433. Василь Стус. Сдается, нас и вовсе не жило...

433
Сдается, нас и вовсе не жило,
Затерянных в неведомом столетье,
Мы, кажется, опали на соцветье,
Ведь наше дерево не отцвело.
Ты ж собирай, мой сынку, гнилички,
что наземь опадают, будто в сказке.
Авось, надуманное пригодится счастье,
обутое в худые лапотки.
Молчанье — первозаповедь моя.
вторая - боль, ну а надежда - третья.
Из заповедей народился кетяг,
что созревал — да смыла вмиг струя.
Теперь плыви, как плот, перед собой,
к нему свои же кости добавляй.
Цветет же в диком поле молочай,
а больше нам не надо ничего.
Ведь нас так никогда и не жило,
мы выросли меж небом и землею
и оросили кровию своею
то, что подобно ране, запеклось
на сердце нашем. Вот он – материк
преславнейшей и пресвятейшей боли.
Прими же, сынку, эту злую долю
и заховай глухонемой свой крик.

Зда?ться, нас н?коли й не було.
Загублен? у предков?чн?м м?т?,
ми н?бито й опали на суцв?тт?,
бо наше дерево не одцв?ло.
А ти збирай, м?й сину, гнилички,
що падають додолу, н?би в казц?.
Хай прида?ться вигадане щастя,
у липов? озуте личаки.
Мовчання — перша запов?дь моя.
Страждання — друга, спод?вання — третя.
А з запов?дей народився кетяг,
що гронився — та змила теч?я.
Тепер пливи, як пл?т, поперед себе,
до нього власн? кост? долучай.
Цв?те у дик?м пол? молочай,
а б?льше нам н?чого ? не треба.
Бо нас н?коли так ? не було,
ми виросли м?ж небом ? землею
? оросили кров?ю сво?ю
те, що неначе рана, запеклось
на грудях наших. Ось в?н — материк
преславного ? пресвятого болю.
Збагни ж, нарешт?, сину, цю недолю
? заховай глухон?мий св?й крик.
22.3.


Гнилиця - дикая груша, которую едятъ только прогнившею. Уменьш. гниличка.
Кетяг(х), китяг(х) - гроздь, кисть.