Спето King Crimson, 1969-1974, II
Письма (Letters)
П.Синфилд
Красивейшим серебряным кинжалом
Перо и ручку превративши в ядовитую змею,
Жене любовника красотка написала:
?Своею спермою Ваш муж насытил плоть мою?.
Так, будто бы лицо больного лепрой,
Несет печать проказы пачкотня.
Жене свело гортань икотой нервной.
От слез ослепнуть ей хватило дня.
Прошита иглами из льда, убита именем.
Огонь зеленый жжет. Ей с ним не совладать.
Та, чья душа покрылась инеем,
Рукою твердой начала писать:
?Мне не нужна такая жизнь – я шлю Вам почтой,-
Чтоб угождать мужчинам и парням.
Мое теперь мертво все то, что
Хотя бы раз принадлежало Вам?.
Дорожные подруги (Ladies On The Road)
П.Синфилд
Была сладка, как освященная вода,
Цветочной продавщицы дочь.
?Я – репортерша стенгазеты. Обучите, господа?.
Ну, как я мог ей не помочь?
Сказала: ?Миру – мир? джинсовая сестрица.-
Ее поцеловал я, тормознув.
?Долой самцов!?,- сказала бунтовщица. -
Я улыбнулся, ей замочек расстегнув.
К утехам склонна китаянка-отчаюга.
Подвязка, волосы черны, как смоль.
?А где твой Фендер? Покажи мне друга,
Не откажи, и ощутить его в себе позволь?.
Все знают, что дорожные подруги
Как яблоки, что в детстве воровал.
Все знают, что дорожные подруги
Так опытны, но это – правды карнавал.
Во Фриско вхлам обкуренная шлюха
Смела мной купленное мясо все,
Сказав, что я теперь могу попробовать ее,
И настоятельно просила хоть понюхать.
?Мне даже видеть эти ребра просто худо,
Давай, вали-ка ты отсюда!?
Все знают, что дорожные подруги
Как яблоки, что в детстве воровал.
Все знают, что дорожные подруги
Так опытны, но это – правды карнавал.
Острова (Islands)
П.Синфилд
Моя земля, ручей и дерево - в плену у моря.
Смывают волны с острова песок.
Мои закаты гаснут.
Поле и поляна ждут дождя.
Любовь - песчинка за песчинкой - разрушает
Устои выветренных стен, что отражают
Прилива натиск и баюкают ветра.
Гранит суровый набирает высоту, где чайки
Скользят над островом моим уныло-плавными кругами.
Сырая, серая невестина вуаль тумана
Тихонько тает под лучом рассвета.
Любви плетется паутина, рыщут кошки, мыши – кто куда.
Хватает цепко тёрн кривой, где среди сов я свой.
Я – остров, и касаются меня фиалковые небеса.
Вздох ветра волны шевелит едва,
Покой безмерен словно небосвод.
Скрепляют руки люди-острова
В голубизне небесных вод.
Укрыта тьмою гавань; пирсы, словно каменные пальцы.
Тянусь я ими жадно в море.
Хватающие за душу словечки моряков –
Жемчужины и калебасы – устилают берег.
Влюбись – и от тебя останутся круги,
Вернутся в море дерево, ручей, земля,
Песок и почву смоют волны с острова, с меня.
Изгнанники (Exiles)
Р.Палмер-Джэймз
Странно… теперь, в этой дальней земле
Кожа ладоней в предчувствия мгле
Должна ль покрываться потом?
Весна… вот и воздух становится мягче
Город зажег огни… взгляд мимолетный ребячий
Мелкого рядового уличной детской пехоты.
Все ли друзья понимают, что я имею в виду?
Дождь… после него на виду
Зелени загородной красоты.
Бог мой! Я должен был это покинуть.
Медленно стлался за мною мой след -
Мне не успеть вызовы славы отринуть
Или возглавить пьяниц кордебалет.
Новая жизнь принесла пониманье иное,
Бывшее серым - стало цветное.
Тянутся дни, не торопясь с уходом,
Сняв с состраданий запрет.
Пусть я считаю часы в ожиданье исхода -
Мне одиночество не во вред.
На отмели стоял мой дом …
Дул в трубы лихо полковой оркестр
и выдул всю мою нормальность.
Недовольство (Lament)
Р.Палмер-Джэймз
Ты, полагаю, понял, как гитарой задавал я жару.
Что ни концерт – я на коне.
Дельцы, раскуривая вновь толстенную сигару,-
И те рукоплескали мне.
Издатели, как правило, бурлили новостями,
Печатая и здесь, и там мои ритмичные труды,
А пацаны, играющие блюзы сердцем и ногтями,
Учили все мои глиссандо и ходы.
Теперь, как кажется, пузырь-то лопнул
А ты ведь знаешь, были времена,
Когда от песен в голове я мог оглохнуть,
В любовных строчках пенилась поэзии волна.
Братки охраны еле сдерживали двери,
Пока с друзьями я вышагивал во всей красе.
В азарте топала толпа голодным зверем,
Когда я к сцене шел предаться рОковой бузе
Сыграю в телефон своей признательности сценку,
Чтоб собеседник выслушал уже в который раз
Мои проблемы, сумму займа и свои проценты,-
Не десять,- тридцать, тридцать пять, чтоб не ушел в отказ
А, коль ответит, что ему и столько как бы мало,
Мой аргумент - инсульт отца – кто скажет, что я лжив?
(От дел моих его бы снова парализовало,
Будь он, конечно, жив.)
Ты смотришь на меня, как подобает практиканту,
Вот, правда, слишком низок твой утробный смех
Рискнули оба мы – я было взял тебя в команду,
Но слишком тяжек оказался судну груз помех
Мне нравится, когда ансамбль импровизирует в отвязку
Исполнить так не каждому-то в мочь,
Мне нравится, что ноги просто рвутся в пляску
Скажи, когда прийти захочешь, и танцуй всю ночь …
Ночной дозор (The Night Watch)
Р.Палмер-Джэймз
Свети, сияй, труд Рембрандта прекрасный,
Изображающий развод дозора у ворот
Три сотни лет несет он стражу
Свет золота покрылся сажей
Отряд надежен, стоек - в фас и вполуоборот -
Под стать и капитан его всевластный
Художник помнил хорошо в лицо всех тех мужей -
Мужей подруг жены, безликих дубликатов,
Советников и кредиторов крупных платежей,
Торговцев мелочных, сиявших в ярких латах
Прославили свой цех официальные бойцы,
Принявши позы. Слишком пылки нынче позы те,
Застыли в них навеки города отцы
На потемневшем от прошедших лет холсте
Вино из фляжки, аура окраски, полутон…
Все лица смотрят на меня, я перед ними наг
Сверкают алебарда, мушкетон -
Голландской респектабельности знак
Чтоб образ жизни защитить, выходят чередом
За то, к чему привыкли, их клинки обнажены,
За буржуазность, за краснокирпичный дом,
Уроки обученья на гитаре для жены
В страданьях исполняя волю чью-то,
Страна с Испанией в боях, что длятся годы,
Теперь у нас есть шанс найти себя
И царства тихого домашнего уюта,
И вновь задуматься о продолженье рода
Ах, как же горд сей маленький народ!-
Добрейший и честнейший бюргерства оплот
Под кистью мастера он будто оживает
И к пониманию всеобщему взывает
Мясорубка (The Mincer)
Р.Палмер-Джэймз
Из мясорубки тянутся пальцы
Пахнут ?не очень?
Косточка хрустнет -
Не вздрагивай резко
Дышишь легко,
Одиночеством не озабочен
Видишь, и пальчики выглядят лучше,
Но не манерно, не дерзко
Падший ангел (Fallen Angel)
Р.Палмер-Джэймз
Тронут до слез я рождением брата
Я же все детство был так одинок
Средь поножовщины, риска и страха
Вряд ли другим будет путь твой, браток
Вестсайдский горизонт рыдает -
Ведь падший ангел умирает,
Рискнув всей жизнью из-за пустяка
Жизнь, что мы тратим на улицах Сити,
Нас формирует такими, как есть.
В Городе Быстрых Ножей не форсите,
Лучше вам вид из авто предпочесть
Плохи дела в равнодушном Нью-Йорке
Кровью испачканный снег – как итог
Злость, исступленье, усталость в подкорке
Долго ль продлится все, знает лишь Бог
О, падший ангел, падший ангел
Вестсайдский горизонт рыдает -
Ведь падший ангел умирает,
Его срок жизни истекает
О, павший в Сити ангел…
Беззвездность (Starless)
Р.Палмер-Джэймз
Яркий день, уходя, облака позлативши,
Оставляет их россыпь, по небу всему,
Но глаза мои видят, вовнутрь обратившись,
Лишь беззвездную, прямо библейскую тьму
Синь небес надо мною, как лед, серебрится,
Тает в сером тумане надежды с тоской,
И надежда угрюмо, уныло стремится
Обернуться беззвездной, библейскою тьмой
Милость друга отравлена ядом улыбки
С другом старым давненько неискренны мы
А улыбка его – пустота и фальшивка
Средь библейской и самой беззвезднейшей тьмы
П.Синфилд
Красивейшим серебряным кинжалом
Перо и ручку превративши в ядовитую змею,
Жене любовника красотка написала:
?Своею спермою Ваш муж насытил плоть мою?.
Так, будто бы лицо больного лепрой,
Несет печать проказы пачкотня.
Жене свело гортань икотой нервной.
От слез ослепнуть ей хватило дня.
Прошита иглами из льда, убита именем.
Огонь зеленый жжет. Ей с ним не совладать.
Та, чья душа покрылась инеем,
Рукою твердой начала писать:
?Мне не нужна такая жизнь – я шлю Вам почтой,-
Чтоб угождать мужчинам и парням.
Мое теперь мертво все то, что
Хотя бы раз принадлежало Вам?.
Дорожные подруги (Ladies On The Road)
П.Синфилд
Была сладка, как освященная вода,
Цветочной продавщицы дочь.
?Я – репортерша стенгазеты. Обучите, господа?.
Ну, как я мог ей не помочь?
Сказала: ?Миру – мир? джинсовая сестрица.-
Ее поцеловал я, тормознув.
?Долой самцов!?,- сказала бунтовщица. -
Я улыбнулся, ей замочек расстегнув.
К утехам склонна китаянка-отчаюга.
Подвязка, волосы черны, как смоль.
?А где твой Фендер? Покажи мне друга,
Не откажи, и ощутить его в себе позволь?.
Все знают, что дорожные подруги
Как яблоки, что в детстве воровал.
Все знают, что дорожные подруги
Так опытны, но это – правды карнавал.
Во Фриско вхлам обкуренная шлюха
Смела мной купленное мясо все,
Сказав, что я теперь могу попробовать ее,
И настоятельно просила хоть понюхать.
?Мне даже видеть эти ребра просто худо,
Давай, вали-ка ты отсюда!?
Все знают, что дорожные подруги
Как яблоки, что в детстве воровал.
Все знают, что дорожные подруги
Так опытны, но это – правды карнавал.
Острова (Islands)
П.Синфилд
Моя земля, ручей и дерево - в плену у моря.
Смывают волны с острова песок.
Мои закаты гаснут.
Поле и поляна ждут дождя.
Любовь - песчинка за песчинкой - разрушает
Устои выветренных стен, что отражают
Прилива натиск и баюкают ветра.
Гранит суровый набирает высоту, где чайки
Скользят над островом моим уныло-плавными кругами.
Сырая, серая невестина вуаль тумана
Тихонько тает под лучом рассвета.
Любви плетется паутина, рыщут кошки, мыши – кто куда.
Хватает цепко тёрн кривой, где среди сов я свой.
Я – остров, и касаются меня фиалковые небеса.
Вздох ветра волны шевелит едва,
Покой безмерен словно небосвод.
Скрепляют руки люди-острова
В голубизне небесных вод.
Укрыта тьмою гавань; пирсы, словно каменные пальцы.
Тянусь я ими жадно в море.
Хватающие за душу словечки моряков –
Жемчужины и калебасы – устилают берег.
Влюбись – и от тебя останутся круги,
Вернутся в море дерево, ручей, земля,
Песок и почву смоют волны с острова, с меня.
Изгнанники (Exiles)
Р.Палмер-Джэймз
Странно… теперь, в этой дальней земле
Кожа ладоней в предчувствия мгле
Должна ль покрываться потом?
Весна… вот и воздух становится мягче
Город зажег огни… взгляд мимолетный ребячий
Мелкого рядового уличной детской пехоты.
Все ли друзья понимают, что я имею в виду?
Дождь… после него на виду
Зелени загородной красоты.
Бог мой! Я должен был это покинуть.
Медленно стлался за мною мой след -
Мне не успеть вызовы славы отринуть
Или возглавить пьяниц кордебалет.
Новая жизнь принесла пониманье иное,
Бывшее серым - стало цветное.
Тянутся дни, не торопясь с уходом,
Сняв с состраданий запрет.
Пусть я считаю часы в ожиданье исхода -
Мне одиночество не во вред.
На отмели стоял мой дом …
Дул в трубы лихо полковой оркестр
и выдул всю мою нормальность.
Недовольство (Lament)
Р.Палмер-Джэймз
Ты, полагаю, понял, как гитарой задавал я жару.
Что ни концерт – я на коне.
Дельцы, раскуривая вновь толстенную сигару,-
И те рукоплескали мне.
Издатели, как правило, бурлили новостями,
Печатая и здесь, и там мои ритмичные труды,
А пацаны, играющие блюзы сердцем и ногтями,
Учили все мои глиссандо и ходы.
Теперь, как кажется, пузырь-то лопнул
А ты ведь знаешь, были времена,
Когда от песен в голове я мог оглохнуть,
В любовных строчках пенилась поэзии волна.
Братки охраны еле сдерживали двери,
Пока с друзьями я вышагивал во всей красе.
В азарте топала толпа голодным зверем,
Когда я к сцене шел предаться рОковой бузе
Сыграю в телефон своей признательности сценку,
Чтоб собеседник выслушал уже в который раз
Мои проблемы, сумму займа и свои проценты,-
Не десять,- тридцать, тридцать пять, чтоб не ушел в отказ
А, коль ответит, что ему и столько как бы мало,
Мой аргумент - инсульт отца – кто скажет, что я лжив?
(От дел моих его бы снова парализовало,
Будь он, конечно, жив.)
Ты смотришь на меня, как подобает практиканту,
Вот, правда, слишком низок твой утробный смех
Рискнули оба мы – я было взял тебя в команду,
Но слишком тяжек оказался судну груз помех
Мне нравится, когда ансамбль импровизирует в отвязку
Исполнить так не каждому-то в мочь,
Мне нравится, что ноги просто рвутся в пляску
Скажи, когда прийти захочешь, и танцуй всю ночь …
Ночной дозор (The Night Watch)
Р.Палмер-Джэймз
Свети, сияй, труд Рембрандта прекрасный,
Изображающий развод дозора у ворот
Три сотни лет несет он стражу
Свет золота покрылся сажей
Отряд надежен, стоек - в фас и вполуоборот -
Под стать и капитан его всевластный
Художник помнил хорошо в лицо всех тех мужей -
Мужей подруг жены, безликих дубликатов,
Советников и кредиторов крупных платежей,
Торговцев мелочных, сиявших в ярких латах
Прославили свой цех официальные бойцы,
Принявши позы. Слишком пылки нынче позы те,
Застыли в них навеки города отцы
На потемневшем от прошедших лет холсте
Вино из фляжки, аура окраски, полутон…
Все лица смотрят на меня, я перед ними наг
Сверкают алебарда, мушкетон -
Голландской респектабельности знак
Чтоб образ жизни защитить, выходят чередом
За то, к чему привыкли, их клинки обнажены,
За буржуазность, за краснокирпичный дом,
Уроки обученья на гитаре для жены
В страданьях исполняя волю чью-то,
Страна с Испанией в боях, что длятся годы,
Теперь у нас есть шанс найти себя
И царства тихого домашнего уюта,
И вновь задуматься о продолженье рода
Ах, как же горд сей маленький народ!-
Добрейший и честнейший бюргерства оплот
Под кистью мастера он будто оживает
И к пониманию всеобщему взывает
Мясорубка (The Mincer)
Р.Палмер-Джэймз
Из мясорубки тянутся пальцы
Пахнут ?не очень?
Косточка хрустнет -
Не вздрагивай резко
Дышишь легко,
Одиночеством не озабочен
Видишь, и пальчики выглядят лучше,
Но не манерно, не дерзко
Падший ангел (Fallen Angel)
Р.Палмер-Джэймз
Тронут до слез я рождением брата
Я же все детство был так одинок
Средь поножовщины, риска и страха
Вряд ли другим будет путь твой, браток
Вестсайдский горизонт рыдает -
Ведь падший ангел умирает,
Рискнув всей жизнью из-за пустяка
Жизнь, что мы тратим на улицах Сити,
Нас формирует такими, как есть.
В Городе Быстрых Ножей не форсите,
Лучше вам вид из авто предпочесть
Плохи дела в равнодушном Нью-Йорке
Кровью испачканный снег – как итог
Злость, исступленье, усталость в подкорке
Долго ль продлится все, знает лишь Бог
О, падший ангел, падший ангел
Вестсайдский горизонт рыдает -
Ведь падший ангел умирает,
Его срок жизни истекает
О, павший в Сити ангел…
Беззвездность (Starless)
Р.Палмер-Джэймз
Яркий день, уходя, облака позлативши,
Оставляет их россыпь, по небу всему,
Но глаза мои видят, вовнутрь обратившись,
Лишь беззвездную, прямо библейскую тьму
Синь небес надо мною, как лед, серебрится,
Тает в сером тумане надежды с тоской,
И надежда угрюмо, уныло стремится
Обернуться беззвездной, библейскою тьмой
Милость друга отравлена ядом улыбки
С другом старым давненько неискренны мы
А улыбка его – пустота и фальшивка
Средь библейской и самой беззвезднейшей тьмы
Метки:
