Юджин Ли-Гамильтон. Воображенные сонеты 60-69

60-62. Вечный Жид – Риму
(1600 г.)
I

Приветствую тебя, всевечный град,
Я долго обретался на чужбине;
Теперь иду по высохшей равнине
Сюда, где тени в воздухе парят.

Прошли века, но узнаёт мой взгляд
Твой облик, что другим не виден ныне:
И храмов величавые твердыни,
И акведуков царственный парад.

Я снова приближаюсь к этим стенам,
И мне досель гигантский купол зрим,
Пронзавший высь в порыве дерзновенном.

Ты, как и я, бессмертен, Вечный Рим –
Но все же ты подвержен переменам,
Лишь я один брожу неизменим.

II

Опять дорога предо мной пылится,
Устал топтать я прах и черепа;
И рядом мертвых шествует толпа,
И вьется стран забытых вереница.

Вот поколений новая пшеница
Созрела для осеннего серпа,
А мне дана извечная тропа
Через леса, трясины и столицы.

Иду – и сотрясается земля;
И молнии раскалывают скалы;
И вьются смерчи, злобою бурля;

Я, невредимый, волокусь устало –
Блуждать мне средь песков и ковыля,
Пока времен кончина не настала.

III

Я одинок в тиши степных широт
И в суете восточного базара,
Где б ни был я – пожизненная кара
Толкает в спину, требуя: ?вперед!?.

Вперед, вперед! Туда, где тень встает
Былых империй предо мной, как мара;
Туда, где пламя ратного пожара
Европу полнит криками сирот.

Все тропы мира, к северу и к югу,
Я истоптал и вновь топчу сейчас,
Шагая вслед губительному плугу,

Покуда шар земной в последний раз
Не вздрогнет, завершая бег по кругу,
Покуда Солнца светоч не угас.

63. Ганс Бромий – самому себе
(1602 г.)

Я столько тел послал без содроганья
На казнь – в петлю, огонь и кипяток,
Плач грешников смутить меня не мог,
Не трогали предсмертные роптанья.

Так что же в этом маленьком созданьи,
Тщедушном, словно хрупкий лепесток –
Она костру едва ли на глоток –
Во мне почти рождает состраданье?

Сомненья, прочь! Она цветы часами
В чащобе рвет; она глядит в зенит,
Одна гуляя звездными ночами;

Безумный жар ей очи горячит…
Пусть бесов из нее изгонит пламя,
А жалость, зубы стиснув, промолчит.

64. Сэр Вальтер Ралей – щеглу в клетке
(1608 г.)

Ты песенками облегчил мне долю
И разделил тюремный скудный стол;
Ты стал мне слишком дорог, мой щегол,
И потому лети себе на волю.

Как все мы, низок я, но не позволю
Тебе нести обузу чуждых зол;
Удел быть дважды в клетке так тяжел –
Ступай искать удачи в чистом поле.

Лети на луговины заливные,
Пропой, как лечь на них мечтает тот,
Кого решетки заперли стальные;

И пусть на эти песенки с высот
Тебе певцы откликнутся иные –
А узник им уже не подпоет.

65. Доминго Лопес – своему Спасителю
(1610 г.)

Род человечий в трусости погряз!
Он Крестные Твои рисует муки,
То с трупами выкидывая трюки,
То куклами обманывая глаз.

И ни один не смеет богомаз
К доскам креста прибить гвоздями руки
Живой модели, бьющейся в испуге,
Чтоб кровь лилась без всяческих прикрас!

Христос, пора изобразить давно
Истерзанные пыткою суставы,
Лицо, что мукою искажено!

Жида в подвале запер для расправы,
Пойду работать; это полотно
Отдам я в храм апостола Варнавы.

66. Арабелла Стюарт – неувиденной весне
(1612 г.)

По-моему, за стенами весна;
Ее лучи меня во тьме согрели,
И музыкою дышат птичьи трели –
Мне сквозь решетки слышится она.

Природа юной свежести полна
И радостей колючего апреля;
Там ветерка веселые свирели
Звучат над разнотравьем допоздна.

Весенний луч, лети ласкать зерно,
Что мирно вызревает в чистом поле,
И не смотри в тюремное окно.

Вам, птицы поднебесные, оттоле
Земных кручин понять не суждено,
Не пойте же о горе и неволе!

67. Пилигрим с ?Мэйфлауэра? – исчезающим уте-сам
(1620 г.)

Гряды английских меловых камней,
Исчезните за пологом тумана,
Нас не страшит коварство океана –
Людские козни много солоней.

Прощай, уют отеческих огней,
Знакомый луг, где травы пахнут пряно;
Свобода стоит буйства урагана,
С ней скудный хлеб монаршего вкусней.

Мы – Господа возлюбленное стадо,
И потому не ведаем преград:
Как Он сгубил испанские армады,

Так в Новый свет Своих духовных чад
Доставит, усмиряя волн громады –
Пусть чайки возмущенные кричат.

68. Герцогиня Сальвьяти – Катерине Каначчи
(1628 г.)

Супруг мой любит коротать часы
У ног твоих, и, позабыв о скуке,
Он душу тешит, окуная руки
В златой ручей распущенной косы.

Мои смолисто-черные власы,
И голоса мечтательного звуки,
И зубы, что белей зубов гадюки,
Твоей не перевесили красы.

Златой свой локон мне пришли, зане
Мне хочется взглянуть на это злато;
Пришли на радость брошенной жене.

Но локона, пожалуй, маловато –
Пусть голову твою доставят мне
Наемники сегодня до заката.

69. Тилли – духам разора
(1631 г.)

О, духи разрушенья, что летят
Со всех сторон, приветствуя меня,
Взглянуть, как пляшут языки огня
Над Магдебургом, ослепляя ад;

Вы – мой эскорт, и я приму парад,
У этих врат попридержав коня:
Весь город тлеет, словно головня,
Распространяя небывалый смрад.

Ввысь, рев резни и жертвы жалкий крик;
Ввысь, рыжий дым, наполни небосвод;
Ввысь, сладкий запах смерти – чтоб достиг

Ноздрей и слуха Бога ваш полет!
Ввысь всюду, где восстанет еретик
И на Христову Церковь посягнет!

Оригинал: