Шекспир. Сонет 68

Краса его, как образец минувших дней,
Была до этого в одних цветах, –
Цветы, став символом красы людей,
Посмели быть венком на головах.

Затем букет волосьев золотых,
Чтоб им украсить как-то лоб иной,
У мёртвых стали стричь, но для живых –
Другая жизнь на голове другой.

А в нём видны античных лет черты,
Всей, подлинной красы чудесный сад,
В нём нет чужой, заёмной красоты,
Чтоб, грабя старое, творить наряд.

Природа чтит его как образец,
Чтоб видеть прежней красоты венец.


Thus is his cheek the map of days outworn,
When beauty lived and died as flowers do now,
Before these bastard signs of fair were borne,
Or durst inhabit on a living brow;
Before the golden tresses of the dead,
The right of sepulchres, were shorn away,
To live a second life on second head;
Ere beauty's dead fleece made another gay:
In him those holy antique hours are seen,
Without all ornament, itself and true,
Making no summer of another's green,
Robbing no old to dress his beauty new;
And him as for a map doth Nature store,
To show false Art what beauty was of yore.