Болеслав Лесьмян. Двое людишек

Двое людишек

На душе зудит-трезвонит жалостная песня
о людишках превлюблённых порознью да вместе,

ибо шёпот развесенний страстного признанья
уневолил, увинил их, вызвал расставанье,

что тянулось неразрывно долгонько не скоро
безвозвратных лет без вёсен, зим пожалуй сорок.

Вдруг сойдясь, они на чудо вспомнили о лете–
и снедужели так худо, как никто на свете.

Две кроватки под осиной порознью не вместе
вышли горькою трясиной жениху-невесте.

Оба разом вдруг усопли– без греха и ласки,
без улыбок, слёз и воплей кончившейся сказки:

побледнели, охладели как никто на свете!
Губы розовые прежде посерели смертью.

Души их сводили дышла там уж, за могилой,
ведь любовь была да вышла– вся в телах погибла.

Пали души на колени требы у порога
помолиться понапрасну, да не стало Бога.

Сорок зим они прождали до весны, до лета
из застенка выйти в дали, да не стало света.

Болеслав Лесьмян
перевод с польского Терджимана Кырымлы


Dwoje ludzenkow

Czesto w duszy mi dzwoni piesn, wylkana w zalobie,
O tych dwojgu ludzienkach, co kochali sie w sobie.

Lecz w ogrodzie szept pierwszy milosnego wyznania
Stal sie dla nich przymusem do naglego rozstania.

Nie widzieli si; dlugo z czyjejs woli i winy,
A czas ciagle uplywal– bezpowrotny, jedyny.

A gdy zeszli sie, dlonie wyciagajac po kwiecie
Zachorzeli tak bardzo, jak nikt dotad na swiecie!

Pod jaworem– dwa lozka, pod jaworem– dwa cienie,
Pod jaworem ostatnie, beznadziejne spojrzenie.

I pomarli oboje, bez pieszczoty, bez grzechu,
Bez lzy szczescia na oczach, bez jednego usmiechu.

Ust ich czerwien zagasla w zimnym smierci fiolecie,
I pobledli tak bardzo, jak nikt dotad na swiecie!

Chcieli jeszcze sie kochac poza wlasna mogila,
Ale milosc umarla, juz milosci nie bylo.

I poklekli spoznieni u niedoli swej proga,
By sie modlic o wszystko, lecz nie bylo juz Boga.

Wiec sil reszta dotrwali az do wiosny, do lata
By powrocic na ziemie– lecz nie bylo juz swiata.

Boleslaw Lesmian