Натуралист и Ящерицы. Из Томаса де Ириарте
Есть книги, которые не стоят даже того,
чтобы подвергнуть их критике.
Один натуралист-
естествоиспытатель
двух ящериц увидел
в огороде.
Обеих он схватил
и сразу же решил,
что нужно вивисекцией
заняться.
Вскрыл острым скальпелем
он ту, что покрупней,
разрезал часть за частью
на кусочки,
направил аккуратно
микроскоп
на хвост, на лапки,
на желудка стенки.
Он кожу изучал,
глаза и шею,
отдельно спинку,
а потом брюшко.
Он взял перо,
писал в блокноте что-то.
Задумался,
затылок почесав.
Все записи
усердно просмотрел,
проверил,что от ящерки
осталось.
Коллеги заходили
в кабинет,-
и он своим делился с ними
мнением.
Кто восторгался,
кто, бывало, спорил,
кто всякие вопросы
задавал.
Так, изучая
ящерку одну,
учёный не на шутку
утомился.
Другая ящерка его
была жива,
и отпустил её он
на свободу,-
пусть бегает
среди зелёных трав,
сверкая, как сапфирами,
очами.
И обо всём,
что с ней произошло,
она своим соседкам
рассказала.
"Сомнений нет,-
она им говорила,-
всё видела
глазами я своими!
Весь день провёл
естествоиспытатель
в лаборатории,
у микроскопа,
подруги нашей
изучая тело.
А ведь нередко с нами
так обходятся,
как будто мы -
какие-то букашки.
Такую терпим мы
несправедливость,
хотя достойны, думаю, того,
чтоб нами любовались,
чтоб о нас
писали оды, притчи, серенады.
Друзья мои,
не стоит унижаться!
Мы стоим многого,
что б там ни говорили!"
Не захотят ли авторы творений,
чтоб мы хулили их произведения,
что злобы и жестокости полны?
Все те, кто уделяет им внимание,
оказывает чести слишком много.
Я думаю, что это несерьёзно,
поверхностно и никому не нужно,
как будто ящеркам даём мы повод
ещё раз повторить всё ту же фразу:
"Мы стоим многого,
что б там ни говорили!"
чтобы подвергнуть их критике.
Один натуралист-
естествоиспытатель
двух ящериц увидел
в огороде.
Обеих он схватил
и сразу же решил,
что нужно вивисекцией
заняться.
Вскрыл острым скальпелем
он ту, что покрупней,
разрезал часть за частью
на кусочки,
направил аккуратно
микроскоп
на хвост, на лапки,
на желудка стенки.
Он кожу изучал,
глаза и шею,
отдельно спинку,
а потом брюшко.
Он взял перо,
писал в блокноте что-то.
Задумался,
затылок почесав.
Все записи
усердно просмотрел,
проверил,что от ящерки
осталось.
Коллеги заходили
в кабинет,-
и он своим делился с ними
мнением.
Кто восторгался,
кто, бывало, спорил,
кто всякие вопросы
задавал.
Так, изучая
ящерку одну,
учёный не на шутку
утомился.
Другая ящерка его
была жива,
и отпустил её он
на свободу,-
пусть бегает
среди зелёных трав,
сверкая, как сапфирами,
очами.
И обо всём,
что с ней произошло,
она своим соседкам
рассказала.
"Сомнений нет,-
она им говорила,-
всё видела
глазами я своими!
Весь день провёл
естествоиспытатель
в лаборатории,
у микроскопа,
подруги нашей
изучая тело.
А ведь нередко с нами
так обходятся,
как будто мы -
какие-то букашки.
Такую терпим мы
несправедливость,
хотя достойны, думаю, того,
чтоб нами любовались,
чтоб о нас
писали оды, притчи, серенады.
Друзья мои,
не стоит унижаться!
Мы стоим многого,
что б там ни говорили!"
Не захотят ли авторы творений,
чтоб мы хулили их произведения,
что злобы и жестокости полны?
Все те, кто уделяет им внимание,
оказывает чести слишком много.
Я думаю, что это несерьёзно,
поверхностно и никому не нужно,
как будто ящеркам даём мы повод
ещё раз повторить всё ту же фразу:
"Мы стоим многого,
что б там ни говорили!"
Метки: