далее, воображеньем
Парменид создал Венец свой,
От которого исходит
Непрерывное сиянье.
Он зовет Венец сей богом,
Поясом огневым неба.
Что за бог, однако, странный? –
Нет ни облика, ни чувства,
ни сознанья, - только пламя!
Также он обожествляет
Страсть, войну, раздор и звезды.
10.
Эмпедокл, тем же грешен,
За богов считал стихии
Из которых, его мненьем,
Состоит всё. Но ведь ясно,
что стихии возникают,
исчезают, как все вещи,
лишены всякого чувства.
Протагор, кто признавался,
Что совсем не понимает,
Есть ли боги или нет их,
И какая их природа;
Демокрит, в богах кто числил
Эйдолов, что всюду бродят,
Иль природу, из которой
Эйдолы те истекают,
Или даже наше знанье,
Разве он не впал в ошибку?
Вместе с тем, он, утверждая,
Что ничто не остается
Вечно в одном состояньи,
Разве не уничтожает
Этим самым также бога?
Ну, а воздух, что за бога
Диоген чтит Аполлонский, –
Воздуха какое чувство?
Какой облик, что приличен
Был бы богу? Слишком долго
Мненья обсуждать Платона,
Кто в Тимее утверждает,
Назвать будто невозможно
Творца мира; а в Законах –
Что не следует пытаться
Доискаться, кто же бог есть?
А поскольку по Платону
Бог и тела не имеет,
То вообще понять нельзя нам,
Каким он и быть-то может.
Вместе с тем, в том же Тимее
И в Законах Платон тот же
Говорит, что звезды, души,
Боги предков и весь космос
Это Бог. Разве не ложны
мненья их: они друг другу
разве не противоречат?
11.
Также Ксенофонт о том же
Говорит, нудив Сократа,
Излагая в своих книгах
Его якобы беседы.
Да и Антисфен в той книге,
Коя ?физикус? зовется,
Утверждает, что народных
Богов много, но природный
Бог только один, – тем самым
Силу их уничтожает.
И Спевсип, вослед Платону,
Дяде своему, считает,
Будто есть разумна сила,
Всем которая и правит.
Точно так и Аристотель,
Сходясь в мнениях с Платоном,
Много путает, то разум
У него божествен, или
Мир есть бог, а то поставит
Мира во главе другого,
Полагая ему в должность
Мир вращать своим движеньем.
Богом то огонь небесный
Называет, забывая,
что, ведь, небо – часть лишь мира,
почитаемого богом.
Но каким манером небо
При той скорости вращенья
Хранить может ощущенья?
Если ж бога лишить тела,
То как может бестелесный
Двигаться, или в движеньи
Быть покойным и блаженным?
12.
Да и Ксенократ, Платона
Ученик умен не больно:
Говорит, что богов восемь.
Пять из них – это планеты.
А шестой из неподвижных
Будто сложен звёзд. Как просто
Представлять себе единство
Рассеянных в небе членов!
Ещё он седьмого бога
Добавляет; и восьмое
Божество - Луна! Как могут
Быть блаженны эти боги,
Понять вовсе невозможно.
Гераклит Понтийский верит
В бога Мир, и в бога Разум.
Боги у него планеты,
Также и земля, и небо.
Теофраст же невозможен:
В видимом непостоянстве
Он, то выдвигает небо,
А то – ум, а то – светила,
И созвездья в первобоги.
Точно так не стоит слушать
И ученика, Кратона,
Прозванного ?физик?, этот
Бога заключил в Природе, –
Будто в ней лежат причины
Увядания и роста,
И рождения всех сущих.
Но, ни облика, ни чувства
Нет в этой его ?природе?.
13.
Зенон стоик, тот считает
Божеством закон Природы,
У которого есть сила
Повелеть нам ступать право
И препятствовать поступкам,
несогласным с правотою.
Но, ведь, этот же философ
Называет эфир богом, –
Если только можно мыслить
Бога, что не отвечает,
Ни на клятвы, ни на просьбы,
Ни на дар, ни на молитвы.
В его книгах же прочтете
О простёртом на природу
Разуме, что обладает
Божественной силой править.
Ту же силу приписал он
Годам, звездам и сезонам.
А когда за Гесиода взялся
С целью толкованья,
То к богам он не причислил
Ни Юпитера, ни Весту,
Ни Юнону, ни Венеру.
Говорит, что имена те –
Аллегории бездушных
И безликих сил Природы.
Аристон, того Зенона
Ученик, тот судит, будто
Познать людям невозможно
Бога вид; он утверждает,
Что бог чувства не имеет.
И вообще, мол, неизвестно
Бог живой или он ближе
К неживому он созданью.
А Клеанф, друг Аристона,
Неустойчив в своих мненьях:
У него зовется богом,
То сам мир, то ум, то живость
всей Природы; то решит вдруг
богом звать тот неохватный,
удаленный огнь небесный,
что ещё зовут Эфиром.
В книгах ?Против наслаждений?
Словно бредящий он пишет,
Измышляя облик бога,
Божествами мысля звезды…
Или вдруг решит, что выше
Бога нет, чем общий разум.
Так выходит, что нигде вы
В его книгах не найдете
Образа такого бога,
Чтоб понятие совпало
С тем, что словно отпечаток
В душе нашей отложилось.
А Персей, того ж Зенона
Слушатель, тот утверждает,
Что богами мы признали
Тех людей, что прежде жили;
И которые создали
украшенья нашей жизни.
Да и сами эти вещи,
Приносящие нам пользу,
Также названы богами.
Что же может быть глупее!?
Ну, а уж Хрисипп, который
Из всех стоиков хитрейший,
Собирает толпу пёстру
Из богов всё неизвестных, –
Так что ум и по догадке
Их вообразить не может.
Говорит ещё к тому он,
Что божественная сила
Лежит в разуме Вселенной,
В живости, и в уме также.
И сам мир есть бог – он учит, –
И развитье его духа.
Ещё бог есть сила рока.
Так же – сила Провиденья.
Ещё бог – огонь и воздух,
И земля, вода, и солнце,
Луна, звезды, также люди,
Что бессмертия достигли.
Он же говорит, что люди
Эфир Зевсом называют,
А Нептуном – морской воздух.
А земля – это Церера.
А ещё он утверждает:
Сила вечного закона,
что людей ведет по жизни,
есть Юпитер; Он же рока
вечная необходимость.
В будущем, что изначально
достоверно, есть Юпитер.
Это все из первой книги.
Во второй же книге басни
Гесиода и Гомера
Согласить он хочет с мненьем,
Изложенным в первой книге.
Так что может показаться,
Будто все эти поэты
Стоиками в жизни были.
Диоген из Вавилона,
Следуя сему Хрисиппу,
В своей книге о Минерве
Рождение сей богини
К естеству вещей относит,
Отделив его от басен.
Все это с безумцев бредом
Схоже больше, чем со мненьем
Любомудрых, - но немногим
Хуже басен тех поэтов.
Ведь они нам описали
Богов гневных, похотливых;
Войны их, убийства, раны,
Ссоры, жалобы и страсти;
Смерть, рожденье, разногласья,
Злоключения, прелюбы,
И со смертными сожитья.
Прибавь к этим заблужденьям
ещё вымыслы халдеев,
египтян безумства, также
толпы глупой представленья.
14.
Тот, узрит кто безрассудства
Этих мнений, преклониться
Перед Эпикуром должен, -
Так как он один увидел
То, что боги существуют.
Ибо ведь сама Природа
В душе каждого из смертных
Образ их запечатлела.
Есть ли где такое племя
Или род людей, который
Без всякого наученья
Не имел бы представлений
О богах – антиципаций,
Или ?пролепсис?, как это
Названо у Эпикура.
Это те, предвосхищены
Душой нашей представленья,
Без которых невозможны
Постиженья и сужденья,
И исследованья мира.
В чём согласны от природы,
То - необходимо верно,
Следственно, признать нам должно
То, что боги существуют.
И на том же основаньи
мы признать должны, что боги
и блаженны, и бессмертны,
ибо та же ведь Природа,
что вложила в нас предзнанья
о богах, запечатлела
в умах наших представленья
о блаженстве и бессмертьи,
как богам присущих свойствах.
А раз так, то справедливо
Изреченье Эпикура,
Что кто вечен и блаженен,
Ни сам сует не имеет,
Ни другим не доставляет.
И чужды ему, к тому же,
Гнев, страданье, милосердье,
Потому что эти свойства
Слабости суть проявленья.
Что же до внешности бессмертных,
То Природа наставляет
Нас об этом, так что все мы,
Люди всех народов мира
Богов не иначе мыслим,
Как в обличье человека.
Кто же может наяву ли,
Иль во сне иначе мыслить.
Существу ведь превосходну
Подобает быть красивым.
Ну а кто из сущих в мире
Есть красивей человека?
Так же и блажен лишь добрый.
Добродетель же разумна.
Разум – свойство человека.
Следственно, признать нам должно
Человеческим зрак бога.
Эпикур узнал, что боги
Постигаются умом лишь.
В истекающие всюду
Образы ум погружаясь,
Ощущает наслажденье.
Посему и узнаём мы,
Что имеется природа
и блаженнейша, и вечна.
15.
Ваши, Бальб, нас вопрошают,
Как проводят время боги?
Жизнь их – лучше не придумать!
Ибо бог ничем не занят:
Пребывает в наслажденьи
своей мудростью и благом.
Наш бог – истинный счастливец;
Ваши ж – мученики сущи:
Столь заботы возложили
На их плечи, что не в силах
Вынести бессмертный даже.
А на нашу выю вы же
Посадили господина,
Мы которого бояться
Должны середь дня и ночи.
Ибо кто ж не устрашится,
Того, кто всегда всё видит,
Во все лезет, весь в хлопотах,
До всего имеет дело.
Вот отсюда вы и взяли
Судьбы эту неотклонность,
Что зовете ?эймармене?.
Мы же, слава Эпикуру!
Не боимся тех, которы
И себе не досаждают,
И другим в дела не лезут.
Чтим богов за совершенну
Превосходну их природу.
И на этом, опасаясь,
Что речь слишком затянулась,
Я остановлюсь. Разумней
Для меня было бы слушать.
16.
Бальб сказал: я буду краток.
Когда мы воззрим на небо
И рассмотрим все явленья,
Вполне станет очевидным,
Что есть в мире некий ?нумен?,
Кто всем этим управляет.
Если бы не так, то разве
Энний мог сказать: взирайте!
На сияющее небо,
что Юпитером зовется –
отцом и богам, и людям.
Если в этом усомниться,
Усомнись тогда и в солнце,
Есть оно иль его нету.
Чем его существованье
Очевиднее, чем Зевса?
Знание богов врожденно
Всем векам и всем народам.
Каковы они, - тут мненья
Многие разноречивы,
Но само существованье
Их никто не отрицает.
Проницательный Хрисипп наш,
Как наученный природой,
Говорит, коль во вселенной
Есть такое, что не могут
Ум и сила человека
Произвесть, то значит некто
Есть, кто лучше человека.
Почему ж не бог? Ведь если
Нет богов, то кто же лучше
Во вселенной человека?
Но однако ж мы не можем
Сделать ни луны, ни солнца,
Ни небесных сил порядка.
Было бы высокомерным
Почитать себя превыше
Всего, чем живем и дышим.
В самом деле, когда смотришь
На великий и прекрасный
Дом, то даже и не видя
В нем хозяина, не скажешь,
Что его воздвигли мыши, -
Те столбы лишь подгрызают.
Так уже само наличье
Разума, рассудка в людях
Требует предположенья
Об Уме гораздо лучшем,
что сумел так всё устроить,
и который наделил нас
собственным соображеньем.
Зенон так сказал об этом:
То, что с разумом, то лучше
Неразумного, а что же
Лучше мира? Значит миру
Ум присущ, как человеку.
И ещё сказал он также,
Никакая часть того, что
Лишено всякого чувства,
Чувством обладать не может.
Части мира могут чуять,
Значит, мир имеет чувство.
А всеобщее согласье,
ритм, связь и соразмерность
среди всех вещей царящи
не вынудят ли любого
признать сущей душу мира?
Разве бы имела место
Гармония во вселенной,
Если б она не держалась
Божьим и единым духом?
Итак, видим, есть природа,
Что весь мир в себя включает,
И хранит её; и разум,
Также чувство ей присущи.
В любой сложной же природе
Есть ведущее начало:
?Принципатум?, по-латыни,
?Гегемоникон? по-грецки.
Но, раз в любой части мира
Имеются разум, чувства,
Значит, и в Ведущем мира
Эти качества должны быть, –
Притом, в превосходном виде.
Потому, мир должен мудрым
быть. И та его природа,
что весь мир в себе содержит,
превосходит совершенством
разума все остальное.
Стало быть, Мир
Бог есть сущий.
Наш Хрисипп подметил тонко,
Что чехол для щита создан,
Ножны для меча, и всё так
Существует для другого,
Кроме мира, что не создан,
И ни для чего не служит,
Лишь в самом себе покоясь,
Соразмерный во всех звеньях.
В человеке самым лучшим
Является добродетель.
И, поскольку ничего нет,
Что лежало бы вне мира,
И Мир лучше человека,
Значит, свойственна есть миру
Также добродетель, то есть,
Мир и мудр, и добр, и Бог есть.
Движется теплом всё в мире,
Но огонь эфирный, чистый
Не зажжен никем, и сам он
Самого себя причина.
17.
Но послушаем Платона,
как бы бога любомудров.
Сей философ различает
Два возможные движенья:
Самодвижное и то, что
Внешней вызвано причиной.
Самодвижность только душам
Платон разрешает мудрый;
И поскольку Огонь мирный
Родит всякое движенье,
Сам не будучи подвигнут
Постороннею причиной,
Огонь должен быть душою.
Стало быть одушевлен мир,
А отсюда понять можно,
Что есть в мире и разумность.
Убедившись, что мир бог есть,
Нужно уделить небесным
Ту ж божественность светилам.
Ведь они рождены лучшим
И подвижнейшим эфиром.
Так что огненны они все
И прозрачны сплошь. Их так же
Посчитать живыми нужно,
Могущими чуять, мыслить.
Как Клеанф считает, солнце
Иль на тот огонь похоже,
Что дрова в печи сжирает,
Иль на тот, что в живом теле
Согревает и питает,
Дает чувствовать и мыслить –
спасителен, животворен .
Мы же знаем, что под солнцем
Все растет и расцветает,
В свое время созревает.
Каждому, стало быть, ясно,
На какой огонь похожим
Солнечный считать должны мы.
А раз солнца огнь подобен
Тому, что в телах животных,
Значит солнце – тож живое!
Как и прочие светила,
Что рождаются в эфире,
Том огне небесном, чистом.
Аристотель подтверждает,
Что нелепо было б думать,
Будто в этой части мира,
Способнейшей к порожденью,
Не рождается ничто же,
Когда и земля, и воздух,
И вода существ рождают.
Звёзды ж с вами мы находим
В тех местах, где огнь небесный –
Из стихий наитончайший.
То, что рождено эфиром,
Должно быть живым и мыслить.
Из чего мы заключаем,
Что и звезды – боги сущи.
Аристотель за то хвален,
Что о движущемся учит,
Как о движимом природой,
Или силой, или волей.
Движутся луна и солнце,
И все звезды, но природой
То, что движется, несётся
Либо вниз, влекомо весом,
Либо вниз, – то, что полегче.
Но о звездах так не скажешь,
Ибо движутся по кругу.
Нельзя сказать, что и силой
Они движимы большою,
Так как, что же больше звёзд есть?
Итак, считать остается,
что движутся звёзды сами.
Тот, кто видит их и все же
Богов в мире отрицает,
Поступает нечестиво
И невежественно также.
18.
Обсудить нам остается,
Какова ж богов природа,
Главная здесь трудность в том, чтоб
Отвести умственный взор свой,
От привычного для глаза.
Трудность эта ведь приводит
К тому, что простые люди
Иначе богов не могут
Представлять себе как в виде
Человеческом. Но Котта
Показал нам уже раньше
Всю наивность таких взглядов.
Так что незачем мне снова
Говорить на эту тему.
Но, поскольку в душе нашей
Заложено представленье
О богах как превосходных
И, к тому ж, одушевлённых,
То не вижу я, что больше
Отвечает таковому
Представленью, чем мир целый,
Которого превосходней
Мы не можем и помыслить,
И одушевлён который…
Следовательно, мир бог есть.
Эпикур пусть, сколько хочет
Шутит, что понять не может
Вращающегося бога,
Круглого, как боб, – не сможет
Убедить нас отказаться,
От того, с чем сам согласен.
Ведь по мненью Эпикура
Боги быть должны. Поскольку
Быть должна, необходимо,
Превосходная натура,
лучшая всего другого.
Но ведь нет, определенно,
Ничего, что лучше мира.
И Веллей сказал, что конус
Бочечка и пирамида
Тебе кажутся красивей,
Нежель шар,- что необычно.
Ну, пусть будет так, красивей
Их сочтем на вид, но всё же
По симметрии нет лучше
В мире форм, чем шар, – в объеме;
А на плоскости – окружность.
Так переводить ведь должно
Слова греческие: ?сфера?,
?киклос?. Только этим
формам свойство то присуще,
что их части все подобны,
а их крайние все точки
равно отстоят от центра.
И неужто не могли вы, физики,
Того постигнуть,
что движенья равномерность,
постоянство и порядок
не могли бы сохраниться
ни в какой иной фигуре?
Говорите вы, что мир наш
Не необходимо круглый.
Будто может он иметь и
Всякую иную форму.
И, наверно, Эпикур ваш,
Если б выучил хотя бы
Умножения таблицу,
Этого не говорил бы.
Но, как высказался Энний,
Пока пробовал он нёбом,
Глаз не подымал на небо.
Как понять то постоянство
Звезд и их путей различных;
Их взаимное согласье
В течение веков долгих,
если в этом нет участья
ума, разума, рассудка.
В небе места нет блужданью,
случайности, произволу,
суете и беспорядку,
но, напротив, в нем – порядок,
истинность, разумность, стойкость.
Ну а те тела, которым
сии свойства не присущи,
неразумны суть и ложны,
носятся в подлунной сфере
безо всякого порядка,
наконец, врезаясь в землю.
Тот, кто странно полагает,
что порядок этот стройный
всё рождающий и стойкий
без ума был установлен,
то, как видно, сам безумен.
19.
Зенон дал определенье
Умной и живой Природе:
Говорит он, что Природа
Есть огонь живой, творящий,
Движущийся постепенно
К всяческому порожденью.
(Agnis artificiosus
at gignendum progridiens …).
Он считает, что искусству
Свойственно рождать, и то, что
сделано в искусствах наших
через руку человека,
много более искусней
производит, ведь, Природа.
То есть и в искусствах прочих
Творческий огонь наставник.
В этом смысле, есть искусство
Всякая природа в мире,
так как у неё есть как бы
некий свой, и путь и метод.
Самого ж природу мира,
Что в себе всё заключает,
Художницей Зенон кличет;
Попечительницей мудрой,
Провидящей всё благое
Для бесчисленных творений.
Таков, стало быть ум мира,
Которого справедливо
Назвать можно Провиденьем,
Греки же зовут ?Пронойя?.
Его главное занятье –
Попечение о мире, -
Чтобы был он приспособлен
Для долгого проживаниья;
Чтобы было всё, что нужно,
И чтобы он был красивым.
Итак, сказано о мире,
Также сказано о звездах,
То есть о богах, которым
Деятельность их не в тягость.
Ведь тела их не из жил суть,
Из костей и из сосудов
Кровеносных. Нет причины
Им усталости бояться.
Но прекраснейшие боги
В неба области чистейшей
Так текут и направляют
Путь свой, будто согласились
Обо всём иметь заботу,
Всё хранить, и всё украсить.
Мудрецы Эллады так же,
Как и наши славны предки,
Ещё многие иные
Благодетельны природы
Тоже нарекли богами,
Ибо они полагали,
Что полезное всё людям
Добротой рождено божьей.
И рождённое здесь богом
Именем самого бога называли:
Так Церерой полей плоды они звали,
А вино звали Либером.
И Теренция отсюда
стих идёт, что без Цереры
и Либера Венус мёрзнет.
Имена ещё чего-то,
В чём усматривали силу,
Богов стали именами.
Например, как Верность (fides),
Ум, (mens)… Им, как видим, храмы
Посвящены были Скавром.
У тебя перед глазами
Доблести храм (virtus), Чести, -
Был который восстановлен
Максимом Марцеллом также.
Храмы есть Свободе, Мощи,
И Спасенью, и Согласью;
И Победе храм воздвигли.
Так как этих всех значенье
Велико столь в человеках,
Что вмешательство здесь бога
Видят, вот и появились
Под этими именами
Боги. И в таком же роде
Оказались именами
Слова Похоть, Наслажденье,
И Венера сладострастья.
20.
Того кроме, люди верят,
Что мужи деяний славных
Возносятся после смерти
В небеса, к богам природным.
Это Геркулес, и Кастор,
и Поллукс, и Эскулапий.
А ещё из наблюдений
за Природой богов сонмы
вывели на небо. Верят
греки, что Уран был
Сыном оскоплён, Сатурном, -
Сам же заключен в оковы
Своим сыном. В этих баснях
Остроумный спрятан смысл,
Что небесная природа,
Эфир огненный, поскольку
От себя весь мир рождает,
Не имеет части тела,
Служащей совокупленью.
А в Сатурне хотят видеть
Время, - он ведь и у греков
Имя носит Кронос – время.
А зовут его Сатурном,
От того, что он насыщен,
?Сатурирован? годами.
И придумали, как будто
Он детей своих съедает,
Так как годы поглощает
И насытиться не может.
Он Юпитером закован
был затем, чтобы умерить
Бег времён; на него узы
Звездные тут наложили.
Сам Юпитер, он зовется
Поэтами Отец Благий.
Воздух же, что между морем
И небесной течет твердью,
Он Юпитера женою,
Юноною именован,
Так как воздух, ведь, с эфиром
Природою весьма сходен
И теснейше с огнём связан.
Но, однако же, отбросив
эти выдумки, мы можем
Признать богов бытованье,
относящихся к природе
каждой вещи. Так, в Церере
Можем чтить земли природу;
В Нептуне – природу моря;
Так же и других. И должно
Отнестись с благоговеньем
К сим богам, и с почитаньем.
Самая ж благочестива
Богов форма почитанья:
Всегда в мыслях и словами
Чтить их чисто, беспорочно.
Ибо те, кто приносили
Жертвы и молитвы, чтобы
Дети их их пережили,
Суеверными зовутся;
Те же, кто над всем, что нами
К богов относится почитанью,
Размышляли, не жалея
Сил ума, и как бы снова
Перечитывали мифы,
Тех зовут religiosi,
Что от слова relegeo.
21.
А теперь, я мню, довольно
Сказано о том, что боги
Существуют, и какие
Из себя они, и в сути.
И теперь моя задача
Доказать, что провиденьем
Управляется богов мир.
Обсуждение проблемы
Наши делят на три части.
И, во-первых, утверждают,
Что все боги существуют:
Должно ведь, иль отрицать их,
Как Демокрит с Эпикуром,
Иль признать, что они что-то
Делают, и превосходно.
Но какое же занятье
Превосходнее, чем миром
править? Значит, управляет
Богов разуменье миром.
Иначе должно быть нечто
Превосходнее, чем боги,
И с гораздо большей силой,
Которая и свершала б
Те великие деянья,
что мы видим в этом мире.
Но выходит, в таком разе,
Что не всемогущи боги
И не превосходны, если
Подчиняются Природе,
Которая управляет
Небом, морем и землёю.
Но тогда они не боги.
Значит бог необходимо
правит миром. Неподвластен
никакой иной природе.
А если мы согласимся,
С тем, что боги суть разумны,
Согласимся тогда также,
Что у них есть провиденье
В делах, притом, самых важных.
Ну, а можно ли представить,
Будто бы не знают боги,
Какие из дел главнее,
Или как их нужно делать.
Ведь богов природе чужды
Незнание или слабость.
Отсюда и вытекает
То, что доказать желаем,
Именно, что провиденье
Богов миром управляет.
Если боги существуют,
А для нас то несомненно, -
То они необходимо
Быть должны одушевленны
И разумны, и, к тому же,
Связанными меж собою,
Как бы узами гражданства
И должны единым миром
Править так же, как полисом
Иль республикою общей.
Следовательно, в них – тот же,
Что и в человеках разум,
Та же истина, и тот же
Закон, что добро нам делать
Велит, зло же воспрещает.
А из этого понятно,
Что благоразумье в людях
От богов.
Вот, от того-то
По установленьям предков
И обожествились Верность,
Ум, Согласие и Доблесть.
Наконец, мы показали,
Что планеты, луна, солнце
И блистательные звезды
И есть боги. Так же небо
И сам мир, вещи и силы,
Существующи на благо
Роду человеков, - боги.
Потому-то и выходит,
Что, действительно, всем в мире
Управляют умы божьи
и их твёрдо провиденье.
Метки:
