божественная комедия рай песнь девятнадцатая

И ангел вечный,тихий и дрожащий.
И этот вечный и дрожащий свет.
И блеск звезды куда-то все летящий.

И шепот этих непонятный лет.
И эта даль, и эта даль, без света....
Где каждый,каждым трепетом согрет.

И я воспел когда-то это,это...
И это я навек благословлял.
И сердце непонятного поэта.

Где каждый взгляд шептал и умирал.
Где каждый взгляд уже слезой молился.
И слезы эти падали в провал.

Орлиный клюв над деревом явился.
И повелел блаженные мечты.
И взгляд его от сердца отразился.

-Я помню мир и с миром я на ты!
И мир грозил, и я ему ответил.
И я сломал ненужные цветы.

Я гордый взгляд загадочный заметил.
И блеск в глазах, и этот странный свет.
И блеск в глазах,который будет светел.

И я сказал-А я еще поэт.
Ты там вспарил над бездною...неясный.
Я здесь вспарил,где бездны больше нет.

И мой порыв напрасный... ненапрасный.
Какой-то вечный,непонятный миг.
А горизонт далекий и атласный.

Горит в огне и я огонь постиг.
И я постиг далекое сомненье.
И я к нему стремился напрямик.

Паденье и паденье, и паденье.
Потом же взлет...и снова навека.
И пусть опять приходит озаренье.

И он глядел когда-то в облака.
И грозный взгляд его опять светился.
И он пронзил надежды и века.

И он опять надеждой озарился.
И он опять во мне торжествовал.
И я шептал и радостно молился.

Потом он снова радостно сказал.
-Я видел мир и облака, и дали.
И над зарей я грозно пролетал.

И горы там меня поцеловали.
Вселенная упала на глаза.
Вселенная шептала мне печали.

Я зрел и зрел,я понял чудеса.
И гордый взгляд на той заре являлся.
И падала от радости слеза.

И я с простором вечным целовался.
И сила вся опять во мне горит.
Я был везде и я везде поклялся.

И вот опять душа моя парит.
Я создал мир и им повелеваю.
Пускай трава там на рассвете спит.

Пускай и я чего-нибудь не знаю.
Но свет блеснул...и снова, и опять.
Ему опять мечту я загадаю.

И разум будет снова озарять.
Один закон сменился...на законы.
А разум станет сердце целовать.

И плачет все...и плачут эти звоны.
И каждый шаг куда-то в небеса.
Куда-то к звездам...в вечность...за препоны.

Пусть на траве опять блеснет роса.
Она опять играет и играет.
И этот мир увидит чудеса.

Он чудеса прозреньем постигает.
Усталый мир и самый звездный мир.
Идет,идет...и пачет и рыдает.

Ты говорил-У нас один кумир.
И человек его уже узнает!!!
Когда он эту вечность озарил.

Ты говорил и это все бывает.
И эта даль, и эта тишина.
Она законы снова открывает.

Любовь одна,любовь у нас одна.
И мы падем, и станем все молиться.
Ты говорил,что там опять весна.

Я не хочу в тех звуах очутиться.
Я не хочу сгорать в заре навек.
И падать,падать а потом разбиться...

Какая глупость слово-человек.
Я не хочу,но где-то сердце бьется.
И кто еще другой закон предрек.

Один закон вам навека дается.
И я его уже давно постиг.
Давно он в сердце у меня несется.

Какой еще бывает лучший миг.
Какие сны,какие еще дали.
Но вот во мне,явился этот лик.

А я глядел,как все глаза шептали.
Как он глядел и тихо замирал.
Так аисты когда-то прилетали.

Потом блеснул,потом уже пропал.
Потом уже за горизонтом скрылся.
А я глядел и тайну постигал.

Но вдруг опять он в снах преобразился.
И мне опять с улыбкой произнес.
-А я когда-то к вечности стремился.

А ветер снова шорох мне принес.
И плакали, и где-то пели дали.
И звезды эти от зари и слез,

Ко мне на сердце вечно прилетали.
А он опять,а он опять сказал.
-Христос пришел,Христа мы прославляли.

Я сколько раз ту заповедь читал.
И плакал я и говорил отныне.
Христос пришел и истину отдал.

А ты поэт,ты знаешь по латыни.
Произнеси,переведи навеки.
Я все равно приду к своей святыне.

Приду туда,где золотые реки.
Где эта даль опять чиста,чиста.
Она омоет сердце,руки,веки.

О дайте мне,о дайте мне Христа.
А здесь земля,здесь снова мрак и боли.
Здесь снова чья-то крепость не взята.

Горят дома и столько всякой голи.
Металл давно подделкою горит.
Подделать обучали даже в школе...

И Англия опять щумит,шумит.
Шотландцев все никак не перебила...
Свои границы порохом краит.

Испания кого-то хоронила.
Сначала штурмом города берет.
Потом скорбит по жерствам...и скорбила.

Потом опять какой-то новый год.
Какие-то монахи прибегали.
И шли туда, и грабили народ.

Вельможи были все опять в печали.
Ну как же так,добычей обошли.
Они за это сильно проклинали.

Они за это жаловаться шли.
А здесь опять какие-то юдоли.
Я поню день,когда Христа вели.

Я все хотел понять про эти боли.
Как можно так загадочно терпеть.
За что дают ему такие роли.

И что еще нам в мире захотеть.
Какой народ приходит к разуменью.
Кому еще загадочно взлететь...

Кому еще готовиться к паденью.
Кого еще я смог не отыскать.
И кто потом запрячется за тенью.

И кто приходит вечно побеждать.
Кого ты должен навсегда бояться.
Загадку эту трудно понимать.

И я в ответ способен лишь...кривляться.