Мухтар Шаханов - Главный мускул казахов
(Мысли рядом с могилой Кажы Мукана.)
В свое время Кажы Мукан мог схватить трактор за задние колеса и не дать ему сдвинуться, железный стержень, который не могли изогнуть 15-20 здоровых мужчин, мог обвить вокруг шеи, как галстук. Его силу не превзошел еще ни один казах. Когда он пришел к нам домой, отец зарезал единственную дающую молоко козу, которая предназначалась мне, пригласил всех старейшин и накрыл дастархан.
Потому ли, что мне ничего не запрещали, я оказывается, поднимался и скатывался с великана весом 215 кг, который сидел на самом почетном месте. Маме стало стыдно за меня и она попробовала мне запретить это, осудив: "Ну ка, слезь, ты что делаешь?" На, что Кажеке сказал: "Никогда не ставьте преграду перед силой воображения детей!", - и продолжал беседовать со старейшинами аула, периодически покачиваясь всем телом в задорном смехе.
Позже, когда уже провожали Кажымукана, отец, повернувшись к матери, сказал: "Если бы была другая женщина, то она была бы против:'Как ты можешь зарезать единственную козу, которая кормит сына?'. Я счастлив, что ты не сказала тех слов, которые мог сказать любой слабодушный человек", - эти слова врезались в мою память.
Степь тулпаров, степь героев благодарность тебе шлют,
Горделивые вершины как в поклоне тебя чтут.
Сколь бы сильных не терпели все казашки схваток мук,
На тебя пока похожий только камень стоит тут.
Мышца главная народа, как лежится тебе здесь,
Слава пусть твоя достигнет всех высот, которые есть.
Мне тогда пять лет лишь было. У подножья Каскасу,
После странствий заграничных, как сейчас помню встречу ту,
Разыскав отца приехал, чтоб узнать его дела.
Кажеке, ты помнишь это, слезы радости отца:
?Есть на Родине кто будет меня помнить и искать!?,
Как к утесу прислонившись стал тебя он обнимать.
Поддержал отца духовно, добротою своих чувств,
Над собой подняв высоко, мне сказал: ?Палуаном будь!?
Как же мог я стать палуаном, черты нежные лица.
Унесет меня и ветер, слабым телом вырос я.
Чтоб заботиться о теле много разных есть путей,
Не судьба, наверное, было, проиграл все игры в ней.
Но, упорство честь пестует. По следам твоих побед
Много стран и я объехал, и у видел разный свет.
И на небе чувств высоких силы мысли зажигал,
Может духом быть палуаном ты тогда мне пожелал!?
Назовут меня чинаром если Родины твоей,
Я пойму – благословенье твое было путем к ней!
Мускул главный ты народа, грудь тулпара, след слона,
В силе тела не нашелся, превзошел бы кто тебя.
И к искусству был ты ближе, чем другие, но в краю
Где ты вырос исчезают честь и совесть! Я прошу
Подними меня сегодня сквозь полвека над собой.
Духом буйным вознесись ты, воскреси обычай свой,
Возроди дух, честь народа, всех бескрылых обойдя,
Мускул главный ты народа, грудь тулпара, след слона... .
В свое время Кажы Мукан мог схватить трактор за задние колеса и не дать ему сдвинуться, железный стержень, который не могли изогнуть 15-20 здоровых мужчин, мог обвить вокруг шеи, как галстук. Его силу не превзошел еще ни один казах. Когда он пришел к нам домой, отец зарезал единственную дающую молоко козу, которая предназначалась мне, пригласил всех старейшин и накрыл дастархан.
Потому ли, что мне ничего не запрещали, я оказывается, поднимался и скатывался с великана весом 215 кг, который сидел на самом почетном месте. Маме стало стыдно за меня и она попробовала мне запретить это, осудив: "Ну ка, слезь, ты что делаешь?" На, что Кажеке сказал: "Никогда не ставьте преграду перед силой воображения детей!", - и продолжал беседовать со старейшинами аула, периодически покачиваясь всем телом в задорном смехе.
Позже, когда уже провожали Кажымукана, отец, повернувшись к матери, сказал: "Если бы была другая женщина, то она была бы против:'Как ты можешь зарезать единственную козу, которая кормит сына?'. Я счастлив, что ты не сказала тех слов, которые мог сказать любой слабодушный человек", - эти слова врезались в мою память.
Степь тулпаров, степь героев благодарность тебе шлют,
Горделивые вершины как в поклоне тебя чтут.
Сколь бы сильных не терпели все казашки схваток мук,
На тебя пока похожий только камень стоит тут.
Мышца главная народа, как лежится тебе здесь,
Слава пусть твоя достигнет всех высот, которые есть.
Мне тогда пять лет лишь было. У подножья Каскасу,
После странствий заграничных, как сейчас помню встречу ту,
Разыскав отца приехал, чтоб узнать его дела.
Кажеке, ты помнишь это, слезы радости отца:
?Есть на Родине кто будет меня помнить и искать!?,
Как к утесу прислонившись стал тебя он обнимать.
Поддержал отца духовно, добротою своих чувств,
Над собой подняв высоко, мне сказал: ?Палуаном будь!?
Как же мог я стать палуаном, черты нежные лица.
Унесет меня и ветер, слабым телом вырос я.
Чтоб заботиться о теле много разных есть путей,
Не судьба, наверное, было, проиграл все игры в ней.
Но, упорство честь пестует. По следам твоих побед
Много стран и я объехал, и у видел разный свет.
И на небе чувств высоких силы мысли зажигал,
Может духом быть палуаном ты тогда мне пожелал!?
Назовут меня чинаром если Родины твоей,
Я пойму – благословенье твое было путем к ней!
Мускул главный ты народа, грудь тулпара, след слона,
В силе тела не нашелся, превзошел бы кто тебя.
И к искусству был ты ближе, чем другие, но в краю
Где ты вырос исчезают честь и совесть! Я прошу
Подними меня сегодня сквозь полвека над собой.
Духом буйным вознесись ты, воскреси обычай свой,
Возроди дух, честь народа, всех бескрылых обойдя,
Мускул главный ты народа, грудь тулпара, след слона... .
Метки:
