Вольга Седакова. Стары паэт

?дзе праз пакой ? далон? хавае,
дрыжыць, так што мерзне на ?м пал?то.
? сцюжа завоканная адчыняе
в?но, пра якое не помн?ць н?хто.

Глыток – ? пачнуцца дз?восныя рэчы:
ня?знак разнасцежыцца клетка, ? птах
дажджу – аз?рнецца ? жытле чалавечым,
як быццам старонку закапал? свечк?,
як сябра з?рну? – ? пайшо? у слязах.

Тут ён ? ?згадае, хто здыдзень ? зба?ца,
хто госць, гаспадар ? няшчасце яго,
хто плака?, шыпшыну знутры абарва?шы,
? к?ну? усё, бо хаце? усяго.

Якая ж цудоуная , сумная справа, –
н? слова, н? сказ ? н? сотн? тамо? –
а проста праз грудз?, бы ? лесе праз травы,
бялее-бал?ць першацвет халадо?.

Бывай жа ? помн?, бывай жа ? ведай:
н?што ? н?кол? не варта сябе.
За?седнасць ? боль заслан?л? ад свету,
ды я пасм?хаюся ? гэтай журбе.

А ты выма?ляй: гэта тое, такое,
што ёсць, ? было, ? л?ецца праз край.
На?рад ц? адсюль мне сачыць за табою,
але выма?ляй,
выма?ляй,
выма?ляй…

Пераклала Марына Куно?ская.



Ольга Седакова
Старый поэт

Он ходит по комнате и замерзает.
Но странно подумать, как зябнет пальто.
И стужа за окнами напоминает
вино, о котором не помнит никто.

Глоток – и начнутся чудесные вещи:
откроется клетка, и птица дождя
посмотрит на комнату по-человечьи,
как будто страницу закапали свечи,
как будто кивают, в слезах уходя.

Тогда он и вспомнит, кто друг и виновник,
и гость, и хозяин, и горе его,
кто плакал, внутри обрывая шиповник,
и требовал всё, и не взял ничего.

Какое же это печальное дело!
Не слово, не слово, не тысяча слов,
а то, что душа, как теперь, холодела,
когда открывался цветок холодов.

– Прощай и запомни, прощай и сознайся:
ничто никогда не достойно себя. –
И в облаке боли, во тьме постоянства
я вновь улыбнусь и кивну уходя.

Но ты повторяй: это то же и то же,
что было, и будет, и полно по край.
А я уже там, где никто не поможет.
Но ты повторяй,
повторяй,
повторяй…