Павел Вольвач. И синь, и так задымлено...

***
И синь, и так задымлено, так медно...
И пусть оно пребудет неизменно -
Пылают окна. Город.
Трепет.
Смерк.
Хоть видно всё, ну разве кроме Бога.
В просторе улеглись в свободе строгой
СветА и тени, будто жизнь и смерть.

Базар пустеет. Баба цену просит.
Темнеют тихо птицы и вопросы...

Какой же крови, веры и волшбы
Моя земля, что дышит словно доля?
Тут женской плотью веют мне холмы,
Той женщины, что если, если бы...
Вот той её...

Окраденность - до всех корней волос.
Но птах бессмертья расправляет перья.
И мёртвость. Бездыханность.
А всё ж - вот:
Лежит-молчит - дарёное, небось, -
Невзысканное за века безмерье.

***
Так синьо, так задимлено, так м?дно...
? хай воно лиша?ться незм?нно -
Вогниста шибка. М?сто.
Смерк.
Хоч видно все, х?ба що Бога опр?ч.
? в простор? вляглися щ?льно поруч
Св?тла ? т?н?, як життя ? смерть.

Базар пуст??, Баба йде остання.
Темн?ють стиха птахи ? питання...

Яко? ж кров?, в?ри ? доби
Оця земля, що ма? в?ддих дол??
Ц? плоттю ж?нки натхнен? горби,
Ото? ж?нки, то?, що якби...
Ото?...

Окраден?сть - до корен?в волось,
Та птах безсмертя розправля? п?р"я.
П?вмертв?сть. Бездиханн?сть.
Але ж - ось:
Лежить-мовчить, дароване за щось,
Дахами вс?яне невзискане безм?р"я.