I asked my dear friend. W. Blake. Перевод

I asked?my dear friend Orator Prig:
‘What’s the first part of oratory?’ He said: ‘A great wig.
‘And what is the second?’ Then, dancing a jig
And bowing profoundly, he said: ‘A great wig.’
‘And what is the third?’ Then he snored like a pig,
And, puffing his cheeks out, replied: ‘A great wig.’
So if a great painter with questions you push,
‘What’s the first part of painting?’ he’ll say: ‘A paint-brush.’
‘And what is the second?’ with most modest blush,
He’ll smile like a cherub, and say: ‘A paint-brush.’
‘And what is the third?’ he’ll bow like a rush,
With a leer in his eye, he’ll reply: ‘A paint-brush.’
Perhaps this is all a painter can want:
But, look yonder—that house is the house of Rembrandt!

Я спросил моего дорогого друга… У. Блейк. Перевод

Я спросил моего дорогого друга Оратора по имени Приг:
- Что в оратории первое? Он ответил: Большой парик.
- А что есть второе? Тогда, кланяясь своей головой,
И джигу танцуя, он ответил: Парик большой.
- А что есть третье? Тогда он издал поросячий крик,
И, надувая свои щеки, ответил: Большой парик.
Так, если бы вы Художнику вопросы задавать собрались,
- Что самое первое в живописи? Он скажет: Кисть.
- А что есть второе? Со взглядом скромным весьма,
Он улыбнется, как херувим и скажет: Кисть для письма.
- А что есть третье? Склонившись, он уподобится камышу,
И с хитростью во взгляде ответит: Кисть, которой пишу.
Возможно, это все, в чем художник может нуждаться всегда:
Однако, смотри - вон тот дом, это дом Рембрандта!