Ричард Бротиган. Красное кресло

Сегодня вечером я смотрел декадентский
готический японский фильм. Он так настолько
превосходил любой декаданс, который я
видел раньше, что я превратился в ребенка,
впервые узнающего,
что тени не всегда дружелюбны,
что в домах живут призраки,
что у людей иногда бывают мысли из змеиной
кожи, подползающие к невинности спящих
детишек.

Действие происходило в Токио накануне
землетрясения 1 сентября 1923. В готическом
японском доме мужчина прятался внутри
большого мягкого красного кресла, а красивая
женщина в экзотических нарядах занималась
на этом кресле любовью с другими мужчинами.
Мужчины не знали, что кто-то прячется
в кресле,
все чувствуя и наблюдая за всем.
Прошло довольно много экранного времени,
пока я не догадался, что внутри кресла прячется
мужчина.

Фильм продолжался, переходя от одного
декаданса к другому, словно радуга извращений.
Не могу описать их все.
Вам было бы трудно в них поверить.
Красное кресло – это было только начало.

Я сидел, замерев, вместе с сотней японцев.
Все выглядело так, будто мы – оргазм
пауков, ебущихся в засохшей
человеческой крови.

Токио
15 июня 1976

––––––––––––––––––––––––––––––––––––
R. Brautigan. The Red Chair

I saw a decadent gothic Japanese movie
this evening. It went so far beyond any
decadence that I have ever seen before
that I was transformed into a child learning
for the first time
that shadows are not always friendly,
that houses are haunted,
that people sometimes have thoughts
made out of snake skin that crawl
toward the innocence of sleeping babies.

The movie took place in Tokyo
just before the earthquake on September 1, 1923.
In a gothic Japanese house a man was hiding
inside a large stuffed red chair while a beautiful
woman wearing exotic costumes made love
to other men sitting in the chair.
The men did not know that somebody was hiding
inside the chair,
feeling, voyeuring every detail of their passion.
It took a long time in the movie
before I realized that there was a man inside the
chair.

The film went on and on into decadence
after decadence like a rainbow of perversion.
I can't describe them all.
You would have trouble believing them.
The red chair was only a beginning.

I sat there transfixed
with a hundred Japanese men.
It was as if we were the orgasm
of spiders fucking in dried human
blood.

Tokyo
June 15, 1976