Уолт Уитмен. Песнь радостей. Ч. 2

О радость руду рубить! Отрада не плавать, а плавить.
Со слитками слитым быть, в ладу с раскаленною лавой.

Солдатом отрада родиться! И если случиться - в бой!
И биться, биться и биться! - Рука командира с тобой
и барабаны, трубы, мортиры орущий вой...
И страх, и прах, и награда. И крайнее граней нет:
все сферы здесь смерти и ада, и свет, и радость побед!

О китобоя бой!
Свежим бризом напоенный - разбег корабля под тобой.
С тем бризом - мотаться, мотаться нам - до крика:"Фонтаны! Там!"
Скорее! Вверх, вниз - по вантам, и - в бот, и - в бок, и - вот он!
Гора - в полусне - восторга! И греет солнце в спине, и грезит нагрето острога.
И вздрогнет, и рухнет гора - до дна вдруг и - круто - обратно,
и бешено крутит волна, карая и страшно, и радостно.
И ярость громады дика, и дика та рваная рана,
и не стихает - пока - истекает с кровавого крана.

О эта старости радость! Пора-седина моя лучшая,
когда борода видна над кучею внуков и внучек.

О ралости матери старой! - Чиста её та звезда.
И все к ней теперь - отарой. Года? - Но устать когда!
Нужна всем - и не иначе. Наседкою у гнезда.
Богаче она и ярче осеннего листа красота!

О тот трибуна триумф! - Горлом ревущим помериться.
Громовые вести нести. На месть, на подвиг, на бой
вести за собой Америку!

О радость шири души! Боли и доли любовной.
Большей, чем плоти ширь, что подлинно, ей подобно,
дела те, любые, вершит.
Слышит, велит и видит... И всё, что жизнь ни дала,
то и её обитель, не только лишь тела дела.

О фермера радость - на зависть! В Иллинойсе, Огайо, Канзасе...
В осень - пахать под озимые, весной - пахать под маис.
Богатство его красивое - ветвями и стеблями вниз.

О радость с водой водиться! Плескаться, гонять по пескам,
раздеться, переродиться, пуститься по тем Берегам.

О стать восторгом простора! На стороны все без границ.
Облаком, Небом, Солнцем... Слиться, храниться в них.

О радость быть в правде и правым, никак не испачканным в зле,
не уступать тиранам, как с равным - с любым на Земле!

Юности не бояться, смеющегося лица,
мелодий льющихся танца, поющих, пирующих, пьющих
радость Земли до конца.

Но есть еще радость особая, - бессонное бремя в ночи, -
весомого Времени зова, Пространства Первопричин.

Та радость и грез, и парений - подраненной гордой судьбы,
вобравшей всю скорбь поколений, горений их, споров, борьбы.
Та радость, что будет порукой прозрений - не сразу, не вдруг -
в осознанных поисках круга высоких друзей и подруг.

И веришь мне или не веришь, что смею вдруг в радость воспеть
ту - пугалом всем, но не мне лишь - Подругу Прекрасную Смерть!
Когда навсегда мы - и сами - за тот не цепляясь навоз,
к Её цепенящим касаниям бросаем и сердце, и мозг.

Пусть пепел снесут мой на ветер, от тлена пусть нет и следа,
но Суть моя в Млечности светит, - несущая Вечность Звезда!

И как ей, явившись, не биться, где весь этот свет - эшафот,
чтоб Быть, чтобы Жить, чтоб светиться, - "To be indeed as God".


О зори Иного Простора! И пой, и кружись, и пляши! -
И взорваны Новым напором все поры и взоры души.

Да будут и корни здесь порваны! И вид городов тех претит.
Открыты пути все, все стороны - и только лети и лети!

О вытрусить старое, вымести! - Волн выспросив зов: не пора ль?
Ввысь парусом выбросив, вывести - свой яростный, быстрый на выросте,
всех радостей полный Корабль!