Мученица. Из Бодлера

Среди флаконов, средь картин, средь изваяний,
Влекущих чувственностью взгляд,
Средь кресел, средь ковров, средь пышных одеяний,
Чьи складки роскошь ласк сулят,

Где веет в воздухе опасность роковая,

Среди тепличной духоты
И где в своих гробах стеклянных изнывая,
Ещё красуются цветы,

Труп обезглавленный там всё ещё в постели,
Чьи скомканные пелены
Пролившуюся кровь едва впитать успели,
Как нивы в дождь, упоены.

Одна из грёз ночных, рождённых молчаливой
Тьмой, ослепляющей сперва,
В серьгах, со всей своей густой и мрачной гривой,
Разубранная голова

Как лютик на столе, свой краткий век закончив,
Почиет в этот зыбкий час,
И сумеречный взор, безжизненно уклончив,
Не терпит посторонних глаз,

И выставлено там в бесцеремонной позе
На ложе тело неспроста,
Поскольку тайный блеск сопутствует угрозе,
Которой имя – красота.

А в блёстках золотых игривые соблазны
Сползают с розовым чулком;
Подарок памятный, подвязка – глаз алмазный,
Подсматривающий тайком.

Виднеется портрет при этом странно томный,
В чьих совращающих глазах
Не свет, а мрак любви губительно-укромный,
Где сладострастие и страх;

Восторги грешные на пиршестве запретном,
Где в каждом поцелуе ад,
И к занавесям льнуть в количестве несметном
Рой ангелов нечистых рад,

Но судя по её коленям заострённым,
По элегантной худобе,
По тонкой талии, подобной разъярённым
Рептилиям, она в судьбе

Своей так молода; неужто лишь со скуки,
Других не принимая уз,
Желаний предпочла язвительные муки
И ненасытный их укус?

Любовник мстительный! Когда ты уступила
Его желаниям, любя,
Неужто своего не утолил он пыла,
Обрушиваясь на тебя?

Труп ты поруганный! За волосы наверно
Он голову твою таскал,
Чтоб на прощание запечатлела скверна
Твой холодеющий оскал?

Пускай тебя толпа насмешкой заклеймила.
Вдали от пошлого суда
Спи мирно, мирно спи! Тебя твоя могила
Не выдаст людям никогда.

А между тем супруг твой обречён скитаться,
Твоим бессмертием гоним;
И никогда ему с тобою не расстаться,
Как не расстанешься ты с ним.